Церковь Рождества Христова – уникальный памятник древнерусской архитектуры. Дорога в лес
Количественный объем этого цикла, его литургико-богословское значение и место в церковном календаре определились не сразу.
Если говорить о внутреннем содержании и структуре Триоди постной, то в ней различаются три группы памятей. Во-первых, это Страстная седмица, которая идет вслед за постом Четыредесятницы с предшествующими ей тремя приготовительными неделями. Во-вторых, Триодь постная включала в себя памяти воскресных дней Четыредесятницы, которые сейчас изъяты из богослужебной практики: о них говорится лишь в содержании самогласнов и в отдельных воскресных канонах. В соответствии с ними, например, во вторую неделю вспоминается притча о блудном сыне, в третью - о мытаре и фарисее и т.д. И, наконец, особый пласт составляет группа памятей минейных - перенесенных в подвижный богослужебный круг из неподвижного.
Самым древним из указанных структурно-содержательных элементов является не три подготовительные седмицы, как можно было бы предположить, а пасхальный пост, то есть пост в Страстную седмицу. Несомненно, он установлен еще апостолами по заповеди Христа - поститься в тот день, «когда отнимется у них Жених» (Мф. 9: 15).Продолжительность его в различных местах была неодинаковой. Единообразию, вероятно, препятствовало в первую очередь то обстоятельство, что не все христиане праздновали Пасху в одно время. Точно так же не сразу установился во всех Церквах и полный цикл памятей Страстной седмицы. Ранее всего, по-видимому, это было сделано в Иерусалиме.
Принципиально важным является то, что именно расширение пасхального поста дало начало посту Четыредесятницы. Правда, существование 69-го апостольского правила побуждает относить зарождение и этого поста к апостольской эпохе: «Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец не постится во святую Четыредесятницу перед Пасхой, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесной, да будет извержен, аще же мирянин, да будет отлучен». Но данное свидетельство не надежно, ибо «апостольские правила вместе с сборником апостольских постановлений, заключение которого они составляют, сформировались лишь во второй половине IV века» , тогда как время формирования Четыредесятницы нужно отсчитывать с конца III - начала IV столетий. Место ее установления следует искать, вероятнее всего, в Сирии, в Риме же и Александрии она была явлением пришлым.
Самым ранним «бесспорным свидетельством о предваряющем Пасху 40-дневном посте (включающем Страстную седмицу), по мнению большинства исследователей, следует считать 2-е праздничное (пасхальное) послание (330) святителя Афанасия Великого» , где Четыредесятница рассматривается как аскетическая подготовка к празднику Пасхи.
Уточнений требует весьма спорный для исторической литургики вопрос о способах исчисления Четыредесятницы. В IV веке на Востоке их было, по крайней мере, два. Один из них, палестинский, указывается в сочинении Евсевия «О Пасхе», в пасхальных посланиях святителя Афанасия, а также в оглашениях святителя Кирилла Иерусалимского. Он считается более древним. Другой способ, антиохийский, возник позднее. Упоминания о нем можно найти в апостольских постановлениях, в творениях святителя Иоанна Златоуста. В сущности оба эти исчисления согласны между собой, разница была первоначально лишь в количественной интерпретации пасхального поста.
По Евсевию, Четыредесятница - с включением в нее Страстной седмицы - продолжается шесть недель. Но отсюда следует, что она состоит из 42 дней, а не из 40. Последняя цифра получается, если исключить из пасхального поста пятницу и субботу Страстной седмицы. Святитель Афанасий же подобных усечений не делает. И в связи с этим не вполне ясно, согласно какой системе - палестинской или местной - он исчисляет Четыредесятницу, поскольку в Александрии еще в первой половине III века, при святом Дионисии, пасхальный пост действительно продолжался целую неделю.
В рамках антиохийского исчисления предпасхальный пост включал в себя полную седмицу, а для Четыредесятницы назначались особые шесть недель.
При этом нельзя обойти вниманием следующий факт: первоначально оба способа исчисления непременно приводили к тому, что постных дней в Четыредесятнице было меньше 40, так как воскресенья от поста освобождались. По указанию святителя Афанасия Великого, в Александрии, кроме того, из этого числа постных дней вычитались еще и субботы, за исключением субботы Страстной седмицы. Таким образом, выходит, что постных дней вместе с пасхальным постом оставалось лишь 31. Все это заставляет предположить: число 40 взято по примерам исторически засвидетельствованных 40-дневных постов. На них, как известно, неоднократно указывает Священное Писание: это пророки Моисей и Илия и, разумеется, Сам Иисус Христос.
Стремление к тому, чтобы привести Четыредесятницу в строгое соответствие с ее наименованием, то есть чтобы в ней на самом деле насчитывалось ровно 40 постных дней, со временем вызвало появление новых способов ее исчисления. Для облегчения дальнейших рассуждений стоит еще раз повторить: палестинский способ не давал искомой цифры, ведь даже если не отделять от Четыредесятницы пасхального поста и признавать постными еще и субботы, все равно общее число постных дней будет только 36.
Более удовлетворительным представляется антиохийское исчисление. Но, опять-таки, нужно выполнить условие слиянности пасхального поста и Четыредесятницы. Правда, в этом случае число постных дней - при исключении воскресений - составит 42. Если же рассматривать пост Четыредесятницы отдельно, как это и было принято в IV веке, количество дней сократится до 36.
Следует принять во внимание и то, что во второй половине IV века на Востоке утверждается обычай, помимо воскресного дня, почитать еще и субботу. Она становится днем богослужебных собраний, в субботу запрещается поститься. Великопостные субботы, помимо субботы Страстной седмицы, также освобождаются от поста, вследствие чего число постных дней в Четыредесятнице сокращается еще больше.
Возникшие новые способы исчисления имеют своею целью исправить указанные недочеты. Рим дольше всех сохранял древнюю палестинскую Четыредесятницу. Поправка была сделана только в VII веке: тогда начало поста было перенесено на среду седьмой недели перед Пасхой, то есть к существовавшим ранее 36 постным дням прибавлено еще четыре, так что получалось ровно 40 дней.
Раньше всего попытки исправить исчисление Четыредесятницы появились там, где она, собственно говоря, зародилась, - в Сирии. Здесь перед Пасхой соблюдаются восемь недель. При этом в Сирии не постились в воскресенья и субботы, исключая Великую субботу, которая предполагает пасхальное бдение. Иными словами, если из восьми седмиц вычесть восемь воскресений и семь суббот, остается 41 постный день, которые здесь называются праздниками.
Подобный способ исчисления был распространен на Востоке довольно широко. В начале IV века он существовал как твердый обычай в Антиохийской Церкви. Однако среди православных жителей Востока он, вопреки его древности, не утвердился. Так, в Иерусалиме, где он существовал еще в конце IV века, в VI столетии патриарх Петр в своем пасхальном послании исчисляет Четыредесятницу уже по антиохийскому способу.
При этом все же практика восьминедельного поста существовала на Востоке продолжительное время - почти до IX века. В VII столетии она и вовсе получила чрезвычайно широкое распространение благодаря следующему обстоятельству. По сообщению александрийской хроники патриарха Евтихия, по окончании Ираклием персидской войны (629) жители Иерусалима обратились к нему с просьбой казнить иерусалимских евреев за то, что последние во время войны делали много насилий над христианами и находились в сношениях с персами. Правитель долго колебался в исполнении их прошения и согласился на это лишь тогда, когда подданные пообещали, что всю вину они берут на себя и что они ежегодно будут поститься перед Четыредесятницей еще одну седмицу, поскольку до сих пор соблюдали ее наполовину, воздерживаясь от мяса и употребляя сыр и яйца. По смерти Ираклия обещание было забыто, и жители Сирии возвратились к прежнему обычаю. Только копты продолжали соблюдать строгий пост и в сырную неделю, называя ее постом Ираклия. Не исключено, однако, что восьминедельный пост сложился у них гораздо раньше - по примеру сирийских монофизитов.
Кроме приложения восьмой недели, на Востоке сделана была и другая попытка исправить исчисление поста - посредством отнесения к нему первых трех дней Страстной седмицы. Такая система существует и сейчас у несториан: у них вышеуказанные дни называются последними днями поста.
Вероятнее всего, греки довольно быстро забыли, какой именно порядок был установлен при Ираклии. Но предание, что в его правление сделали некоторое прибавление к Четыредесятнице, все же хранилось. Этим можно объяснить наличие уже в VIII веке в Греческой Церкви традиции полупостной приготовительной, то есть сырной, седмицы. Иначе говоря, был найден некий компромисс между постом из восьми недель, который практиковался ранее, и постом из семи недель. Введение сырной недели возможно рассматривать и как форму протеста православных против монофизитов.
Как бы то ни было, но указанная вставка имеет большое значение для формирования Постной триоди в целом и ее локальных редакций в частности. Так, в Палестине число приготовительных дней к Четыредесятнице сырной седмицей и ограничилось. В Константинополе, напротив, с течением времени их количество увеличилось еще на две седмицы. В константинопольских евангелистариях IX-X веков неделя о блудном сыне, предшествующая мясопустной, обычно уже отмечается. Следовательно, здесь она считается седмицей, приготовительной к посту. Причиной, повлиявшей на изменение ее литургического статуса, вероятно, послужило содержание Евангелий этой недели: ясно видна их тенденция отметить последние недели перед постом особенными чтениями. В данную часть года полагается Евангелие от Луки. В предыдущие недели зачала идут последовательно: 66 (26-я неделя), 71, 76, 85, 91, 93, 94; в два последние воскресения - мытаря и фарисея, а также блудного сына - порядок возвращается назад: 89 и 79. На мясопустную и сырную недели зачала берутся уже не из евангелиста Луки, а из Матфея (106 и 17).
Что касается начальной приготовительной недели мытаря и фарисея, то она была причислена к приготовительным дням гораздо позднее седмицы блудного сына. При этом в XII веке первая неделя уже твердо занимает свое нынешнее место. Главной причиной присоединения ее послужило, по мнению И.А. Карабинова, не столько содержание ее евангельского зачала, сколько идеолого-полемическое основание. Речь идет об обличении армян, проводящих эту седмицу в строгом посте, называемом у них «арачаворк», что означает «первый». Подобный пост соблюдается всеми восточными инославными христианами под названием поста ниневитян. Как видно, способ критики армянского обычая избран был греками такой же, как и в отношении восьминедельной монофизитской Четыредесятницы: он заключался в принципиальном освобождении в седмицу мытаря и фарисея среды и пятницы от поста.
Минейные памяти в Триоди постной
Рассмотрим теперь те памяти Четыредесятницы, которые перенесены в нее из неподвижного - месячного - круга.
Перенос памятей, вероятно, начал практиковаться уже с первых дней существования Четыредесятницы и поэтому имеет очевидное объяснение: если известная память падала на какой-либо будничный день поста, то, по древнему обычаю, праздновать ее было нельзя. Святитель Афанасий (Сахаров) писал: «Вообще воспоминания недель Великого поста суть минейные воспоминания и как таковые не могут иметь органической связи с остальным великопостным богослужением» . Приведенный запрет в свою очередь сказался на распределении в триоди минейных памятей по субботам и неделям. Исключение, надо сказать, весьма позднее, произведенное по определению Трулльского Собора, было сделано лишь для Благовещения: на него положена полная литургия - вне зависимости от дня недели.
Обычай переносить в Четыредесятницу памяти святых на субботы и недели существовал во всех Восточных Церквах. Из зафиксированных теперь древнейшей, вероятно, является память пострадавшего при Максимиане и Максимине амасийского мученика Феодора Тирона. В древности он пользовался на Востоке большим почитанием. Причиной установления праздника указывается известное чудо 362 года, когда святой Феодор, явившись во сне Константинопольскому епископу, предостерег его от употребления христианами съестных припасов, по приказанию Юлиана тайно оскверненных жертвенной кровью.
Аналогичного происхождения поклонение святому Кресту третьей недели поста.
В пятую седмицу в Триоди постной встречаются две памяти, которые остались не перенесенными. Первая из них, будучи мало подкрепленной молитвословиями, почти не заметна. В среду на шестом часе полагается тропарь пророчества: «Болезньми святых, имиже о Тебе пострадаша». Это память или 42 мучеников аморрейских (6 марта. - Здесь и далее дни памяти указываются по юлианскому календарю. - Ред. ), или же 40 мучеников севастийских (9 марта). Вторая из указанных памятей обозначена отчетливо известным каноном святого Андрея Критского, но сказать, что это за память, непросто. Сразу надо исключить празднование самого преподобного, так как оно бывает 4 июля. Следовало бы предполагать здесь память святой Марии Египетской, положенную 1 апреля, но и это едва ли вероятно. Для возможно точного определения надо обратиться к синайской Триоди XI века. В ней на этот день записан самогласный седален, который можно считать тропарем (глас 6-й): «Божие прещение движется на нас, куда побежим, кого будем умолять? Мы захвачены нашими бедствиями. Призри на нас, Блаже, пред Которым ужаснулись и содрогнулись горы, море увидело и побежало и вся тварь потряслась. Ангельский лик умоляет Тебя да спасеши мир, который Ты создал, Святый, Святый, Трисвятый Господи, спаси нас». Ясно, что повествуется о каком-то землетрясении. В месяцесловах после 9 марта есть две памяти труса: 17 марта и 5 апреля. И.А. Карабинов склонен считать, что в приведенном тропаре речь идет о первой памяти . Немаловажно и такое обстоятельство: в данном случае вспоминается именно землетрясение, а не какое-то иное событие. Аргументировать этот тезис помогает тропарь пророчества на четверток пятой седмицы, который описывает серьезное бедствие: «Благоутробне, долготерпеливе, Вседержителю Господи, низпосли милость Твою на люди Твоя». Еще более доказательна паримия из Бытия указанного дня. Содержанием ее служит беседа Авраама с Богом о предстоящей гибели Содома и Гомморы, где Господь обещает ему не губить этих городов, если в них найдется хотя бы десять праведников. Подобная аллюзия слишком прозрачна и отсылает к Константинополю. В понедельник шестой седмицы в тропаре пророчества также ясно говорится: «Сей есть Боже страшный день, егоже достигнути вечера не надеемся и сего видети нас человеколюбно сподобил еси, Трисвятый, слава Тебе.
Много разногласий вызывает происхождение и предмет праздника субботы акафиста пятой седмицы, который, как и память святой Марии Египетской, окончательно устанавливается лишь после XI века.
Еще более новой с точки зрения итоговой богослужебной фиксации является празднование святого Иоанна Лествичника (на четвертой седмице): оно появляется с XIV столетия. Оба празднества, несомненно, перенесены из месяцеслова, где первое положено 1 апреля, а второе - 30 марта. Примечательно, что «службы святых Иоанна Лествичника и Марии Египетской… в славянских дониконовских Триодях… даже и не помещались - за ними рекомендовалось обращаться к Минеям» .
Последняя, самая поздняя, память - святителя Григория Паламы во вторую неделю поста, - по свидетельству греческих Триодей, благословлена патриархом Филофеем на Соборе 1376 года.
Несколько слов нужно сказать о двух особенных триодных памятях - суббот мясопустной и сырной. В первую творится «память всех от века усопших», а во вторую - «память всех преподобных и богоносных отец, в подвизе просиявших». Память сырной субботы, видимо, появилась несколько раньше мясопустной. Преобразованию последней немало способствовало чтение Евангелия мясопустной недели о Страшном суде, указываемое на это воскресенье уставом Великой Константинопольской Церкви. Сравнительно позднее происхождение обеих этих памятей доказывают богослужебные памятники других Церквей. Так, в Армянской Церкви подобных служб нет вовсе.
В современной Триоди постной четко выделяются два основных композиционных и содержательных пласта: пасхальный пост (Страстная седмица), который следует за постом Четыредесятницы с предшествующими ей тремя приготовительными неделями, а также достаточно разветвленная группа минейных памятей, перенесенных в подвижный круг из неподвижного. Исторически рассматриваемая богослужебная книга включала в себя еще и памяти воскресных дней Четыредесятницы, остатками которых считаются самогласны и некоторые воскресные каноны.
Самым древним из композиционно-смысловых компонентов является, безусловно, пасхальный пост, трансформация которого в сторону расширения положила начало посту Четыредесятницы. Последний на протяжении нескольких веков связывался с разной системой исчисления, а значит, включал в себя неодинаковое количество дней.
Не вызывает сомнений факт позднего включения в Триодь постную трех приготовительных седмиц. При этом самой последней в рассматриваемой богослужебной книге нашла свое место неделя о мытаре и фарисее.
Напротив, перенос памятей из неподвижного круга в подвижный нужно отнести едва ли не к моменту установления Четыредесятницы. Он был связан с невозможностью будничных празднований во время поста. Именно это ограничение и повлекло за собой распределение минейных памятей по субботам и неделям Четыредесятницы.
Становление великопостных паримий
Главнейшими жанровыми и содержательными составляющими Триоди постной, с помощью которых реализуется внешняя и внутренняя композиция пасхального поста, Четыредесятницы, а также подготовительных седмиц, являются паримии и песнопения. Правда, первые вносятся в рассматриваемую богослужебную книгу только с XII века, до этого же времени они обыкновенно помещаются в особых сводах, то есть паримийниках - сборниках паримий на круглый год.
Кроме переменных частей богослужения, в Триоди есть еще третий элемент совершенного иного рода, связанный с сугубо дисциплинарно-функциональными задачами. Речь идет о статьях из церковного устава, которые вводятся в постоянное употребление с XI-XII столетий.
Сопоставительный анализ рукописных паримийников не может дать никакого ответа на вопрос о том, где и когда выработана система триодных паримий, так как даже самые древние из них обыкновенно содержат нынешний подбор рассматриваемых чтений.
Совершенно очевидно, что старейшими частями названной системы считаются паримии Страстной седмицы, и в частности - Великих пятка и субботы. Литургийные паримии последней, собственно, относятся к пасхальной службе, или, точнее, являются переходом от Пасхи крестной к воскресной. Они принадлежат древнему христианскому бдению, совершавшемуся в ночь с субботы на воскресенье в воспоминание Воскресения Христа. Рассматриваемые паримии четко делятся на три группы: одни из них являются рядовыми, другие говорят о празднике Пасхи, третьи адресуют к совершавшемуся за пасхальным бдением крещению оглашенных. Сравним в этой связи слова протоиерея Александра Шмемана: «Песнопения Триоди были составлены большею частью уже после фактического исчезновения “оглашенных” (крещаемых во взрослом возрасте и требующих подготовки к крещению). Поэтому в них главным образом говорится и выделяется не крещение, а покаяние» .
Рядовыми чтениями являются, несомненно, первая (Быт. 1: 1-13) и отчасти вторая (Ис. 60: 1-16) паримии. В древности литургийные чтения обязательно брались из обоих Заветов - Ветхого и Нового. По обычаю, перешедшему в христианство из еврейства, первые полагались из закона и пророков. В современном богослужении рудиментом такого порядка являются все триодные паримии вечерен. Первая паримия Великой субботы из Бытия также причисляется к рядовым чтениям из закона. Вторая паримия из Ис. 60: 1-16 в некоторой степени сопряжена с крещением оглашенных.
Обращаясь к паримиям часов Великой пятницы, нужно прежде всего указать на их несомненное иерусалимское происхождение, как, впрочем, и всей службы. В Константинополе вместо нее полагалось обычное великопостное последование третьего и шестого часов с паримией из Зах. 11: 10-13. Думается, подбор паримий в названных часах уходит корнями в глубокую древность.
Это же утверждение будет верным и для выбора паримий первого часа Великого четвертка (Иер. 11: 18-12, 15) и утрени Великой субботы (Иер. 37: 1-14). Смысл указанных пророчеств чрезвычайно прозрачен: первое - о страданиях Христа и о злобе против Него иудеев, а второе - о Его воскресении.
Остальные паримии Страстной седмицы находятся в тесной связи с паримиями Четыредесятницы. С внешней стороны данное отношение проявляется в порядке находящихся при них прокимнов. Последние извлекаются из псалмов в той непрерывной последовательности, в какой они расположены в Псалтири: у паримии шестого часа понедельника первой седмицы стоит прокимен из первого псалма, а у последней паримии Великой среды - прокимен из 137-го псалма. Конечно, такая логика была принята после того, как уже определилась вся паримийная система Четыредесятницы и первой половины Страстной седмицы.
Причины, по которым для чтения постом были назначены именно книги Бытия, Исход, Притчи и Иова, не вызывают у литургистов серьезных разногласий. Исход взят для Страстной седмицы ввиду того, что личность Моисея, событие исхода евреев из Египта и установление ветхозаветного праздника Пасхи являются прообразами Христа, совершенного Им спасения и новозаветной Пасхи.
Выбор книги Бытия можно обосновать многообразно. В первую очередь, это наиболее подходящая из законоположительных книг для непрерывного чтения в течение такого обширного богослужебного цикла, как Четыредесятница. Содержание Бытия сконцентрировано преимущественно вокруг исторических событий, имеющих общечеловеческую значимость, тогда как в других источниках явно преобладают законодательные элементы, которые предназначались исключительно для ветхозаветных евреев. Кроме того, сюжеты грехопадения, потопа и прочие являются наиболее соответствующими покаянному характеру Четыредесятницы. Одновременно личности патриархов, события их жизни дают массу назидательного материала в понятной, выпуклой, повествовательной форме. К тому же, субъектно-фабульная составляющая отсылает не только к прошедшему времени, но и содержит в себе прообразы новозаветных лиц и событий. Иными словами, историческая дидактичность смыкается с символической. Такой симбиоз становится еще более весомым и показательным, если учесть, что назидание делается во дни, приготовительные к Пасхе - празднику в память главнейших событий человеческого спасения.
Кондаки святого Романа Сладкопевца
Другой чрезвычайно обширный и разноплановый пласт Триоди постной представляют песнопения, число которых превышает 500. Они сильно отличаются друг от друга генезисом, формой, объемом, наименованием, языком. И.А. Карабинов в ходе изучения огромного числа рукописных и печатных Триодей установил, что первое датированное песнопение в Триоди относится к V, а последнее - к XIV векам . Значит, формирование ее жанрового своеобразия приходится на византийский этап греческой церковной поэзии (из первого - древнехристианского - периода в ее состав не вошло ни одного произведения) . Несмотря на указанное разнообразие, все триодные песнопения имеют одно общее происхождение: они ведут свое начало от припевов, которыми первые христиане сопровождали исполнение библейских псалмов и песней.
Уже сам характер источников византийской гимнографии во многом способствовал тому, чтобы ее произведения вырабатывали форму тонического стиха, основанную прежде всего на смысловом параллелизме и логическом ударении .
Все это вполне согласовывалось с древнехристианским способом пения псалмов и песней. Его принято называть антифонным, так как оно заключается в попеременном постишном исполнении песнопений двумя хорами. Употреблявшиеся при этом припевы именуются антифонами. Другое не менее древнее их название переводится как «стишок». Третий термин - ипакои -также отличался известной неустойчивостью. Приблизительно с V века появляются тропари, под которыми понимаются уже краткие песнопения в собственном смысле, а не просто припевы. Но, вероятно, это название перешло к ним все же от последних, ибо даже в позднейших памятниках можно встретить подобные молитвословия, состоящие из одного стиха какого-либо псалма. Так, название «тропарь» стало употребляться преимущественно для песнопений, соединяющихся с псалмом 117 («Бог Господь») и с библейскими песнями.
Древнейшими песнопениями Триоди постной являются некоторые из тропарей пророчеств, которые, хотя и не были составлены специально для великопостной службы, стали употребляться в ней с VIII века.
Именование «ипакои» сохранили отдельные песнопения, положенные на утрени после псалмов 134-135 (так называемый полиелей), 118 (непорочны) и по третьей библейской песни.
Но долгое время перечисленные гимнографические термины употреблялись смешанно. Более того, и в нынешних богослужебных книгах можно найти много примеров, когда какое-то песнопение в одном случае называется тропарем, а в другом - седальным. Так, тропарь Фоминой недели «Запечатану гробу» служит вторым седальным воскресной службы седьмого гласа в Октоихе; тропарь апостолам Петру и Павлу (29 июня) «Апостолов первопрестольницы»стоит седальным в среду (глас 4) .
Иными словами, все виды произведений византийской церковной поэзии в конце концов генетически сводятся к древним припевам, которыми христиане сопровождали пение библейских псалмов и песней. Единственное исключение из этого составляет древний кондак. Песнопения такого рода представляют из себя длинный ряд строф, объединенных акростихом. То есть поэтическая форма кондака может быть квалифицирована как строфическая поэма (от 18 до 40 строф) несимметричного размера, скрепленная межстрофической изосиллабией (равносложностью, делением стиха на ритмические единицы, равные между собой по числу слогов) и омотонией как одинаковым числом интонационных отрезков в каждом стихе.
Этому внешнему единству соответствует и внутренняя связанность содержания. В противоположность канонам, где каждый тропарь стоит обособленно, в кондаках сюжет развивается последовательно, начиная от первой акростихованной строфы и кончая последней, так что деление их на отрезки требуется не столько смысловой логикой, сколько практической необходимостью - удобством для певцов. Разобщенность тропарей в канонах объясняется тем, что они, как вообще и все другие византийские песнопения, являются лишь припевами к библейским песнопениям. Кондаки же исконно пелись совершенно самостоятельно после шестой песни канона, строфы их следовали одна за другой без вставок каких-либо промежуточных стихов. По своей форме кондак представляет собой ряд седальнов, несколько более обширных сравнительно с вступительным, с последовательно развивающимся содержанием. Следовательно, для объяснения возникновения этой формы византийской литургической поэзии нужно найти причину, которая вместо одного седальна требовала ряд строф.
Для решения указанной проблемы надо сосредоточиться на местоположении кондака в чине утрени. Он поется по шестой песни канона и предшествует главному чтению утрени: именно после него полагается или синаксарь, или житие празднуемого святого. Кондак в большинстве случаев также являет собой сказание о празднуемой памяти - только изложено оно в поэтической форме. Все это вызывает непременные ассоциации то с житиями, то со сказаниями, то с гомилиями. Таким образом, можно предполагать, что исходной задачей кондака было или служить поэтической параллелью к следующему за ним чтению, или дополнять последнее, или даже совсем заменять его. Совершенно понятно, что такое обширное содержание не могло быть помещено в узкие рамки одного седальна, а требовало определенного набора таких строф.
Первым кондакарным песнописцем, личность и произведения которого лучше выяснены и которому принадлежит большинство триодных кондаков, является святой Роман Сладкопевец . Ему приписываются следующие кондаки и икосы: на недели - блудного сына (авторская атрибуция которого, однако, вызывает сомнения), мясопустную, крестопоклонную и ваий, на субботы - святых Феодора и Лазаря, а также на четверток пятой седмицы и на Великие понедельник и пяток .
Исследователи (богословы, филологи и др.) единодушны во мнении, что этот гимнограф не был создателем кондака, однако довел его форму и содержание до совершенства и вошел в историю как блестящий автор произведений, написанных в рамках одного жанра.
Чтобы полнее понять творческий феномен Роман Сладкопевца, нужно обратить внимание на важный личностный фактор - его происхождение. Преподобный был выходцем из Сирии. Его творческая деятельность началась еще в его бытность диаконом церкви Воскресения города Берита (современный Бейрут). Неудивительно, что в условиях двуязычной культуры Роман обращается к негреческим источникам, хотя сам он писал исключительно по-гречески. Язык его кондаков, несмотря на классическое образование автора, смешанного характера: в нем соседствуют античные и среднегреческие формы. Но в целом он использует так называемое койне - общий диалект, доступный широким массам . В стиле преподобного наравне присутствуют риторические и разговорные элементы, что соответствует учительным задачам его поэзии. Расцвет гимнографии, связанный с именем святого Романа, был в конечном счете обусловлен потребностью греческой церковной аудитории именно в таких, поэтических, формах религиозной дидактики.
Об этом красноречиво говорят и сирийские источники его творчества. На родине святого Романа еще во II веке существовал обычай произносить поэтизированные гомилии, написанные стихами с использованием несложных размеров. Действительное влияние - и прямое, и опосредованное - на становление его кондака оказала сирийская литургическая поэзия, представленная тремя жанрами: мимра (исследователи используют и другие транслитерации - «речь»), мидраш («поучение») и сугита («песнь»). Мимра представляет собой поэтическую гомилию, которую произносили на утрене после чтения Евангелия. То есть это стихотворный перифраз только что прослушанного чтения. Мидраш квалифицируется как многострофное поэтическое произведение с акростихом и рефреном. Наконец, сугита являет собой произведение описательного характера, в котором драматизм развития действия создавался посредством введения монологов и диалогов. При этом кондак не может быть отождествлен ни с одним из перечисленных произведений. Как справедливо замечает Н.Д. Успенский, «от мемры Роман Сладкопевец заимствовал самый принцип связи поэмы с Евангелием, от мадраши - многострофную форму, рефрен и акростих, а от согиты - приемы драматургии» .
Святой Роман внес немало творческих изменений и в композицию кондака. Ее надо рассматривать через призму наиболее значимых для данного жанра формальных элементов: строфического распределения текста и функциональной нагрузки припева. Роман Сладкопевец, конечно, не был их изобретателем, но он мастерски синтезирует сирийские источники. В результате кондак выливается в устойчивую строфическую структуру, объединенную припевом. Неизбежное противоречие между повествовательностью сюжета и определенной обособленностью каждой строфы, всегда венчаемой припевом, снимается на смысловом уровне, объединяющем все произведение. То есть основным методом истолкования выступает у святого Романа параллелизм - композиционный и смысловой, внутренний и внешний, поскольку «кондаки состоят из строф, идентичных по ритмическому рисунку, в них присутствуют аллитерации и неизменный рефрен» .
Архитектоника кондакарной поэмы - по образцу песни и, на первый взгляд, вполне традиционна. Но святому Роману удалось совместить чисто внешнюю структуру с функциональным идееобразующим компонентом. Членение текста порождает межстрофические и внутристрофические связи различной природы: это и сопротивопоставления между стихами, и интеграционные отношения. Повторяемость рефрена играет на уровне строф такую же роль, как элемент повтора в рифме: в одно время происходит противоположение и сопротивоположение строф с их взаимной проецированностью, что образует сложное смысловое и тематическое целое. Логическая композиция произведения выстраивается в кондаке не вопреки строфике, но с ее помощью. Введение обычно укладывается в один или несколько первых икосов, а заключение сосредоточено в одном или нескольких последних икосах. Основная часть, естественно, располагается построфно, что весьма удачно для драматического развития. Особый прием святого Романа, безошибочно определяющий его авторство, это диалог (внешний или внутренний) . Реплики также располагаются построфно. Тем самым используется принцип, известный еще с древних времен, но непосредственно предшествовавший святому Роману в сирийских мидраше и сугите. В описанном случае рефрен адресован то одному, то другому исполнителю. Построфный диалог - самый простой, но наиболее системный случай функционирования поэтических частей. Однако кондаков, имеющих чисто диалогическую структуру, у Романа мало, в основном диалог помещен в сложный нарративный контекст. Другой случай, также достаточно распространенный в творчестве преподобного, связан с несоблюдением диалога или сведением его к минимуму. Здесь основную нагрузку берет на себя рефрен, который в кондаке структурно связан с икосом, а с точки зрения смысла скрепляет всю поэму.
Особняком у Романа стоит проимион (малая строфа в самом начале поэмы). Он, вполне вероятно, развился из самого припева в случаях, когда последний был слишком короток, чтобы народ успел его подхватить, и поэтому повторялся после каждого икоса. Проимион может даже не быть связан с сюжетом кондака, однако придает теме особое освещение, обычно в чрезвычайно упругой и сжатой форме.
Все вышеизложенное не дает возможности согласиться с мнением о том, что кондак «не представлял собою организованного, последовательного собрания песней на определенную тему» .
Итак, для формирования Триоди постной важнейшим оказывается следующая индивидуально-авторская новация Романа Сладкопевца: к исключительно молитвенной гимнографии, культивировавшейся ранее, он, исходя, впрочем, из опыта предшественников, которые отвели кондаку совершенно определенное богослужебное место, присовокупляет проповедническую составляющую. В этом синкретичном контексте вырабатывается сложный жанр, сочетающий нарративный характер гомилии с чисто поэтическими средствами как выразительности, так и организации текста и имеющий в качестве первостепенной своей цели религиозное воспитание христиан.
Многие произведения святого Романа изначально не предназначались им для Великого поста, а стали употребляться Церковью в эти дни позднее.
… а также, возможности APS-С объектива Sony SEL-1018 10-18 mm F/4 OSS
с применением полнокадровой фотокамеры Sony Alpha A7R
Всего 61 фото
Сегодня я хочу рассказать о Храме Рождества Христова в Беседах . Мой интерес к этой замечательной церкви, как образцу возвышенной шатровой архитектуры совсем не случаен. Не так давно, я был просто очарован шатровым , что находится совсем недалеко от храма «бесединского» и, также возведен на высоком правом берегу Москва-реки. Эти церкви сходны не только тем, что они расположены рядом, но и также связаны общей историей, временными рамками периода строительства шатровых церквей на Руси и духовными принципами закладываемыми в основу их возведения... К тому же, эти земли, как оказалось, очень древние и, задолго до появления здесь царских сел, в этом благодатном местечке селились наши многочисленные славные предки. Река, плодородные заливные луга, густые леса сполна кормили их и обеспечивали всем, что нужно для жизни в крепком достатке. Красота этих мест и изобилие разнообразной дичи обусловили вконец появление здесь и великокняжеских сёл.
Этот материал преследует две цели - рассказать о моих впечатлениях об этом замечательном и возвышенном храме и, заодно, - протестировать «кропнутый» объектив Sony SEL 10-18 mm F/4 OSS в связке с новой полнокадровой фотокамерой Sony Alpha A7R. Для тех, кто интересуется этой темой - будет довольно любопытно. Все фото этого поста как раз и сделаны этой, хоть и не предназначенной друг для друга, но довольно премилой парочкой…) Выводы о результатах взаимодействия камеры и объектива - в самом конце этого поста.
Беседы начинают упоминаться в летописях связанных с именем великого князя Дмитрия Донского. Времена тогда были тяжелые и смутные. Лишь пару лет прошло с тех пор как татарский воевода Бегич был разгромлен в Рязанской земле и, тогда Мамай в ультимативной форме пригрозил Дмитрию опустошением русских земель и обещанием обложить непомерной данью русских за их строптивость. Как раз во время пребывания Дмитрия в этом царском селе и пришло ему известие о том, что Мамай с неисчислимым войском идет на Москву. И в этом месте, на высоком берегу Москвы-реки, и был раскинут княжеский шатер, где проходила «беседа», военный совет великого князя с его верными и приближенными соратниками - двоюродным братом Владимиром, князем Серпуховским, князем Боброком Волынским, женатым на его сестре, князем Белозерским, отважным воином и храбрым воеводой Тимофеем Васильевичем Волуем и многими другими.
02.
После этой великой победы, Дмитрий был наречен Донским и повелел возвести на том месте, где проходила судьбоносная «беседа» церковь Христову в честь ознаменования победы на Куликовском поле. С тех пор это место и называется Беседы. Уже через два месяца после великокняжеского повеления здесь построили деревянную церковь Рождества Христова.
Двести лет спустя церковь стала ветхой, село Беседы постепенно приходило в упадок и, лишь в конце XVI века здесь снова возрождается жизнь. В 1584 году на царство венчается сын Иоанна Грозного - Феодор Иоаннович. Во время совершения этого торжественного обряда, родственники царицы Ирины - Борис и Дмитрий Годуновы держали царские скипетр и венец. С этих пор Годуновы, будучи приближенными царя, получают привилегии и богатые недвижимые активы. Царь пожаловал боярину Дмитрию Ивановичу лучшие подмосковные земли и поместья, куда вошло и село Беседы. Вскоре, подав царю Феодору челобитную, боярин Дмитрий с его согласия начинает строить в своем селе каменную церковь в честь Рождества Христова на том месте, где когда-то стояла старая, деревянная. Активное участие в этом строительстве в вотчине своего дяди принимает и Борис Годунов, щедро жертвуя и деньгами, и строительным материалом, а впоследствии и дорогую церковную утварь для украшения внутреннего пространства этой церкви.
03.
В 1598-1599 гг. было завершено сооружение, хоть и небольшого, но величественного храма, сходного своим стилем с Коломенским и Островным, возведенными примерно в эти же годы. Бесстолпный одноапсидный храм, стоящий на фундаменте глубокого подклета, поднимается нижним каменным четвериком, который переходит в средний восьмигранный барабан и заканчивается открытым внутрь высоким шатром. Переход от четверика к восьмерику конструктивно осуществлен при помощи «тромпов» и внешне декорирован системой ярусов кокошников. (тромп - сводчатая конструкция для перехода от четырехгранного объема к восьмигранному, имеющая вид арки с конической внутренней поверхностью). Подклет, четверик и апсида сложены из белого камня, доставленного из ближней Мячковской каменоломни. Тщательно обтесанный, этот камень является облицовкой как внутренней, так и внешней сторон церкви, верхняя часть которой была сложена из кирпича. Кирпичный шатровый верх, украшенный теремками и бочка́ми увенчивается маленьким куполом и восьмиконечным позолоченным крестом на полумесяце. Связи в нижнем и среднем ярусе были дубовые, а в верхнем ярусе - железные. По стройности пропорций и законченности форм храм стоит в ряду лучших шатровых сооружений своего времени, значимость которого сохраняется и в наше время.
04.
Первоначально основное здание храма окружала каменная открытая ходовая паперть с одним западным входом, над которым высилась шатровая звонница. Эта обширная паперть соединяла небольшие пристроенные два придела, которые были освящены в честь великомученика Феодора Стратилата, небесного покровителя царя Феодора Иоанновича и великомученика Димитрия Солунского, святого покровителя Димитрия Годунова, владельца Бесед.
05.
Таким образом, прослеживается особое внимание, которое было оказано при сооружении этой церкви со стороны не только семьи Годуновых, но и самого царя Феодора Иоанновича, а в последствии и царя Алексея Михайловича. После низвержения и смерти царя Бориса последовало падение всего рода Годуновых, а за этим и страшная смута на Руси. В смутное время село Беседы переходит к другим владельцам...
В 1646 году, спустя год после воцарения Алексея Михайловича Романова, Беседы становятся дворцовым селом. В 1889 году об этом достоверно пишет известный исследователь русской старины A. Mapтынов: «Некогда в церкви стояло царское место. Судя по прежнему устройству этого села и по вкладам в этот храм царя Алексея Михайловича, сей государь, его предки и потомки любили и посещали Беседы, доставлявшие им приволье для отдыха и охоты...».
06.
(на гравюре угадываются силуэты Храма Вознесения
и "Дворец царя Алексея Михайловича" в Коломенском)
Тогда же иконописцы на двух больших иконах изобразили лики тезоименитых святых семейства царя Алексея Михайловича: на одной - св. Алексия человека Божия и Марии Египетской, а на другой - св. Феодора Стратилата и святых мучениц Ирины и Софии.
Поскольку Беседы значились в церковных книгах дворцовым государевым селом, то, как и в других подобных подмосковных селах, там были государевы хоромы, царские сады, рига, житницы и конюшни. От первых теперь нет и следа - время и пожары истребили все царское хозяйственное заведение. И лишь о последних замечательных конюшнях напоминает теперь Конюшенный овраг (о нем чуть позже).
От прежнего быта остался единственный памятник — каменная древняя шатровая церковь, которая является жемчужиной не только села Беседы, но хорошо известна как у нас в России, так и далеко за ее пределами.
В 1765 году Екатерина II жалует своему фавориту - графу Алексею Григорьевичу Орлову-Чесменскому село Беседы и, в придачу соседнее село Остров. Новый хозяин, в основном, пребывающий в северной столице и царских дворцах, не слишком часто навещает свои подмосковные поместья. Беседы снова начинают постепенно приходить в запустение… я уже выкладывал материал в свое время.
В начале XIX века, а точнее в 1815 году начинается новый период в обновлении этого храма - старая каменная ходовая паперть, сооруженная когда-то вокруг храма, была разобрана и, с южной стороны, пристраивается небольшой придел в честь святого Пророка Илии. В 1820 году был построен более обширный северный придел Покрова Пресвятой Богородицы. Одновременно сооружается трехъярусная колокольня, увенчанная высоким шатром, которую мы можем видеть и сейчас.
07.
В 1882 году внутри церкви была выполнена монументальная масляная роспись на штукатурной основе на темы евангельской истории и в строгом академическом стиле. Внутренний декор всего храма помимо настенной живописи дополняют отдельные иконы, среди которых особо чтимая икона Божией Матери «Всех скорбящих Радости», украшенная бисером семью лампадами и ажурным балдахином, а также больших размеров икона ХVIII века «Воскресение Христово» в киоте, образ святителя Николая Чудо-творца с чудесами в золоченой ризе ХVIII века и другие достопримечательные святые иконы, такие как большая икона Святого Трифона, кто так сильно привлекает в последнее время мое внимание.
Следует отметить, что в главном алтаре храма по сей день стоит древний каменный престол, который теперь покрыт золоченым, с эмалевыми вставками, металлическим облачением. Вышеупомянутый А. Мартынов еще в начале XIX века писал, - «... лет тому за 60, по сказанию 75-летнего причетника в «печурке» (небольшой нише) этого престола был найден деревянный сосуд «Святая Чаша», выточенный из березы и покрытый красной краской. На чаше этой написан масляной краской Деисус (изображения Христа и значимых святых в "иконостасной традиции") и восьмиконечный крест на Голгофе». Подобные сосуды в свое время находили в Троице-Сергиевой Лавре. Такие деревянные чаши употреблялись для богослужения в первенствующей древней церкви. Также в этом алтаре тогда были найдены и древние святые антиминсы (в древней Византии эти, в основном льняные, платки-антиминсы с зашитыми в них мощами святых прикреплялись или прибивались к престолу). К сожалению, эти артефакты не дошли до наших дней.
В период от 1917 года до 30-х годов прошлого века Бесединский храм был закрыт и в нижнем его помещении, где также находилась церковь и прилегающая к ней обширная площадь, были превращены местным совхозом в овощехранилище. Во время Великой Отечественной войны, в 1943 году храм Рождества Христова был, наконец передан в пользование верующим. 21 сентября 1999 года Храм праздновал свое 400-летие.
Немного отвлекаясь, хочу сказать, что, к моему удивлению, в сети практически отсутствуют старые фото этого храма, поэтому свой рассказ о его истории я, по возможности, экологично перемежаю историческими портретами русских царей, имевшими отношение к "бесединскому" храму)
Как видите - это славное место, которое, находится совсем рядом с Москвой - ехать до него на автомобиле вообще проще простого - от Бесединской развязки на МКАД - меньше минуты. Надо сказать, что, проехав развязку в сторону области, не следует поворачивать вправо куда идут все автомобили, а ехать надо сразу прямо по невзрачной сельской асфальтированной дорожке. Движение на этом плавно-резковатом повороте интенсивное, - поэтому внимательней к встречному трафику…
Удивительное ощущение - Храм изначально очень «теплый и родной» - ты как будто погружаешься в его приветливую и одновременно возвышенную энергетику. Сразу спадает напряжение и такая привычная городская суета в сознании. Храм уже́ начинает «говорить с тобой», хотя ты, только пока еще, приближаешься к нему… Знакомое ощущение! Именно такие похожие и характерные чувства я остро- восторженно испытал недавно в дворцовом селе Остров на месте возведенного . Чрезвычайно интересно!
Церковь вся в зелени, поэтому я даже поначалу огорчился, что сделать общие фото будет затруднительно, но оказалось, что рядом с церковью, на месте древнего Конюшенного оврага, сейчас обустроен премилый камерный церковный сквер с дорожками для неспешных прогулок и, там же - возведена маленькая водосвятная часовня пророка Илии с одноименным святым источником. Именно оттуда и сделаны основные ракурсы этой чудной церкви, что будут ниже…
Однако, для начала, войдем в церквь, немного осмотримся и попытаемся уловить ее духовную атмосферу... Снимать в церквях традиционно запрещено, но в «немосковских церквях» такие запреты не так сильны, так и в этом случае - я сделал здесь несколько фото внутри храма.
09.
Отмечу сильнейшее впечатление от так называемой «намоленности» церкви и ее неповторимого богатого торжественного внутреннего убранства. Храм этим впечатляет и поражает. Несмотря на то, что церковь сельская - сильно чувствуется молитвенное внимание бывших "сильных мира сего" и сегодняшних прихожан.
10.
Повторюсь, но храм воистину «намоленный» - другого слова в качестве эквивалента не подберешь - этого совсем поначалу не ожидаешь - "проваливаясь" и растворяясь в густой и золотистой энергетике храма Рождества Христова. Вот уж куда определенно рекомендую съездить и ощутить это все. По сходному общему впечатлению, исходя из вышеуказанных факторов, могу сравнить эту церковь по ощущениям, пока только, с храмом Знамения на Рижской в Москве, где находится в том числе чудотворная икона святого Трифона с его мощами.
11.
Поскольку я поначалу немного напутал с настройками камеры, а в глубине храма было, к тому же, очень темно, - последующие три фото получились очень шумными, так, что уж не сильно взыщите).
12.
На переднем плане - икона "Святителя Николая Чудотворца с "чудесами"...
13.
Кстати, я очень интересуюсь , чувствуя к этому святому, какое то бессознательное трепетное влечение и, одной из причин посещения церкви Рождества как раз и явилось нахождение в ней древней и большой иконы святого Трифона в одном из приделов храма. Иконы святого Трифона довольно редки в Москве и каждая встреча со святым Трифоном для меня очень важна и волнующа… На фото ниже - икона святого Трифона, она находится в средней его части и чуть правее - у арки.
Интересная наблюдение - храм не хочется покидать, несмотря на то, что вроде бы все осмотрел и "впитал"...
15.
А теперь, все же, выйдем из храма и обойдем его вокруг. Примечательно, что здесь, на его территории, бережно сохранены многие старые надгробия, в отличие от большинства существующих храмов, чьи погосты не выдержали испытания периода большевизма. Воистину, как раз здесь видна и проявлена "любовь к отеческим гробам"...
16.
17.
18.
19.
20.
Я не просто так акцентирую внимание на некрополе Храма Рождества в Беседах - здесь создается удивительно-цельное впечатление о храме и всём, что его окружает - возникает осознание бережного и удивительно кроткого отношения к истории, внимания к уже почти бызымянным людям, кто приходил сюда, - к Храму, молился и думал о Вечном... Определенно сто́ит, вот так, спокойно, поразмышлять здесь, вдали от городского шума и, "выключить" будоражащее и терзающее душу человеческое Сознание...
33.
34.
35.
36.
37.
38.
Я сделал попытку обойти церковь вокруг ее ограды... С левой стороны это не сильно удалось - из-за лающих собак без привязи) И это фото - как раз слева...
39.
А это - справа - со стороны церковного сквера...
40.
А это - уже со стороны старого церковного пруда...
41.
А вот и сам церковный пруд... Здесь где-то бъет святой источник... Забор, который вы видите на верхнем фото, огораживает старый овраг, в котором обустроен небольшой уютный парк-сквер - мы туда еще с вами скоро вернемся...
42.
А эту пару фоток храма я сделал со стороны склона Конюшенного оврага..., наверное, все же, он это и есть...
43.
44.
Поначалу я подумал, что свер закрыт, но висячий замок на калитке оказался одетым только на одну петлю и дверца легко открылась... Спускаясь по ступенькам в парк сразу видишь трогательную водосвятную часовню Пророка Илии...
45.
46.
Прогулка по церковному скверу (а фактически когда-то - древнему оврагу), доставила мне не только удовольствие, но и истинное умиротворение и реальную разгрузку ума. С удивлением и, по новому, я начинал понимать, что каждый построенный когда-то храм несет в своей уникальной и индивидуальной истории частичку Большой Истории нашей Родины. От прошедших и недавних смутных времен начала прошлого века еще осталось достаточное количество церквей, чьи устремленные к Небесам главы могут многое рассказать тому, кто Задает Вопросы, да и просто взирает на них, пропуская через себя их возвышенную Красоту и, не только архитектуры, но прикасаясь к коллективному бессознательному нашего народа, которое может приоткрыть в результате свои тайны и донести нам чувства и эмоции давно ушедших в Вечное предков...
61.
P.S. для тех, кто заглянул сюда ознакомиться с фото снятыми на фотокамеру Sony Alpha A7R с "кропнутым объективом" Sony SEL-1018 10-18 mm F/4 OSS: Все фото для этой статьи, как я уже и говорил, целиком сделаны этой любопытной парочкой. Виньетирование, естественно, проявляется на крайних фокусных - особенно на 10-12 и 17-18 мм. Комфортные для съемки фокусные расстояния соответственно - 13-15 мм. Легкое виньетирование, конечно, проявляется и на этих фокусных, но оно совсем не так критично как на крайних. Наверное, Вы обратили внимание, что много фото в этом посте обрезаны "под квадрат" и это не удивительно, - все же объектив "кропнутый" и легче поступить с виньетками именно так. Также, в углах, некоторых горизонтальных и вертикальных кадров пришлось поработать штампом в Ps... Но, как, все же, снимает полнокадровая камера Sony Alpha A7R с этим объективом в плане качества и удобства!? И имеет ли право на жизнь его использование именно с семейством A7? Эти вопросы довольно актуальны для тех, у кого есть этот объектив 10-18 из уходящей в историю семейства NEX, и тех, у кого уже куплена новая полнокадровая "семерка" или только немечается к приобретению, а парк существующей кропнутой оптики хочется все же использовать...
В какой-то степени качество фото на широком угле даже выше, чем у . Картинка получается прозрачная, детальная и довольно качественная. Присутствуют, как водится, геометрические искажения и, здесь, могу только порекомендовать внимательней к построению кадра касательно вертикалей и горизонталей - по моим ощущениям - риск испортить кадр довольно высок. Я испытывал 10-18 на "соньке" для того, чтобы понять для себя, а может ли он заменить пока еще не выпущенный в продажу и не сильно бюджетный по цене новый широкоугольник-зум Sony Vario-Tessar T* FE 16-35 мм F4 ZA OSS!? (Замечание - объектив Sony FE 16-35 выпущен в октябре 2014 года. Мой обзор о нем: оказалось - может, но с парой серьезных оговорок - снимать им на полнокадровой камере возможно, но с заведомо осознаваемым присутствием виньетирования - необходимо делать существенную поправку на нее, возможно, путем обрезки. Временно, при отсутствии полнокадрового широкоугольного объектива или необходимого бюджета им можно делать неплохие снимки - в плане широкого угла, он вполне справляется с этой задачей. Об уровне качества и детальностьи возможно судить по фото из этого поста, причем некоторые кадры изначально "строились" провоцируя критические условия по свету и соотношению "светов и теней". Но,в общем и целом, 10-18 "не подкачал". Я снимал им и другие архитетектурные объекты и доволен полученным результатом.
Церковь Рождества Христова в Палашах
М. Палашевский пер., 3, Б. Палашевский, ныне Южинский, пер.
"На месте нынешнего Музея революции в XVI в. находилась усадьба дьяка М. Г. Мисюря с ветряной мельницей. В усадьбе жили пашенные крестьяне дьяка, построившие в 1573 г. церковь "Рождества в Палачах", по которой названы Палашевские переулки, где жили палачи, не только казнившие преступников, но и наказывавшие виновных палками". "Палашевские переулки названы в XVIII в. по урочищу "Палаши", где якобы жили в XVII в. мастера, ковавшие палаши - род прямых сабель. Более вероятно, что здесь в XVII в. жили палачи, исполнители смертной и "торговой" казни. Последняя заключалась в наказании палками или кнутом. Об этом говорит название бывшей здесь церкви Рождества в Палачах".
"Церковь сооружена в 1573 г. Иваном Грозным".
"Церковь основана в начале XVI в. Вновь выстроена в 1573 г. В 1657 г. была еще деревянной. Каменная освящена в феврале 1692 г. Придел св. Николая известен с 1722 г. с южной стороны трапезной. В 1815 г. храм обновлен и устроен придел Богоматери "Взыскание погибших". В 1836 г. построена новая трапезная и приделы перенесены в нее. Главный иконостас 1774 г., в нем были старые иконы. Шатровая колокольня древнее церкви - она поставлена по благословенной грамоте от 21 июля 1644 г.".
"Храм Рождества в Палашах был приходской церковью семьи Цветаевых, живших рядом в Трехпрудном переулке. И дом Цветаевых, и храм объединила та общая судьба, которую еще в 1910 г. предчувствовала 18-летняя Марина:
Будет скоро тот мир погублен,
Посмотри на него тайком,
Пока тополь еще не срублен,
И не продан еще наш дом".
"В феврале 1925 г., незадолго до кончины, всенощную в храме совершил св. Патриарх Тихон".
"Церковь начали разрушать в 1935 г., кончили в 1937 г.". На ее месте выстроено типовое 4-этажное школьное здание. В 1980-1990 гг. в нем помещается средняя школа № 122 Фрунзенского района и московская капелла мальчиков Всероссийского хорового общества.
Святыня храма - икона Богоматери "Взыскание погибших" - уцелела, она передана в ближайшую действующую церковь Воскресения на Успенском Вражке. "Происходит икона из храма Рождества Христова, что в Палашах, куда была передана благочестивым прихожанином этого храма. По преданию, это была чтимая семейная святыня, передававшаяся по наследству из рода в род. Последний ее владелец был вдов и один воспитывал сирот-дочерей. Он горячо молился перед семейной иконой о благополучии его дочерей. Усердная молитва его была услышана. Владелец иконы по особому указанию в сновидении передал образ в Палашевский храм. Во время Отечественной войны 1812 г. храм Рождества в Палашах, как и многие другие, был разграблен, икона Божией Матери "Взыскание погибших" разбита на части и брошена. После изгнания неприятеля остатки чтимой святыни были найдены среди поруганного церковного имущества. Вскоре стараниями художника Т. Г. Мягкова чтимая икона была восстановлена. Усердием прихожан в 1815 г. прежний Покровский придел Христорождественского храма был переименован и освящен в честь иконы Божией Матери "Взыскание погибших".
Питер - город безупречной красоты, радующий своих жителей и гостей образцами великолепной архитектуры. В числе прочего это справедливо и в отношении многих храмов Северной столицы. К примеру, одна из красивейших находящихся в Санкт-Петербурге, это храм на Коллонтай. О нем и пойдет речь ниже.
История строительства церкви
Храм этот совсем молодой и располагается в месте, где исторически никакого культового сооружения не было. В сентябре 2002 года на том месте, где стоит церковь, при исполнении своих служебных обязанностей погиб сотрудник милиции. В память о нем и было выбрано место инициативной группой, которая лоббировала идею постройки храма еще с 2001 года.
В начале декабря 2002 г. верующие Владимиру, управляющему Санкт-Петербургской кафедрой, с прошением о назначении в новообразованный приход в качестве настоятеля священника Олега Жаворонкова. В феврале-марте прошение было удовлетворено. Одновременно с подачей прошения на месте будущего храма был установлен крест. А формальная регистрация прихода состоялась 2002 года. Первоначально для прихода была построена деревянная временная церковь, в которой можно было бы совершать богослужения, пока строится каменный В ноябре 2003 года эта часовня была освящена иерейским чином, и с тех пор в ней стали совершаться регулярные богослужения. В августе 2004 года состоялась заливка бетона под фундамент будущего храма. Бетон при этом был замешан на святой воде, взятой из 24 источников. А в сам фундамент были вложены камни и почва со священных для православных верующих мест: Синайской горы, Иерусалима, Афона, Вифлеема и ряда паломнических центров России.
Заложен на Коллонтай был в 2005 году. Строительством руководил архитектор А. М. Лебедев. А уже в 2006 году были освящены и водружены накупольные кресты, а на храмовую колокольню повешены колокола. За основу храма был взят Пятиглавие Рождественской церкви с византийскими куполами снискало ей славу Санкт-Петербургского храма Христа Спасителя. Византийский архитектурный стиль в Российском церковном зодчестве - это довольно редкое явление.
Описание храма
Рождественская церковь имеет сразу четыре престола. Центральный, как это следует из названия, посвящен празднику Рождества. Северный придел освящен, как и временная деревянная часовня, в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Южный придел своим патроном имеет святого великомученика Георгия Победоносца. И еще один Всесвятский престол расположен в крестильном храме на цокольном этаже.
Начало богослужений
Первое освящение церкви иерейским чином состоялось в 2008 году в начале января. Тогда же в нем была совершена первая литургия. В течение нескольких последующих лет еще продолжались работы по отделке храма и его облагораживанию. В частности, во всех приделах были установлены иконостасы, в нефе храма установлены резные киоты, написаны иконы.
Приход храма Рождества Христова на ул. Коллонтай: расписание
Богослужения и таинства в церкви совершаются ежедневно по следующему расписанию.
Будние дни :
- 9-30. Исповедь.
- 10-00. Литургия.
- 18-00. Вечернее богослужение.
Выходные дни:
- 9-30. Исповедь.
- 10-00. Литургия.
- 12-00. Встреча с катехизатором.
- 13-00. Крещение.
- 18-00. Всенощное бдение.
По вечерам среды, вторника и воскресенья храм Рождества Христова на Коллонтай включает в вечернее богослужение пение акафистов:
- В среду - акафист Божией Матери «Утоли моя печали».
- В воскресение - акафист Иисусу Сладчайшему.
- Во вторник - акафист великомученику Пантелеимону.
Адрес Рождественской церкви
Располагается храм Рождества Христова на Коллонтай, 17, Санкт-Петербург. Ближайшая станция метро - "Проспект Большевиков".
Храм Рождества Христова в Измайлове пережил все трудности XX века. Его не пришлось восстанавливать, как это происходило с большинством отечественных церквей, — в современность он вошел плавно, не нарушая крепкой связи со своей стариной. Он относится к тем немногим , которые не закрывались даже в советскую эпоху, нанесшую страшный урон Русской Церкви. Это, впрочем, не избавило его от «изъятия церковных ценностей», однако оно все же не достигало таких масштабов, как в других местах, и поэтому убранство храма сейчас поражает нас первозданным великолепием. Многие древние иконы находятся здесь до сих пор. Все три иконостаса отличаются богатством исполнения и позволяют наглядно представить, как выглядели храмы русских царей в старину.
После того, как имение перешло к царю Алексею Михайловичу Романову, он задумал устроить здесь, на берегу реки Серебрянки, загородную резиденцию.
Храм Рождества Христова в Измайлове изначально не планировался как главный в новом поместье зарождающейся Династии Романовых. В качестве такового строился Покровский собор на Серебряном острове, где и располагалась сама царская резиденция. Позже рядом с ним вырос храм Иоасафа, царевича Индийского. Рождественский же храм предназначался для переселенных сюда из других мест крестьян.
Строительство Храма Рождества Христова в Измайлове
Строительство каменного храма Рождества Христова, который стоит и поныне, началось вскоре после смерти Алексея Михайловича в 1676 году. Его сын Федор любил строить каменные церкви, и при нем были завершены все три измайловских храма, из который до нашего времени дошло два.
Каменный храм возводился с тремя престолами, бывшими и в деревянной церкви. Боковые приделы освятили во имя и в честь , помогшей Романовым в Смутное время, ей посвящались храмы во всех царских резиденциях.
Зодчий, выстроивший храм, известен; им был крестьянин Спиридон Харламов с артелью из села Рождественного. Строительство шло быстро, и летом 1677 года церковь уже стояла. На колокольню средств, видимо, не хватило, и вместо нее устроили простую деревянную звонницу под навесом.
Еще через год завершили внутреннюю отделку церкви, включая три новых иконостаса. В конце 1678 года Патриарх Московский и всея Руси Иоаким освятил ее.
Саша Митрахович 29.04.2017 09:31
Первые годы существования Храма Рождества Христова стали самыми блестящими в ее истории. Однако вскоре она лишилась царского внимания и вместе со страной вступила в новую эпоху. С течением времени испытаний на ее долю выпадало все больше.
Измайлово недолго числилось среди любимых царских резиденций. Петр I перенес царский двор в Санкт-Петербург. Измайлово постепенно пустело, местные крестьяне переселялись в Москву. В этих условиях поддерживать церковь в цветущем состоянии небольшому причту становилось все труднее.
Взошедшая на престол Елизавета Петровна, обратила внимание на полузабытые подмосковные владения двора, жизнь Храма Рождества Христова стала немного легче. В 1761 году вместо разрушавшейся на глазах старой деревянной звонницы вплотную к трапезной возвели изящную каменную колокольню.
В 1812 году Москву заняли французы. Несмотря на то, что Измайлово лежало к востоку от первопрестольной, оккупанты — в поисках драгоценностей и провизии — добрались и до него. Но священник Иоанн Постников заблаговременно спрятал церковные ценности в надежном месте.
В XIX веке число прихожан Рождественской церкви росло; многие стали зажиточными крестьянами и даже переходили в купечество. Разумеется, это способствовало благоустроению храма. К этому времени церковь Рождества Христова стала главной в Измайлове.
К концу XIX века Измайлово превратилось в крупное промышленное село, в нем жило около 3 тысяч человек. Благодаря многочисленному приходу храм продолжал украшаться и благоустраиваться.
В начале XX столетия иконописец Василий Гурьянов расписал церковь. В качестве образца он выбрал работы В. Васнецова в киевском Владимирском соборе, о которых тогда много говорили, причем оценки высказывались самые противоречивые. Гурьяновские труды тоже не всем понравились, но эти росписи сохранились, и сейчас их принято считать замечательным памятником культуры.
Поначалу революция не слишком затронула Храм Рождества Христова в Измайлове. Однако к 1922 году большевики вывезли из церкви 196 церковных предметов, но храм тогда не закрыли, а самую необходимую утварь прихожанам вскоре удалось приобрести — конечно, в гораздо более скромном исполнении.
В 1920-е годы богослужебная жизнь в церкви продолжалась, даже проводились крестные ходы с чудотворными иконами, однако обстановка вокруг храма накалялась. В 1935 году Измайлово вошло в состав Москвы, и тут же начались репрессии духовенства, но богослужения в Рождественской церкви не прекращались, ее чудесным образом так и не закрыли. Храм пережил самые страшные тридцатые годы.
С началом Великой Отечественной войны число прихожан Храма Рождества Христова в Измайлово стало быстро расти. Несмотря на все запреты, люди шли в церковь, пытаясь обрести в ней успокоение среди ужасов и лишений войны и надежду на спасение. И обретали.
Саша Митрахович 29.04.2017 10:07
Храм Рождества Христова в Измайлове украшен в типичном для середины XVII века стиле русского узорочья. Этот архитектурный стиль, ставший предвестником русского барокко, отличается обилием декоративных элементов. Церкви становятся менее монументальными, уменьшается размер куполов, важную роль в архитектурном решении начинают играть приделы, зачастую у храма появляется массивное и обильно декорированное крыльцо. Облик зданий определенно тяготеет к гражданской архитектуре.
Все это можно отнести и к Рождественской церкви. Пять относительно небольших глав храма стоят на тонких глухих барабанах. В отличие от световых барабанов прошлых эпох, последние не несут никакой конструктивной функции, являясь чистым украшением. Четырехскатная крыша окаймлена простым карнизом, без привычных рядов поднимающихся вверх кокошников, однако они имеются в основаниях всех пяти барабанов. Ряд нарядных кокошников идет и по верхнему ярусу стен храма и приделов; поскольку стены
не делятся на прясла, они тоже несут чисто декоративную функцию.
Храм Рождества Христова в Измайлове изначально строился с двумя симметричными приделами по бокам и трапезной, придающими его композиции некоторую приземистость. Оба придела увенчаны такими же главками, как основной объем, совпадают и детали декора. Трехчастный алтарный выступ (три апсиды соответствуют трем престолам) невысок и сильно выдается за пределы основного объема. Апсиды также богато декорированы, особенно выделяются резные элементы в обрамлении окон.
Колокольня строилась уже в другую эпоху — в стиле русского барокко. Она представляет собой уменьшающиеся в объеме два четверика, на которые водружен восьмерик со скругленным шатром и главкой на еще одном маленьком восьмерике. В декоре используются пилястры и другие элементы, характерные для XVIII века. В целом, благодаря удачным пропорциям и одинаковому размеру главок, колокольня и храм образуют единое целое, несмотря на некоторый стилистический «разнобой».
Саша Митрахович 29.04.2017 10:28
Поражает своим богатством. По нему легко почувствовать разницу между храмами, закрывавшимися в период советской власти, и теми, которые и в богоборческую эпоху продолжали исполнять свою главную функцию. Низкие своды и царящий полумрак только усиливают это ощущение присутствия старины.
Все помещения церкви — трапезная, основной объем и два придела — соединены между собой низкими арочными пролетами. На стенах — множество крупных икон, и большинство из них, что тоже не характерно для вновь открытых храмов, «одеты» в золотые ризы и оклады. Золота в храме много, золотистые резные элементы широко используются в оформлении стен, углов, украшении икон и деталях росписи.
Золоченой резьбой оформлены и все три иконостаса, выполненные в середине XIX века. Несмотря на то, что в главном иконостасе храма лишь три ряда, по высоте он не уступает иным пятиярусным.
Обращают на себя внимание роскошные старинные паникадила.
Нынешние росписи храма выполнены в начале XX века придворным иконописцем из знаменитой Мстёры Василием Гурьяновым (1867—1920). (Кстати, иконы именно его работы украсили в 1903 году, после канонизации, раку с мощами преподобного