Знаки
Князь императорской крови Олег Константинович Романов. Как погиб последний герой из рода Романовых

Князь императорской крови Олег Константинович Романов. Как погиб последний герой из рода Романовых

Олег Константинович Романов. 1910 год.

Творческие гены

1 августа 1914 года началась Первая мировая война, принёсшая России огромные бедствия и гибель сотен тысяч солдат и офицеров.

Среди тех, кто сложил свою голову на полях сражений, был и один представитель императорского дома Романовых. Пожалуй, менее других своих родственников подходивший для военной карьеры.

Последующие великие потрясения стёрли память о последнем из династии Романовых , павшем за Родину в бою. Спустя век после начала войны хочется вспомнить о нём.

Олег Константинович Романов родился 15 ноября 1892 года в Петербурге, во Мраморном дворце. Отцом его был великий князь Константин Константинович , матерью — Елизавета Августа Мария Агнесса , вторая дочь Морица Саксен-Альтенбургского , в России известная как великая княгиня Елизавета Маврикиевна .

Олег был пятым ребёнком в семье и четвёртым сыном, но именно про него можно было сказать — «весь в отца».

Великий князь Константин Константинович, как и все Романовы, состоял на военной службе и даже отличился во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов, однако призвание имел совершенно другое. Внук императора Николая I был увлечён литературой, писал стихи под псевдонимом «К. Р.», сочинял пьесы. В качестве президента Императорской академии наук инициировал учреждение при Отделении русского языка и словесности Разряда изящной словесности, по которому в почётные академики избирались известные писатели. Именно великий князь Константин Константинович возглавлял комитет по празднованию 100-летия со дня рождения Пушкина.

Семья Великого князя Константина Константиновича Романова. 1910 год.

Князь-гуманитарий

Олег Константинович тоже с юных лет тянулся к литературе, а сочинительством занялся в 9 лет, аккуратно ведя дневниковые записи, поражавшие взрослых зрелостью рассуждений.

Кумиром юного правнука Николая I стал не царственный предок, не великий полководец, а Александр Сергеевич Пушкин . За свою недолгую жизнь князь Олег Константинович успел немало сделать на ниве пушкинистики, в частности, выступил организатором издания многотомного факсимильного издания рукописей Пушкина. Правда, при жизни князя свет увидел только первый том.

Начальное образование князь получал дома, не только из-за семейных традиций, но и ввиду довольно слабого здоровья. В 1903 году он поступил в Полоцкий кадетский корпус, но числился там лишь формально, занимаясь с учителями на дому.

Про таких, как князь Олег, сейчас принято говорить — «ярко выраженный гуманитарий». Литература, история, музыка, живопись — вот что более всего интересовало его в жизни. Рассказы, очерки, пьесы, даже поэмы — молодой человек активно пробовал себя в творчестве, но считал свои опыты довольно незрелыми, и многое из созданного им нашли уже после его смерти, разбирая бумаги.

Олег Романов. 1910 год.

С мечтой о Константинополе

В 1910 году, после путешествия, во время которого он посетил Константинополь, князь Олег написал стихотворение:

Остатки грозной Византии,
Постройки древних христиан,
Где пали гордые витии,
Где мудрый жил Юстиниан —
Вы здесь, свидетели былого,
Стоите в грозной тишине
И точно хмуритесь сурово
На дряхлой греческой стене…
Воспряньте, греки и славяне!
Святыню вырвем у врагов,
И пусть царьградские христиане,
Разбив языческих богов,
Поднимут Крест Святой Софии,
И слава древней Византии
Да устрашит еретиков.

Романтичная и творческая натура, князь Олег мечтал о возрождении колыбели православия, Византии, под властью русских царей.

То, что для более старших Романовых было геополитическими планами, для Олега Константиновича было трепетной мечтой. Возможно, именно она заставляла его с началом Первой мировой войны рваться на фронт. А может, как и отец, несмотря на все свои мирные увлечения, князь Олег считал своим долгом послужить Родине на поле боя.

Как бы то ни было, но произведённый в 1913 году в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка Олег Константинович Романов с первых дней войны оказался на Северо-Западном фронте.

Подвиг

Олег Романов. 1913 год.

Командиры, помня, что перед ними представитель царской фамилии, пытались уберечь его от опасности, предлагали должность при штабе, но князь Олег рвался в бой.

Сослуживцы отмечали, что 21-летний князь буквально «жаждал подвига». Смелый и решительный, Олег Константинович был одновременно в больше степени человеком гражданским. Отчаянная храбрость и готовность к самопожертвованию не заменяют военных навыков. Рвение князя беспокоило опытных офицеров, и тревоги эти оказались не напрасными.

27 сентября 1914 года у деревни Пильвишки близ города Владиславова (территория современной Литвы) кавалерийская застава лейб-гвардии Гусарского полка наткнулась на германский конный отряд. Командир взвода Олег Романов повёл своих подчинённых в атаку. Согласно донесению, он первым вступил в схватку с противником.

Столкновение закончилось победой россиян — немцы были частично уничтожены, а частично взяты в плен. Бой уже подходил к концу, когда одному из немцев удалось выстрелом ранить князя Олега.

На следующий день раненого доставили в госпиталь в Вильно, где провели операцию, но состояние князя оставалось крайне тяжёлым. За мужество и храбрость Олег Константинович Романов был награждён орденом Святого Георгия IV степени.

Недолгая память

Даже раненый князь оставался верен себе, думая о высоких материях. Узнав о награждении, он сказал: «Пролитая кровь Царского дома поднимет дух войск».

Олегу Константиновичу становилось хуже. В Вильно срочно прибыли его мать и отец. Великий князь Константин Константинович лично приколол к рубашке сына награду. Это стало последней радостью в жизни молодого князя. Через несколько часов 29 сентября 1914 года Олег Константинович Романов скончался.

3 октября 1914 года князя Олега похоронили в подмосковном имении отца, великого князя Константина Константиновича, где молодой герой очень любил проводить время.

Отца сломила потеря любимого сына. Он умер в 1915 году, став последним из Романовых, кто скончался и был похоронен на Родине до революции.

Константин Романов на портрете Осипа Браза. 1912 год.

Олег Константинович не успел обзавестись семьёй. Его невеста через три года вышла замуж за другого.

Император Николай II принял решение увековечить память геройски погибшего родственника. В честь него была учреждена медаль для учеников Александровского лицея, Виленское реальное училище получило его имя, 1-я рота Полоцкого кадетского корпуса стала именоваться «ротой Его Высочества Князя Олега Константиновича».

Но всё это оказалось тщетным. Ветер перемен, надвигавшийся на Россию, спустя несколько лет не оставил в России ни этих памятных названий, ни самого Николая II. Имение Осташево и усыпальница павшего героя пришли в запустение.

Россия не вошла в Константинополь, как мечтал молодой князь. Пролитой им крови не хватило для того, чтобы укрепить дух русских солдат в войне, смысл которой они очень скоро перестали понимать.

Олег Константинович Романов остался одним из десятков тысяч забытых героев этой войны. Много лет спустя советский поэт Александр Твардовский напишет пронзительные стихи, посвящённые совсем другой войне, но словно сказанные о князе Олеге:

Среди большой войны жестокой,
С чего — ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далёкой,
Как будто мёртвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примёрзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.

В этот день, ровно 100 лет назад, 27 сентября / 10 октября 1914 года во время одного из боев Первой мировой войны был тяжело ранен правнук Императора Николая I Князь императорской крови Олег Константинович . Полученная князем рана оказалась смертельной - 29 сентября / 12 октября его не стало...

Князь императорской крови Олег Константинович родился 15 ноября 1892 г. в Санкт-Петербурге в семье Великого князя Константина Константиновича (известного поэта «К.Р») и Великой княгини Елизаветы Маврикиевны. Получив первоначальное домашнее образование, князь Олег в 1903 г. выдержал вступительный экзамен в Полоцкий кадетский корпус и был зачислен в списки его кадетов. Продолжить свое образование юный князь, имевший склонность к гуманитарным наукам, решил в Александровском лицее, который закончил с серебряной медалью в 1913 году. Как и его отец, князь Олег занимался литературным творчеством, писал стихи и прозу, увлекался музыкой и живописью и, несмотря на свои молодые годы, зарекомендовал себя как талантливый исследователь-пушкинист.

Первую мировую войну 22-летний Олег Константинович встретил корнетом лейб-гвардии Гусарского полка. «Как и вся молодежь, - писал генерал А.И.Спиридович, - Князь горел желанием схватиться с врагом, отличиться» . Известный русский юрист А.Ф.Кони вспоминал: «Я вижу перед собою с той отчетливостью, которая свойственна скорби, князя Олега Константиновича в походной боевой форме, с его милым лицом и мягким, устремленным задумчиво вдаль взором «говорящих» глаз, - сердечно прощающегося со мною 23 июля, в день его отъезда в действующую армию… Нас соединяла любовь к Пушкину, к которому он относился восторженно, проницательно и трудолюбиво. В Пушкине, рукописи которого были начаты им с таким успехом, - для него олицетворялось все, чем сильна, своеобразна, дорога и по праву может быть горда Россия. И когда эта Россия позвала Олега Константиновича на брань, он отдал ей все силы и помышления, сознавая, что есть исторические минуты, когда родина, видоизменяя слова Писания, должна сказать: Да оставит человек отца и матерь свою и прилепится ко мне» .

С самого начала войны он принимал участие в боевых действиях Северо-Западного фронта. Несмотря на предложение перевестись ординарцем в Главную квартиру, князь добился разрешения остаться среди своих полковых товарищей и продолжить войну на передовой. «Мы все пять братьев идем на войну со своими полками, - отмечал он в дневнике. - Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне» .

Отличиться князю Олегу Константиновичу довелось 27 сентября 1914 года. Во время боя близ деревни Пильвишки в районе Владиславова князь первым доскакал до неприятеля и врубился в него. Русские гусары в этой схватке изрубили германские разъезды, но когда противник уже был разбит, один из лежащих на земле раненных немцев выстрелил в князя...

Генерал А.И.Спиридович так повествует об этом событии: «27 сентября, после полудня, вторая гвардейская кавалерийская дивизия наступала по направлению к Владиславову. В авангарде шли два эскадрона Гусарского полка. Проходя близ деревни Пильвишки, передовые части столкнулись с немецкими разъездами. Началась перестрелка. Князь Олег стал просить эскадронного командира разрешить ему со взводом захватить неприятельский разъезд. Тот сперва не соглашался, но, наконец, отдал приказание. Князь Олег полетел со взводом преследовать немцев. Кровная кобыла Диана занесла Князя далеко вперед. И, когда победа была уже достигнута, когда часть немцев была уже перебита, а часть сдалась, один из раненых немецких кавалеристов, лежа, прицелился в Князя. Раздался выстрел, Князь свалился тяжело раненый. Раненого на арбе перевезли в Пильвишки, где он причастился. Затем повезли в Вильно, куда приехали на другой день в 10 час утра. Перевезли в госпиталь, где исследование раны показало начавшееся гнилостное заражение крови. Пуля, войдя в правую ягодицу пробила прямую кишку и застряла в левой. Все-таки прибегли к операции. Оперировал профессор Цеге фон Мантейфель, помогали профессора Мартынов и Оппель, присутствовал, доставивший раненого, дивизионный врач Дитман».

В тот же день князь Олег Константинович Высочайшим приказом был награжден орденом святого Георгия IV степени «за мужество и храбрость, проявленные при атаке и уничтожении германских разведчиков, причем Его Высочество первым доскакал до неприятеля» . Когда брат князя Игорь Константинович зачитал полученную телеграмму о награждении, раненый герой, по словам А.И.Спиридовича, сиял. «Я так счастлив, - сказал он, - так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома» .

Но радость была недолгой. Несмотря на оптимистические прогнозы и мнение врачей, что князь перенес операцию хорошо, ночью состояние Олега Константиновича резко ухудшилось. С утра 29-го князь стал впадать в забытье. «Затем быстро, пошло на ухудшение. Начался бред. Силы падали. Стали давать шампанское. Вливали в руку соляной раствор» . Вечером 29-го в Вильно приехал отец князя - Великий князь Константин Константинович, который привез ему заслуженную награду. Крест прикололи к рубашке. О последних минутах жизни князя героя современник рассказывает так: «Приехали родители. На минуту он узнал их. Великий князь привез умирающему сыну Георгиевский крест его деда.- Крестик Анпапа!- прошептал князь Олег. Он потянулся и поцеловал белую эмаль. Крест прикололи к его рубашке. Вскоре больной стал задыхаться... Началось страшное ожидание смерти: шепот священника, последние резкие вздохи... Великий князь, стоя на коленях у изголовья, закрывал сыну глаза; Великая княгиня грела холодевшие руки. Мы с князем Игорем Константиновичем стояли на коленях в ногах. В 8 часов 20 минут окончилась молодая жизнь... Светлое, детски чистое лицо князя было отлично освещено верхней лампой. Он лежал спокойный, ясный, просветленный, будто спал. Белая эмаль, к которой он прикоснулся холодеющими губами, ярко выделялась на его груди...»

Вся Россия с большим сочувствием отнеслась к трагической кончине юного князя. Пресса всех направлений воздавала должное памяти героя. Видный монархический деятель С.А.Володимеров писал в эти дни: «Пал от германской пули увенчанный славой и победой царственный юноша-герой. На веки смежил свои орлиные очи вылетевший на простор войны для ратного подвига Орленок из орлиного гнезда Романовых. Он пролил свою царственную кровь и отдал свою прекрасную юную жизнь за честь и целость России, во славу своего Царя. Еще вчера сообщение штаба Верховного Главнокомандующего о "легкой ране в ногу на вылет", полученной Его Высочеством в лихом и победоносном бою, наполнило сердца сынов России гордостью от подвига царственного юноши и радости от уверенности, что полное выздоровление его наступит скоро. Недолгой была всеобщая радость. Легкая, на первый взгляд, рана оказалась смертельною. И радость народная сменилась благоговейною печалью. Горе царственной семьи проникло во все русские сердца. Но гордость от подвига Князя Царственной крови остается в русских сердцах, и останется в них навсегда. Ее сохранит в сиянии трогательной красоты история великой войны. Ибо подвигом своим Князь Олег Константинович исполнил священный долг родного сына, отдающего свою жизнь за честь и жизнь Матери-Родины, тот самый святой долг, свершив который бестрепетно идут миллионы наших чудо-богатырей в глубоком сознании, что война с Германией есть война народная за честь Государства Российского, за свободу Русского Народа, за целость Свято-Русской Земли. В Бозе почивший Князь Олег Константинович светлым разумом своим понимал и бесстрашным сердцем героя-христианина чувствовал этот всенародный великий подъем и запечатлел его своею кровью».

Похоронили князя Олега 3/16 октября в родном имении Осташево Московской губернии. Как сообщали «Искры», помимо Августейших родственников за печальной процессией с оркестром, игравшим траурный марш, шли войска: батальон пехоты, дивизион жандармов в конном строю и батарея артиллерии. «По дороге гроб почившего князя сопровождала масса крестьян. Из каждой деревни присоединялись новые и новые толпы. Многие плакали. Процессия растянулась на громаднейшее расстояние. Перед вечером процессия прибыла в имение Великого Князя Константина Константиновича, Осташово. Здесь тело Князя Олега Константиновича было предано земле».

Над могилой князя в 1916 году был построен храм-усыпальница, сооруженный по образцу древних псковско-новгородских церквей в честь св. Олега Брянского. Смерть юного князя стала тягчайшим ударом для отца - Великого князя Константина Константиновича, не прожившего и года после этой трагедии. В память о сыне, мать Олега Константиновича пожертвовала Александровскому лицею тысячу рублей, с тем, чтобы доход с этого капитала ежегодно шел на изготовление серебряной медали имени князя Олега Константиновича, которой награждался бы лицеист за лучшее сочинение по отечественной словесности. На медали был начертан лицейский девиз: «Для общей пользы» и слова Олега Константиновича, написанные им незадолго до гибели: «Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест» . Имя князя было также присвоено 1-й роте Полоцкого кадетского корпуса, «дабы сохранить на вечные времена среди кадет названного корпуса память об Августейшем Полчанине, положившем жизнь Свою на поле брани за Царя и Отечество» .

В 1920-е годы, как сообщает биограф князя В.Бондаренко , могила Олега Константиновича подверглась осквернению: «Мародеры украли из гроба шашку, сняли с груди покойного орден Св.Георгия, срезали пуговицы с кителя… После этого надругательства местные жители сами решили перезахоронить останки князя на местном сельском кладбище. Гроб на руках перенесли на другой берег реки Рузы и предали земле возле храма Св.Александра Невского. В 1939-м храм был взорван, кладбище снесено, а на его месте начали строиться частные дома. Через два года сильно пострадала от немецко-фашистских оккупантов сама усадьба Осташёво. Сейчас она находится в полуразрушенном состоянии. А не отмеченная никаким знаком могила Олега находится, по утверждениям местных старожилов, под двумя яблонями, подойти к которым нет возможности - растут они на частном садовом участке…»

Но имя князя не забыто. Память об Олеге Константиновиче сохраняется в его бывшей усадьбе, где регулярно проходят Романовские чтения; на здании храма-часовни, возведенного над первой могилой героя, установлена мемориальная доска; каждый год выходит новые публикации о князе и его подвиге. Так что сбываются слова одного из первых биографов Олега Константиновича М.П.Лося, писавшего в 1917 году: «Пройдет некоторое время… И вспоминая героев кровавой борьбы, русский народ отведет одно из первых мест Князю Олегу… Из уст в уста, от поколения к поколению будет передаваться рассказ о жизни царственного юноши и его мученической кончине. Народная любовь к народному герою, Светлому Князю Олегу, будет лучшим венком на его славной могиле» .

Подготовил Андрей Иванов , доктор исторических наук

К столетию со дня гибели на полях Первой мировой войны самого романтичного из Романовых - великого князя Олега.

Вероятно, это были самые необычные и самые талантливые представители августейшей фамилии в начале прошлого века. Отец - великий князь Константин Константинович и его сын Олег Константинович. Великий князь Константин, известный в истории русской литературы как поэт «К. Р.», был сыном главного «прораба» первой перестройки 1860-х годов - великого князя Константина Николаевича, младшего брата Александра II, управляющего (1853-1881) Морским министерством и главного начальника флота и Морского ведомства, председателя (1861-1881) Главного комитета об устройстве сельского состояния, осуществлявшего наблюдение за проведением Крестьянской реформы. Великий князь Константин-старший был признанным лидером так называемой «партии» либеральных бюрократов и покровителем научных сообществ, возглавляя Русское географическое общество (с 1845 года), Русское археологическое общество и ряд иных. Биографию деда, который был для него образцом государственного деятеля, мечтал написать его внук Олег. Замысел остался не свершенным.

Под стать отцу был и сын - великий князь Константин-младший. С детства его готовили для службы на флоте, с 12 лет он ходил в дальние плаванья на учебных судах, обойдя Средиземноморье и побывав в Северной Америке, Египте и Палестине. Участвуя в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов, Константин Константинович отличился в боях при Силистрии. Пиком его военной карьеры стало назначение в 1910 году генерал-инспектором военно-учебных заведений империи в чине генерала от инфантерии.

Необычайность великого князя выразилась в его литературных и музыкальных занятиях. В 1882 году в журналах «Русский вестник» и «Вестник Европы» появились публикации его первых стихотворений, подписанных криптонимом К. Р. В последующем он выпустил четыре своих поэтических сборника. Около 70 стихотворений К. Р. были положены на музыку Чайковским («Задремали волны», «Я сначала тебя не любила» и другие), Кюи, Глазуновым, Рахманиновым. Сам великий князь положил на музыку ряд стихотворений Алексея Толстого, Майкова и Виктора Гюго. В 1899 году К. Р. был удостоен первой премии Петербургской академии наук за кантату на столетие со дня рождения Пушкина.

К этому времени он уже десять лет как возглавлял Академию наук, что было единственным в истории России случаем, когда столь высокое научное учреждение возглавлял член царствующего дома. А в 1900 году, после учреждения по инициативе президента в Академии наук разряда изящной словесности, в числе первых девяти почетных академиков по этому разряду были избраны Лев Толстой (фактически накануне отлучения от православной церкви), опальный философ Владимир Соловьев, бывший ссыльный народник Владимир Короленко, Антон Чехов и сам К. Р.

Подобно своему отцу, великий князь всячески радел о попечительстве науке и образованию, подхватив руководство Русским археологическим обществом и возглавив Императорское православное палестинское общество и Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии. Он был избран почетным попечителем Педагогических курсов при Санкт-Петербургских женских гимназиях и школ Русского технического общества, вице-председателем Музыкального общества (где председателем была его мать) и почетным членом ряда других почтенных научных учреждений. Но особой его страстью был Пушкин. Под его кураторством проходила организация празднования столетия поэта, учреждение фонда имени Пушкина для издания сочинений русских писателей и создание «Пушкинского дома».

В браке с Елизаветой Маврикиевной, принцессой Саксен-Альтенбургской, герцогиней Саксонской, у них было девять детей. Принцесса Елизавета имела и русские корни, будучи правнучкой по отцу великой княгини Елены Павловны, сестры двух императоров. Супруг приходился ей троюродным дядей. Она не обладала творческой натурой, видя свое счастье в детях, воспитанию которых она уделяла большое внимание.

Восприемником при крещении будущего любимца отца Олега в ноябре 1892 года был двоюродный племянник К. Р., наследник престола Николай Александрович. Идя по стопам отца, Олег рано увлекся литературой и музыкой. Окончив Полоцкий кадетский корпус, князь Олег неожиданно поступил в Александровский (Царскосельский) лицей, первым из всей семьи Романовых сменив офицерский мундир на гражданский мундир лицеиста. Этот поступок уподобил молодого князя другому князю, безусловно, самому необычному потомку Рюриковичей - князю-анархисту Петру Кропоткину, который по окончании аристократического Пажеского корпуса выбрал для прохождения службы не элитные полки лейб-гвардии, а Амурское казачье войско, и которого как ученого весьма ценил великий князь Константин Николаевич.

Рискну предположить, что в столь неординарном шаге была виновата передавшаяся князю Олегу от отца страсть к Пушкину, ставшему его кумиром с детских лет. В июне 1905 года князь Олег писал в дневнике: «Я так люблю книгу "Юношеские годы Пушкина" (исторического писателя В. П. Авенауриса. - РП), что мне представляется, что я также в Лицее. <...> В этой книге моя душа». Годы его лицейской учебы совпали со столетием создания Лицея и поступления в него Пушкина, и князь Олег не мог остаться в стороне от отмечавшегося юбилея. В 1911 году он выступил с инициативой факсимильного издания всех рукописей Пушкина и привлек к нему ряд специалистов. Однако перед войной удалось издать только первый выпуск - стихотворения, собранные в Пушкинском музее Александровского лицея, причем князь Олег, по воспоминаниям пушкиниста П. Е. Щёголева, лично правил корректуры оттисков с клише, следя за воспроизведением малейших черточек и точек, начертанных рукой Пушкина.

Он и сам сочинял стихи и прозу с юношеских лет. «Быть писателем - это моя самая большая мечта, и я уверен, убежден, что я никогда не потеряю желания писать», - откровенничал он в дневнике. В тютчевско-славянофильском духе звучали, например, строки, написанные им при посещении Константинополя (до 1930 года общепринятое наименование Стамбула) в 1910 году:

Остатки грозной Византии,
Постройки древних христиан,
Где пали гордые витии,
Где мудрый жил Юстиниан -
Вы здесь, свидетели былого,
Стоите в грозной тишине
И точно хмуритесь сурово
На дряхлой греческой стене...
Воспряньте, греки и славяне!
Святыню вырвем у врагов,
И пусть царьградские христиане,
Разбив языческих богов,
Поднимут Крест Святой Софии,
И слава древней Византии
Да устрашит еретиков.

Его выпускное сочинение «Феофан Прокопович как юрист» при окончании Лицея в 1913 году было удостоено Пушкинской медали. Летом 1914 года князь Олег был направлен Императорским православным палестинским обществом в итальянский город Бари для решения вопросов, связанных со строительством в городе православного храма и странноприимного дома, что затем и свершилось. Иных достойных дел на гражданском поприще ему было не суждено осуществить ввиду начавшейся войны.
Подвиг корнета

После объявления Германией войны России романтический князь не мог остаться в стороне от происходящего и поступил в чине корнета в лейб-гвардии Гусарский полк. Вместе со своими старшим братом Гавриилом и младшим, 20-летним Игорем, он с первых дней войны оказался в составе конного корпуса Хана Нахичеванского, действовавшего на крайнем правом фланге 1-й Русской армии. В составе корпуса была 1-я Гвардейская кавалерийская дивизия. Как указывает политолог и историк Константин Пахалюк, война для князя Олега началась уже 16 августа, когда русская кавалерия перешла границу Восточной Пруссии. Спустя три дня состоялось его первое боевое крещение в сражении под Каушеном.

В ходе боя 2-я ландверная бригада противника, понеся значительные потери, была отброшена за реку Инстер. Но и русским частям был нанесен серьезный урон: в жестоком бою погибло более половины офицерского состава. Только Александровский лицей потерял в этот день шестерых своих воспитанников. А одним из отличившихся в сражении под Каушеном был ротмистр лейб-гвардии Конного полка барон П. Н. Врангель, который со своим эскадроном ворвался на позиции противника и захватил два орудия и четыре зарядных ящика, тем самым переломив ход сражения. Буквально уже на следующий день грянуло Гумбинненское сражение, в результате которого Германия понесла еще более ощутимый урон, и ее войска начали отступать.

«Первоначально он служил в штабе полка, - пишет Пахалюк о князе Олеге, - что его, по-видимому, не устраивало: по-юношески хотелось участвовать в горячих сражениях, рисковать жизнью, с оружием в руках ходить на врага. Настойчивые просьбы августейшего корнета в итоге были удовлетворены в сентябре, когда 1-я русская армия, дошедшая до реки Деймы и крепости Летцен, отступала из Восточной Пруссии, а лейб-гвардии Гусарский полк сражался на левом фланге, отражая атаки обходной группы противника. Кн. Олега перевели во 2-й эскадрон, где ему пришлось по-настоящему почувствовать фронтовой быт».

В одном из писем домой он писал: «Недавно я ходил в том же белье 14 дней. Обоз был далеко, и все офицеры остались без белья, без кухни, без ничего. Варили гусей чуть не сами. Я сам зарезал однажды на собрание двадцать кур. Это, может быть, противно и гадко, но иначе мы были бы голодны. Никогда в жизни не было у нас такого желания есть, как теперь».

Великий князь Гавриил Константинович на правах старшего брата по-родственному брюзжал: «Несмотря на всю добросовестность и старание, он службы еще не знал». Но полевая жизнь - дело наживное, и спустя пару месяцев князь Олег ощущал уже себя опытным воином.

Вот одна из записей в его дневнике: «Были дни очень тяжелые. Одну ночь мы шли сплошь до утра, напролет. Солдаты засыпали на ходу. Я несколько раз совсем валился на бок (в седле. - РП), но просыпался, к счастью, всегда вовремя. Самое неприятное - это дождь. Очень нужны бурки, которые греют больше чем пальто... Все за это время сделались гораздо набожнее, чем раньше. К обедне или ко всенощной ходят все. Церковь полна».

В начале октября 1914 года тяжелые бои развернулись около города Ширвиндта - самого восточного города тогдашней Германии, увековеченного не так давно в романе актера Александра Ширвиндта «Schirwindt, стёртый с лица земли». 5 октября русские войска ворвались в Ширвиндт (ныне поселок Кутузово Краснознаменского района Калиниградской области). Об этом бое в полевом дневнике князя Олега осталась запись: «Мы отбили Ширвиндт, который сейчас занят нашей стрелковой бригадой. По словам прошедшего только что мимо нас раненого, немцы пытались вчера овладеть Ширвиндтом два раза...».

Упорные бои за злополучный (как назвал его в дневнике князь Олег) городок с населением чуть больше тысячи человек, покинутый его жителями, продолжались еще долго, и в них несколько позже, в середине октября, примет участие вольноопределяющийся лейб-гвардии Уланского полка Николай Гумилев.

10 октября (27 сентября) лейб-гусары форсировали речку Шешупу у деревни Дваришкен, дошли до деревни Леполаты, а затем повернули на север, к деревне Шарвинишки. В 16 часов недалеко от этой деревни боковые дозоры обнаружили стоявший у близлежащего хутора вражеский разъезд и обстреляли его. Германцы попытались ретироваться, но наткнулись на авангард лейб-гусар. Позже телеграмма штаба верховного главнокомандующего скупо сообщила о том, что «при преследовании застав нашей передовой кавалерии были атакованы и уничтожены германские разъезды. Частью немцы были изрублены, частью взяты в плен. Первым доскакал до неприятеля и врубился в него корнет Его Высочество Князь Олег Константинович». В конце сводки было сказано о ранении великого князя в ногу, но не раскрывался его характер.

Известный жандармский генерал и историк А. И. Спиридович потом вспоминал: «Кровная кобыла Диана занесла князя далеко вперед. И, когда победа была уже достигнута, когда часть немцев была уже перебита, а часть сдалась, один из раненных немецких кавалеристов, лежа, прицелился в князя. Раздался выстрел, князь свалился тяжело раненный. Раненого на арбе перевезли в Пильвишки, где он причастился».

А характер ранения раскрыл его отец в письме к Николаю II: «Павловск. 28 сентября 1914 года. Дорогой Ники, виноватый пред Тобой, спешу извиниться: отправляя к Тебе телеграммы об Олеге, я написал и записку, но уже по отъезде посланного, нашел ее на своем столе, - забыл вложить в конверт. <...> Нас с женой волнуют и радостные, и тревожные чувства: долг, исполненный Олегом, его награждение и известия, что его поражение более серьезно, чем сперва казалось. Пуля, войдя в правое бедро, прострелила прямую кишку; во избежание заражения крови пришлось сделать операцию и удалить загрязнение. Сегодня мы с женой с Твоего разрешения спешим в Вильну, где Олег помещен в Витебской общине. Даст Бог, ему удастся еще послужить Тебе и родине. Костя».

Это письмо уточняет место смерти не дожившего до 22 лет корнета. Развязка наступила не в Витебске, как иногда утверждалось, и не в Ковно (Каунасе), как указывал Пахалюк, а в современной столице Литвы. Ошибся Пахалюк и в утверждении, что великий князь был награжден посмертно. Князь Олег перенес операцию и, когда днем была получена телеграмма от императора о пожаловании ему ордена Святого Георгия 4-й степени, он с гордостью продемонстрировал ее хирургу В. А. Оппелю.

Приехавший в Вильно отец успел привезти ему награду, которую снял с... мундира собственного родителя, того самого деда - великого князя Константина Николаевича, биографию которого мечтал написать Олег. На руках родителей ослабевший Олег Константинович и скончался.

Князь Олег стал единственным членом дома Романовых, погибшим на фронте Первой мировой войны. Но он был далеко не единственным из сражавшихся великих князей. «Мы все пять братьев идем на войну со своими полками, - восторженно писал покойный Олег в дневнике. - Мне это страшно нравится, так как показывает, что в трудную минуту царская семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне».

Но и помимо Константиновичей были другие храбро сражавшиеся представители рода Романовых и их родни, вплоть до командовавшего Кавказской туземной конной дивизией, больше известной как Дикая дивизия, брата царя - великого князя Михаила Александровича. Среди них был и двоюродный брат императора Дмитрий Павлович, принимавший непосредственное участие в убийстве Распутина в ночь на 17 декабря 1916 года. Он первым из Романовых удостоился боевой награды за бои в Восточной Пруссии. «Флигель-адъютанту корнету Его Императорскому Высочеству Великому Князю Дмитрию Павловичу» Орден Святого Георгия 4-й степени был пожалован «за то, что, состоя в бою 6 августа под Краупишкеном ординарцем у начальника конного отряда, в самый разгар боя с явной опасностью для жизни доставил верное сведение о неприятеле, вследствие чего были приняты меры, увенчавшиеся полным успехом».

Нельзя не сказать и об убитом в бою 19 мая (1 июня) 1915 года князе Константине Багратион-Мухранском, муже старшей сестры Олега Константиновича. Он был потомком князя Теймураза, владетеля (батони) мухранского, происходящего от бывшего грузинского царского рода Багратидов, от которой ведет свое родословие и ветвь князей Багратионов-Мухранских. Уроженец Тифлиса, он в 1901 году появился при царском дворе, а в 1909 году был произведен в корнеты Кавалергардского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка. Зимой 1910 года в подмосковном имении великого князя Константина Константиновича Осташево князь Багратион познакомился с будущей супругой княжной Татьяной. Родители Татьяны поначалу были категорически против этой свадьбы ввиду неравности брака, но год спустя дали на нее согласие. Свадьба состоялась в Павловском дворце под Петербургом в присутствии всей царской семьи. Вскоре счастливую семейную пару Константина и Татьяны ждало прибавление - рождение сына Теймураза и затем, незадолго до войны, дочери Натальи.

Во время Великой войны князь Багратион сражался в рядах Кавалергардского полка, удостоившись за проявленный героизм боевых наград. С 27 февраля по 2 марта 1915 года поручик Багратион действовал в разведке в тылу противника в районе Мариамполя «при исключительно трудной обстановке, подвергая жизнь опасности», но добыв «чрезвычайно важные сведения о противнике, которые способствовали успеху части». За этот подвиг Багратион был награжден Георгиевским оружием. Затем 18 мая, по собственной инициативе, он был прикомандирован к 13-му лейб-гренадерскому Эриванского царя Михаила Федоровича полку, получив под командование роту. Как говорилось в Высочайшем приказе от 10 (23) июня 1915 года о награждении его посмертно Орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, убитый в бою в Галиции 19 мая флигель-адъютант штаб-ротмистр Багратион-Мухранский «при атаке неприятельской позиции к востоку от селения Загроды, командуя 5-й ротой сего полка и увлекая своим примером нижних чинов, с беззаветным мужеством, засвидетельствованным начальником боевого участка, первым ворвался в неприятельский окоп, причем тут же был убит». Тело князя Багратиона было доставлено на родину для погребения в древней столице Грузии Мцхете, в соборе Светицховели.
1 октября 1914 года архиепископ Виленский и Литовский Тихон (Беллавин), будущий патриарх, в присутствии родственников князя Олега Константиновича отслужил в Свято-Михайловском храме панихиду по погибшему герою. Накануне в дневнике Николая II появилась запись: «Великолепный теплый день. <...> Были у панихиды по Олегу. После посетили небольшой лазарет <...>». 3 октября император снова записывает: «Отправились в город в (Петропавловскую. - РП) крепость на заупокойную службу по Олегу, т. к. сегодня его хоронят в Осташеве Моск<овской> губ<ернии>. Завтракали в поезде. <...>».

Почему восприемник усопшего не отправился на похороны своего крестника - остается только развести руками. Единения царя с народом не произошло. О том, как хоронили павшего героя, оставил свидетельство в своем дневнике его отец: «Рано утром прибыли в Волоколамск. <...> Стояло холодное солнечное утро. Около 10-ти гроб вынесли из вагона и привязали к лафету, накрыв венками, так что не было видно гроба под горою цветов. Отдавались воинские почести. Мы шли пешком до поворота с шоссейной дороги. Тут распростились с военным начальством и многочисленными депутациями. Сели в экипаж и поехали за гробом. <...> Стало совсем тепло. Приехали в Осташево часа за полтора до прибытия гроба. На площади, между часовенкой и памятником Александру Освободителю служили литию. Гроб отвязали от лафета. Осташевские крестьяне подняли его на руки и понесли по липовой аллее, направо на птичий двор, мимо окон Олега в сад и направо вдоль реки (Рузы. - РП). <...> Осташевский батюшка перед опусканием гроба в могилу прочел по бумажке слово, оно было не мудрое, но чтение прерывалось такими искренними рыданиями батюшки, что нельзя было слушать без слез. <...> Опустили гроб в могилу. Все по очереди стали сыпать горсти земли. И все было кончено...».

Об усадебной жизни некогда Олег Константинович слагал стихи:

Уж ночь надвинулась. Усадьба засыпает...
Мы все вокруг стола в столовой собрались,
Смыкаются глаза, но лень нам разойтись,
А сонный пес в углу старательно зевает.
В окно открытое повеяла из сада
Ночная, нежная к нам в комнату прохлада.
Колода новых карт лежит передо мною,
Шипит таинственно горячий самовар,
И вверх седой, прозрачною волною
Ползет и вьется теплый пар.
Баюкает меня рой милых впечатлений
И сон навеяла тень сонной старины,
И вспомнился мне пушкинский Евгений
В усадьбе Лариных средь той же тишины.
Такой же точно дом, такие же каморки,
Портреты на стенах, шкапы во всех углах,
Диваны, зеркала, фарфор, игрушки, горки
И мухи сонные на белых потолках.

Но усадьба Осташево была примечательна и другими героями. За сто лет до написания князем Олегом этих поэтических строк сюда на лето съезжались «друзья» Онегина - будущие герои уничтоженной десятой главы романа в стихах. Хозяином арендуемой усадьбы Осташево в это время был генерал Николай Николаевич Муравьев, ставший в 1812 году начальником штаба Нижегородского ополчения и открывший после окончания войны с Наполеоном Училище колонновожатых в Москве. До войны Муравьев являлся президентом первого в России Общества математиков при Московском университете, устав которого был одобрен Александром I в 1811 году. Общество было основано по инициативе его сыновей - Михаила, будущего графа Муравьева-Виленского, Александра, известнейшего декабриста, а впоследствии тобольского и нижегородского губернатора, и Николая, в будущем знаменитого военачальника Муравьева-Карского. Муравьеву-старшему, тогда еще полковнику, выпала честь участвовать в осаде Дрездена, Магдебурга и Гамбурга, за что он был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость».
Летом в Осташево съезжались на летние месяцы на геодезическую и топографическую практику слушатели Училища колонновожатых, среди них: граф Л. П. Бутурлин (будущий известный военный историк), будущие декабристы братья Н. С. и П. С. Бобрищевы-Пушкины, Н. В. Басаргин (мемуарист), А. О. Корнилович (историк, литератор и издатель), П. А. Муханов (тоже литератор и историк), З. Г. Чернышев (с сестрой-декабристкой которого Пушкин передал свое послание «Во глубине сибирских руд», а другая сестра которого была замужем за Муравьевым-Карским) и многие другие.

Еще весной 1810 года только что произведенный в офицеры Александр Муравьев писал из Петербурга братьям в Москву: «Скоро и вам двум откроется поле славы и мы будем все трое служить Отечеству до последней капли крови, услышат враги имя Муравьевых и устрашатся!..» И, ведь, услыхали же! Все три брата отличились в Бородинском сражении и ряде иных, а 15-летний прапорщик Миша Муравьев на батарее Раевского чуть было не потерял ногу, оставшись хромым на всю жизнь. Потомки мятежных поляков до сих пор помнят имя своего грозного усмирителя Муравьева-вешателя, а турки не забыли имя покорителя Карса.

В любой европейской стране - вплоть до небогатой Белоруссии и бедных Балкан - из такой мемориальной усадьбы сделали бы туристическую изюминку. Впрочем, единственное по-настоящему ухоженное строение в усадьбе - это часовня во имя святого благоверного Олега Брянского над прахом князя-героя Олега Константиновича. Такую почесть он, вне всякого сомнения, заслужил.

Единственный представитель царской династии, погибший в Великой войне.

Князь Олег Константинович Романов, правнук Николая I, родился 15 ноября 1892 года в Мраморном дворце в Санкт-Петербурге. Когда ему исполнилось девять лет, он завел записную книжку, первая запись в которой была такой: «Я большой и потому имею мужество. Я тут отмечаю, сколько грехов я сделал за весь день. Отмечаю тут неправду точками, а когда нет неправды, отмечаю крестиками». Больше слов нет, дальше идут одни только точки — маленький князь сурово оценивал свои детские провинности. За время обучения в Полоцком кадетском корпусе мальчик определился со своим интересом к гуманитарным наукам — истории, литературе, рисованию и музыке. В 1910 году он первым в императорской фамилии поступил в Александровский (в прошлом — Царскосельский) лицей, в котором учился Александр Пушкин. Пушкин был кумиром князя с детских лет. Про его биографию он говорил: «Я не понимаю, как можно перестать читать эту книгу». В первый же год обучения он затеял многотомное факсимильное издание всех рукописей Пушкина, приуроченное к столетнему лицейскому юбилею. Олег занимался всем делом лично, вплоть до того, что сам сверял рукописи и их фотографии, отмечая все искажения и отступления от оригинала. Говорили, что для него эта работа была своеобразной данью культу Пушкина. Князь писал и сам, стихи и прозу (его отец, великий князь Константин Константинович был известным до революции поэтом, пишущим под псевдонимом «К.Р.»). В рукописях осталось несколько произведений: рассказ «Ковылин», поэма «Царство царя Крота», повесть «Отец Иван», роман «Влияния», очерки «Сценки из собственной жизни», пьесы. Особое место в них занимает тема патриотизма, любви к родине; еще в детстве на него огромное впечатление произвело посещение Успенского собора во Владимире, ставшего братской могилой для владимирцев и их князя Юрия Всеволодовича при захвате города монголами. Позднее он побывал в Константинополе, после посещения которого писал стихи о возрождении креста Святой Софии, о православных греках и славянах, которые вернут былую славу древней Византии… Лицей князь закончил с серебряной медалью, а его выпускное сочинение было отмечено Пушкинской медалью. В 1913 году Олег Константинович был произведён в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка. С началом Первой мировой войны его пытались перевести адъютантом в Главную квартиру — никому из командиров не хотелось нести ответственности за ранение или смерть члена правящей династии. Однако князь добился разрешения остаться в своем полку. Командир полка старался держать его при штабе, но князь выпросил разрешения находиться в строю вместе со всеми. Как и все в те дни, он испытывал патриотический подъем, мечтал совершить подвиг, пролить кровь за родину. У него был особый повод для радости и гордости: — Мы все пять братьев идем на войну со своими полками, — писал он в своем дневнике. — Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне. Первая мировая война запомнилась нам как схватки пехоты в окопах. Но таковой эта война стала лишь во время боев, когда войска, столкнувшиеся с новыми технологиями — пулеметами и мощной артиллерией — стали инстинктивно зарываться в землю, на ходу придумывая новую военную тактику. Готовились же генералы, как всегда, к войне прошедшей, и значительную часть армий всех держав составляла кавалерия, мало изменившаяся еще с наполеоновских войн. Почти вся она потом быстро погибла под пулеметным огнем и шрапнелью, навсегда потеряв прежнее значение. Но все это стало понятно через месяц-два, а 27 сентября 1914 года близ деревни Пильвишки в Литве столкнулись русские и немецкие кавалеристские разъезды. Это был едва ли не первый бой в Великой войне. В телеграмме Штаба Верховного Главнокомандования потом отмечалось, что корнет Олег Романов первым доскакал до неприятеля и врубился в его ряды. 21-летний князь, не отличавшийся здоровьем, сражался очень мужественно, лично выбил из седла нескольких немецких кавалеристов. Уже в конце боя он рубился на саблях с вражеским офицером и победил его. Лежа на земле, немец достал пистолет и выстрелил в князя. Олег был доставлен в Вильно, где его срочно прооперировали. В тот же день он был награжден орденом святого Георгия IV степени «за мужество и храбрость, проявленные при атаке». На следующий день в Вильно приехал его отец, который привез князю орден Георгия IV степени, принадлежавший его деду. Он уже агонизировал, когда отец приколол крест к его груди… Последние слова князя были: — Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома. Во время следования траурного поезда с телом князя жители российских городов и деревень становились на колени. В гроб положили золотую шашку, как признание воинской доблести юного князя. После революции эта шашка стала причиной осквернения его могилы. Ее разрыли, все ценное украли, а тело выбросили на дорогу, где оно несколько дней провалялось в грязи.

Олег был пятым ребёнком в семье и четвёртым сыном, но именно про него можно было сказать — «весь в отца».

Семья Великого князя Константина Константиновича Романова. 1910 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Князь-гуманитарий

Олег Романов. 1910 год. Фото: Commons.wikimedia.org

С мечтой о Константинополе

В 1910 году, после путешествия, во время которого он посетил Константинополь, князь Олег написал стихотворение:

Подвиг

Олег Романов. 1913 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Недолгая память

Константин Романов на портрете Осипа Браза. 1912 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Олег Константинович не успел обзавестись семьёй. Его невеста через три года вышла замуж за другого.