Начинается роман с представления героя и автора читателям. Тем из них, кто не читал «Приключение Тома Сойера», автор, а в этом качестве выступает сам Гек, дает возможность узнать о том, что собой представляют главные герои, а также приводится краткое содержание их приключений, описанных в предыдущей книге.

Конечно, эту вещь нужно читать целиком, так как книга «Приключения Гекльберри Финна», краткое содержание которой мы попытаемся изложить, написана настолько увлекательно, что просто грешно не иметь ее в своем читательском багаже. Не зря похождения Тома и Гека входят в топ самых популярных романов в мире, и эти книги с удовольствием читают и взрослые, и дети. И среди множества романов, рассказов и фельетонов, которые написал Марк Твен, «Приключения Гекльберри Финна» занимают высшую строчку в параде популярности. Даже Том немного уступает своему приятелю.

Если вы еще не читали «Приключения Гекльберри Финна», краткое изложение сюжета наверняка подвигнет вас приобрести томик Марка Твена. И наверняка потом произведение займет почетное место на вашей книжной полке.

«Приключения Гекльберри Финна», краткое содержание. Первая часть

Гек Финн поступает на перевоспитание к вдове Дуглас, которая твердо решила сделать из юного парии и сорванца полезного и примерного члена общества. Мальчика заставляют одеваться «прилично», пытаются привить ему великосветские манеры и заставляют ходить в школу. Искренне веря в то, что все это ему действительно необходимо, Гек старается изо всех сил, но перебороть свою свободолюбивую натуру и стать, «как все», у него получается плохо. А тут еще обнаруживается, что в городок вернулся его отец нищий бродяга и алкоголик, который, прослышав о том, что Гек разбогател, воспылал к своему отпрыску родительскими чувствами. Историю приобретения молодым Финном состояния вы можете прочесть в «Приключениях Тома Сойера».

Отец выкрал Гека из дома вдовы и увез в хижину, стоящую за несколько миль от городка. Старший Финн решил завладеть состоянием сына, и держит его взаперти в качестве гарантии получения денег. Но Гек не хочет идти на поводу желаний родителя и сбегает из-под замка. Общение с Томом не прошло для него даром, и свой побег он обставляет как собственное убийство. Нетрудно догадаться, что сделано это было с той целью, чтобы его потом не искали. Сбежав, он решает поселиться на острове, который находится в прямой видимости городка. Именно здесь они с Томом в Джо Гарлендом мечтали стать пиратами.

Но ранее оказывается заселен. На нем уже живет негр Джим, сбежавший от своей хозяйки - миссис Дуглас. Два беглеца решают отправиться в северные штаты, в которых нет рабства. Передвигаться они решают по реке. Причем исключительно по ночам, так как Джиму грозит за побег суровое наказание.

И дальнейшие приключения Гекльберри Финна, краткое содержание которых вы сейчас читаете, происходят на плоту. Наши приятели встречают двух мошенников, которые с удивительной ловкостью и наглостью обирают простодушных жителей маленьких городков, стоящих на берегу реки. Пока жертвами аферистов являются взрослые, Гек и Джим смиряются с методами «Герцога» и «Короля», но когда те решают ограбить трех осиротевших сестер, самой старшей из которых всего 16, юный Финн решает помешать свершению несправедливости. Его вмешательство не дало реализовать мошенникам свои планы, и те, злые как черти, вынуждены удалиться несолоно хлебавши.

«Приключения Гекльберри Финна», краткое содержание. Вторая часть

Раздосадованные неудачей, аферисты решают поправить свои финансовые дела, выдав Джима властям. Ведь за поимку беглого раба положено вознаграждение. Обстряпав втихаря это гнусное дело, они считают, что дело в шляпе. Но Гек не может смириться с тем, что Джима продадут на южные хлопковые плантации, и решает устроить ему побег. Разузнав, на какой ферме держат его друга, он является туда, не зная даже, что будет делать и говорить. Какого же его удивление, когда хозяева встречают появление мальчика с искренним восторгом, принимая его за племянника миссис Фелпс, который как раз должен приехать в гости.

Узнав о том, что этого племянника зовут Том Сойер, Гек чуть с ума не сходит от облегчения. Ведь здесь скоро будет его лучший друг, и, зная любовь приятеля к приключениям, Финн нисколько не сомневается в том, что побег Джима будет осуществлен по всем правилам приключенческого романа. Том, естественно, полностью оправдывает ожидания, и устраивает из подготовки к побегу целое представление. К сожалению, в самом конце случайность помешала триумфу, и Сойер даже схлопотал пулю в ногу.

Но все заканчивается не просто хорошо, а даже великолепно, когда Том раскрывает карты, а приехавшая за своим беспокойным племянником тетя Полли подтверждает его слова. Оказывается, Джим никакой не раб, так как его хозяйка умерла, а в своем завещании дала ему вольную.

Приключения Гекльберри Финна

ПРЕДИСЛОВИЕ

Большая часть приключений, о которых рассказано в этой книге, взяты из жизни: одно-два пережиты мною самим, остальные мальчиками, учившимися вместе со мной в школе. Гек Финн списан с натуры, Том Сойер также, но не с одного оригинала - он представляет собой комбинацию черт, взятых у трех мальчиков, которых я знал, и потому принадлежит к смешанному архитектурному ордеру.
Дикие суеверия, описанные ниже, были распространены среди детей и негров Запада в те времена, то есть тридцать - сорок лет тому назад.
Хотя моя книга предназначена главным образом для развлечения мальчиков и девочек, я надеюсь, что ею не побрезгуют и взрослые мужчины и женщины, ибо в мои планы входило напомнить им, какими были они сами когда-то, что чувствовали, думали, как разговаривали и в какие странные авантюры иногда ввязывались.
Хартфорд, 1876
Автор

Лица, которые попытаются найти в этом повествовании мотив, будут отданы под суд; лица, которые попытаются найти в нем мораль, будут сосланы; лица, которые попытаются найти в нем сюжет, будут расстреляны.
По приказу автора,
Генерал-губернатор
Начальник артиллерийского управления

ОБЪЯСНЕНИЕ

В этой книге использовано несколько диалектов, а именно: негритянский диалект штата Миссури, самая резкая форма захолустного диалекта Пайк-Каунти, а также четыре несколько смягченных разновидности этого последнего. Оттенки говора выбирались не наудачу и не наугад, а, напротив, очень тщательно, под надежным руководством, подкрепленным моим личным знакомством со всеми этими формами речи.
Я даю это объяснение потому, что без него многие читатели предположили бы, что все мои персонажи стараются в говоре подражать один другому и это им не удается.
Автор

ГЛАВА I

Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием «Приключения Тома Сойера», но это не беда. Эту книжку написал мистер Марк Твен и, в общем, не очень наврал. Кое-что он присочинил, но, в общем, не так уж наврал. Это ничего, я еще не видел таких людей, чтобы совсем не врали, кроме тети Полли и вдовы, да разве еще Мэри. Про тетю Полли, - это Тому Сойеру она тетя, - про Мэри и про вдову Дуглас рассказывается в этой самой книжке, и там почти все правда, только кое-где приврано, - я уже про это говорил.
А кончается книжка вот чем: мы с Томом нашли деньги, зарытые грабителями в пещере, и разбогатели. Получили мы по шесть тысяч долларов на брата - и все золотом. Такая была куча деньжищ - смотреть страшно! Ну, судья Тэтчер все это взял и положил в банк, и каждый божий день мы стали получать по доллару прибыли, и так круглый год, - не знаю, кто может такую уйму истратить. Вдова Дуглас усыновила меня и пообещала, что будет меня воспитывать; только мне у нее в доме жилось неважно: уж очень она донимала всякими порядками и приличиями, просто невозможно было терпеть. В конце концов я взял да и удрал, надел опять свои старые лохмотья, залез опять в ту же бочку из-под сахара и сижу, радуюсь вольному житью. Однако Том Сойер меня отыскал и рассказал, что набирает шайку разбойников. Примет и меня тоже, если я вернусь к вдове и буду вести себя хорошо. Ну, я и вернулся.
Вдова поплакала надо мной, обозвала меня бедной заблудшей овечкой и всякими другими словами; но, разумеется, ничего обидного у нее на уме не было. Опять она одела меня во все новое, так что я только и знал, что потел, и целый день ходил как связанный. И опять все пошло по-старому. К ужину вдова звонила в колокол, и тут уж никак нельзя было опаздывать - непременно приходи вовремя. А сядешь за стол, никак нельзя сразу приниматься за еду: надо подождать, пока вдова не нагнет голову и не побормочет немножко над едой, а еда была, в общем, не плохая; одно только плохо - что каждая вещь сварена сама по себе. То ли дело куча всяких огрызков и объедков! Бывало, перемешаешь их хорошенько, они пропитаются соком и проскакивают не в пример легче.
В первый же день после ужина вдова достала толстую книгу и начала читать мне про Моисея в тростниках, а я просто разрывался от любопытства - до того хотелось узнать, чем дело кончится; как вдруг она проговорилась, что этот самый Моисей давным-давно помер, и мне сразу стало неинтересно, - плевать я хотел на покойников.
Скоро мне захотелось курить, и я спросил разрешения у вдовы. Но она не позволила: сказала, что это дурная привычка и очень неряшливая и мне надо от нее отучаться. Бывают же такие люди! Напустятся на что-нибудь, о чем и понятия не имеют. Вот и вдова тоже: носится со своим Моисеем, когда он ей даже не родня, - да и вообще кому он нужен, если давным-давно помер, сами понимаете, - а меня ругает за то, что мне нравится курить. А сама небось нюхает табак - это ничего, ей-то можно.
Ее сестра, мисс Уотсон, порядком усохшая старая дева в очках, как раз в это время переехала к ней на житье и сразу же пристала ко мне с букварем. Целый час она ко мне придиралась, но в конце концов вдова велела ей оставить меня в покое. Да я бы дольше и не вытерпел. Потом целый час была скучища смертная, и я все вертелся на стуле. А мисс Уотсон все приставала: "Не клади ноги на стул, Гекльберри! ", "Не скрипи так, Гекльберри, сиди смирно! ", "Не зевай и не потягивайся, Гекльберри, веди себя как следует! ". Потом она стала проповедовать насчет преисподней, а я возьми да и скажи, что хорошо бы туда попасть. Она просто взбеленилась, а я ничего плохого не думал, лишь бы удрать куда-нибудь, до того мне у них надоело, а куда - все равно. Мисс Уотсон сказала, что это очень дурно с моей стороны, что она сама нипочем бы так не сказала: она старается не грешить, чтобы попасть в рай. Но я не видел ничего хорошего в том, чтобы попасть туда же, куда она попадет, и решил, что и стараться не буду. Но говорить я этого не стал - все равно никакого толку не будет, одни неприятности.
Тут она пустилась рассказывать про рай - и пошла и пошла. Будто бы делать там ничего не надо - знай прогуливайся целый день с арфой да распевай, и так до скончания века. Мне что-то не очень понравилось. Но говорить я этого опять-таки не стал. - Спросил только, как она думает, попадет ли туда Том Сойер? А она говорит: «Нет, ни под каким видом!» Я очень обрадовался, потому что мне хотелось быть с ним вместе.
Мисс Уотсон все ко мне придиралась, так что в конце концов мне надоело и сделалось очень скучно. Скоро в комнаты позвали негров и стали молиться, а после того все легли спать. Я поднялся к себе наверх с огарком свечки и поставил его на стол, сел перед окном и попробовал думать о чем-нибудь веселом, - только ничего не вышло: такая напала тоска, хоть помирай. Светили звезды, и листья в лесу шелестели так печально; где-то далеко ухал филин - значит, кто-то помер; слышно было, как кричит козодой и воет собака, - значит, кто-то скоро помрет. А ветер все нашептывал что-то, и я никак не мог понять, о чем он шепчет, и от этого по спине у меня бегали мурашки. Потом в лесу кто-то застонал, вроде того как стонет привидение, когда оно хочет рассказать, что у него на душе, и не может добиться, чтобы его поняли, и ему не лежится спокойно в могиле: вот оно скитается по ночам и тоскует. Мне стало так страшно и тоскливо, так захотелось, чтобы кто-нибудь был со мной… А тут еще паук спустился ко мне на плечо. Я его сбил щелчком прямо на свечку и не успел опомниться, как он весь съежился. Я и сам знал, что это не к добру, хуже не бывает приметы, и здорово перепугался, просто душа в пятки ушла. Я вскочил, повернулся три раза на каблуках и каждый раз при этом крестился, потом взял ниточку, перевязал себе клок волос, чтобы отвадить ведьм, - и все-таки не успокоился: это помогает, когда найдешь подкову и, вместо того чтобы прибить над дверью, потеряешь ее; только я не слыхал, чтоб таким способом можно было избавиться от беды, когда убьешь паука.
Меня бросило в дрожь. Я опять сел и достал трубку; в доме теперь было тихо, как в гробу, и, значит, вдова ничего не узнает. Прошло довольно много времени; я услышал, как далеко в городе начали бить часы: «бум! бум!» - пробило двенадцать, а после того опять стало тихо, тише прежнего. Скоро я услышал, как в темноте под деревьями треснула ветка, - что-то там двигалось. Я сидел не шевелясь и прислушивался. И вдруг кто-то мяукнул еле слышно: «Мя-у! Мя-у!» Вот здорово! Я тоже мяукнул еле слышно: «Мяу! Мяу!» - а потом погасил свечку и вылез через окно на крышу сарая. Оттуда я соскользнул на землю и прокрался под деревья. Гляжу - так и есть: Том Сойер меня дожидается.

ГЛАВА II

Мы пошли на цыпочках по дорожке между деревьями в самый конец сада, нагибаясь пониже, чтобы ветки не задевали по голове. Проходя мимо кухни, я споткнулся о корень и наделал шуму. Мы присели на корточки и затихли. Большой негр мисс Уотсон - его звали Джим - сидел на пороге кухни; мы очень хорошо его видели, потому что у него за спиной стояла свечка. Он вскочил и около минуты прислушивался, вытянув шею; потом говорит:
- Кто там?
Он еще послушал, потом подошел на цыпочках и остановился как раз между нами: можно было до него дотронуться пальцем. Ну, должно быть, времени прошло порядочно, и ничего не было слышно, а мы все были так близко друг от друга. И вдруг у меня зачесалось одно место на лодыжке, а почесать его я боялся" потом зачесалось ухо, потом спина, как раз между лопатками. Думаю, если не почешусь, просто хоть помирай. Я это сколько раз потом замечал: если ты где-нибудь в гостях, или на похоронах, или хочешь заснуть и никак не можешь - вообще, когда никак нельзя чесаться, - у тебя непременно зачешется во всех местах разом.
Тут Джим и говорит:
- Послушайте, кто это? Где же вы? Ведь я все слышал, свинство какое! Ладно, я знаю, что мне делать: сяду и буду сидеть, пока опять что-нибудь не услышу.
И он уселся на землю, как раз между мной и Томом, прислонился спиной к дереву и вытянул ноги так, что едва не задел мою ногу. У меня зачесался нос. Так зачесался, что слезы выступили на глазах, а почесать я боялся. Потом начало чесаться в носу. Потом зачесалось под носом. Я просто не знал, как усидеть на месте. Такая напасть продолжалась минут шесть или семь, а мне казалось, что много дольше. Теперь у меня чесалось в одиннадцати местах сразу. Я решил, что больше минуты нипочем не вытерплю, но кое-как сдержался: думаю - уж постараюсь. И тут как раз Джим начал громко дышать, потом захрапел, и у меня все сразу прошло.
Том подал мне знак - еле слышно причмокнул губами, - и мы на четвереньках поползли прочь. Как только мы отползли шагов на десять. Том шепнул мне, что хочет для смеха привязать Джима к дереву. А я сказал: «Лучше не надо, он проснется и поднимет шум, и тогда увидят, что меня нет на месте». Том сказал, что у него маловато свечей, надо бы пробраться в кухню и взять побольше. Я его останавливал, говорил, что Джим может проснуться и войти в кухню. Но Тому хотелось рискнуть; мы забрались туда, взяли три свечки, и Том оставил на столе пять центов в уплату. Потом мы с ним вышли; мне не терпелось поскорее убраться подальше, а Тому вздумалось подползти на четвереньках к Джиму и сыграть с ним какую-нибудь шутку. Я его дожидался, и мне показалось, что ждать пришлось очень долго, - так было кругом пусто и молчаливо.
Как только Том вернулся, мы с ним побежали по дорожке кругом сада и очень скоро очутились на самой верхушке горы по ту сторону дома. Том сказал, что стащил шляпу с Джима и повесил ее на сучок как раз над его головой, а Джим немножко зашевелился, но так и не проснулся. На другой день Джим рассказывал, будто ведьмы околдовали его, усыпили и катались на нем по всему штату, а потом опять посадили под дерево и повесили его шляпу на сучок, чтобы сразу видно было, чье это дело. А в другой раз Джим рассказывал, будто они доехали на нем до Нового Орлеана; потом у него с каждым разом получалось все дальше и дальше, так что в конце концов он стал говорить, будто ведьмы объехали на нем вокруг света, замучили его чуть не до смерти, и спина у него была вся стерта, как под седлом. Джим так загордился после этого, что на других негров и смотреть не хотел. Негры приходили за много миль послушать, как Джим будет про это рассказывать, и он стал пользоваться таким уважением, как ни один негр в наших местах. Повстречав Джима, чужие негры останавливались, разинув рот, и глядели на него, словно на какое-нибудь чудо. Как стемнеет, негры всегда собираются на кухне у огня и разговаривают про ведьм; но как только кто-нибудь заведет об этом речь, Джим сейчас же вмешается и скажет: "Гм! Ну что ты можешь знать про ведьм! " И этот негр сразу притихнет и замолчит. Пятицентовую монетку Джим надел на веревочку и всегда носил на шее; он рассказывал, будто этот талисман ему подарил сам черт и сказал, что им можно лечить от всех болезней и вызывать ведьм, когда вздумается, стоит только пошептать над монеткой; но Джим никогда не говорил, что он такое шепчет. Негры собирались со всей окрути и отдавали Джиму все, что у них было, лишь бы взглянуть на эту монетку; однако они ни за что на свете не дотронулись бы до нее, потому что монета побывала в руках черта. Работник он стал теперь никуда не годный - уж очень возгордился, что видел черта и возил на себе ведьм по всему свету.
Ну так вот, когда мы с Томом подошли к обрыву и поглядели вниз, на городок, там светилось всего три или четыре огонька, - верно, в тех домах, где лежали больные; вверху над нами так ярко сияли звезды, а ниже города текла река в целую милю шириной, этак величественно и плавно. Мы спустились с горы, разыскали Джо Гарпера с Беном Роджерсом и еще двух или трех мальчиков; они прятались на старом кожевенном заводе. Мы отвязали ялик и спустились по реке мили на две с половиной, до большого оползня на гористой стороне, и там высадились на берег.
Когда подошли к кустам, Том Сойер заставил всех нас поклясться, что мы не выдадим тайны, а потом показал ход в пещеру - там, где кусты росли гуще всего. Потом мы зажгли свечки и поползли на четвереньках в проход. Проползли мы, должно быть, шагов двести, и тут открылась пещера. Том потолкался по проходам и скоро нырнул под стенку в одном месте, - вы бы никогда не заметили, что там есть ход. По этому узкому ходу мы пролезли вроде как в комнату, очень сырую, всю запотевшую и холодную, и тут остановились.
Том сказал:
- Ну вот, мы соберем шайку разбойников и назовем ее «Шайка Тома Сойера». А кто захочет с нами разбойничать, тот должен будет принести клятву и подписаться своей кровью.
Все согласились. И вот Том достал листок бумаги, где у него была написана клятва, и прочел ее. Она призывала всех мальчиков дружно стоять за шайку и никому не выдавать ее тайн; а если кто-нибудь обидит мальчика из нашей шайки, то тот, кому велят убить обидчика и всех его родных, должен не есть и не спать, пока не убьет их всех и не вырежет у них на груди крест - знак нашей шайки. И никто из посторонних не имеет права ставить этот знак, только те, кто принадлежит к шайке; а если кто-нибудь поставит, то шайка подаст на него в суд; если же он опять поставит, то его убьют. А если кто-нибудь из шайки выдаст нашу тайну, то ему перережут горло, а после того сожгут труп и развеют пепел по ветру, кровью вычеркнут его имя из списка и больше не станут о нем поминать, а проклянут и забудут навсегда.
Все сказали, что клятва замечательная, и спросили Тома, сам он ее придумал или нет. Оказалось, кое-что он придумал сам, а остальное взял из книжек про разбойников и пиратов, - у всякой порядочной шайки бывает такая клятва.
Некоторые думали, что хорошо бы убивать родных у тех мальчиков, которые выдадут тайну. Том сказал, что это недурная мысль, взял и вписал ее карандашиком.
Тут Бен Роджерс и говорит:
- А вот у Гека Финна никаких родных нет; как с ним быть?
- Ну и что ж, ведь отец у него есть? - говорит Том Сойер.
- Да, отец-то есть, только где ты его теперь разыщешь? Он, бывало, все валялся пьяный на кожевенном заводе, вместе со свиньями, но вот уже больше года его что-то не видно в наших краях.
Посоветовались они между собой и уж совсем собрались меня вычеркнуть, потому что, говорят, у каждого мальчика должны быть родные или кто-нибудь, кого можно убить, а то другим будет обидно. Ну, и никто ничего не мог придумать, все стали в тупик и молчали. Я сперва чуть не заплакал, а потом вдруг придумал выход: взял да и предложил им мисс Уотсон - пускай ее убивают. Все согласились.
- Ну что ж, она годится. Теперь все в порядке. Гека принять можно.
Тут все стали колоть себе пальцы булавкой и расписываться кровью, и я тоже поставил свой значок на бумаге.
- Ну, а чем же эта шайка будет заниматься? - спрашивает Бен Роджерс.
- Ничем, только грабежами и убийствами.
- А что же мы будем грабить? Дома, или скотину, или…
- Чепуха! Это не грабеж, если угонять скотину и тому подобное, это воровство, - говорит Том Сойер. - Мы не воры. В воровстве никакого блеску нет. Мы разбойники. Наденем маски и будем останавливать дилижансы и кареты на большой дороге, убивать пассажиров и отбирать у них часы и деньги.
- И непременно надо их убивать?
- Ну еще бы! Это самое лучшее. Некоторые авторитеты думают иначе, но вообще считается лучше убивать - кроме тех, кого приведем сюда в пещеру и будем держать, пока не дадут выкупа.
- Выкупа? А что это такое?
- Не знаю. Только так уж полагается. Я про это читал в книжках, и нам, конечно, тоже придется так делать.
- Да как же мы сможем, когда не знаем, что это такое?
- Ну, как-нибудь уж придется. Говорят тебе, во всех книжках так, не слышишь, что ли? Ты что же, хочешь делать все по-своему, не так, как в книжках, чтобы мы совсем запутались?
- Ну да, тебе хорошо говорить, Том Сойер, а как же они станут выкупаться, - чтоб им пусто было! - если мы не знаем, как это делается? А ты сам как думаешь, что это такое?
- Ну, уж не знаю. Сказано: надо их держать, пока они не выкупятся. Может, это значит, что надо их держать, пока они не помрут.
- Вот это еще на что-нибудь похоже! Это нам подойдет. Чего же ты раньше так не сказал? Будем их держать, пока они не выкупятся до смерти. И возни, наверно, с ними не оберешься - корми их да гляди, чтобы не удрали.
- Что это ты говоришь, Бен Роджерс? Как же они могут удрать, когда при них будет часовой? Он застрелит их, как только они пошевельнутся.
- Часовой? Вот это ловко! Значит, кому-нибудь придется сидеть и всю ночь не спать из-за того только, что их надо стеречь? По-моему, это глупо. А почему же нельзя взять дубину, да и выкупить их сразу дубиной по башке?
- Потому что в книгах этого нет - по этому по самому. Вот что, Бен Роджерс: хочешь ты делать дело как следует или не хочешь? Ты что же - думаешь, люди, которые пишут книжки, не знают, как по-настоящему полагается? Учить их ты собираешься, что ли? И не мечтай! Нет, сэр, мы уж будем выкупать их по всем правилам.
- Ну и ладно. Мне-то что! Я только говорю: по-дурацки получается все-таки… Слушай, а женщин мы тоже будем убивать?
- Ну, Бен Роджерc, если бы я был такой неуч, я бы больше молчал. Убивать женщин! С какой же это стати, когда в книжках ничего подобного нет? Приводишь их в пещеру и обращаешься с ними как можно вежливей, а там они в тебя мало-помалу влюбляются и уж сами больше не хотят домой.
- Ну, если так, тогда я согласен, только смысла в этом не вижу. Скоро у нас в пещере пройти нельзя будет: столько набьется женщин и всякого народу, который дожидается выкупа, а самим разбойникам и деваться будет некуда. Ну что ж, валяй дальше, я ничего не говорю.
Маленький Томми Барнс успел уже заснуть и, когда его разбудили, испугался, заплакал и стал проситься домой к маме, сказал, что больше не хочет быть разбойником.
Все подняли его на смех и стали дразнить плаксой, а он надулся и сказал, что сейчас же пойдет и выдаст все наши тайны. Но Том дал ему пять центов, чтобы он молчал, и сказал, что мы все сейчас пойдем домой, а на будущей неделе соберемся и тогда кого-нибудь ограбим и убьем.
Бен Роджерс сказал, что он не может часто уходить из дому, разве только по воскресеньям, и нельзя ли начать с будущего воскресенья; но все мальчики решили, что по воскресеньям грешно убивать и грабить, так что об этом не может быть и речи. Мы уговорились встретиться и назначить день как можно скорее, потом выбрали Тома Сойера в атаманы шайки, а Джо Гарпера - в помощники и разошлись по домам.
Я влез на крышу сарая, а оттуда - в окно уже перед самым рассветом. Мое новое платье было все закапано свечкой и вымазано в глине, и сам я устал как собака.

ГЛАВА III

Ну и пробрала же меня утром старая мисс Уотсон за мою одежду! Зато вдова совсем не ругалась, только отчистила свечное сало и глину и такая была печальная, что я решил вести себя это время получше, если смогу. Потом мисс Уотсон отвела меня в чулан и стала молиться, но ничего не вышло. Она велела мне молиться каждый день - и чего я попрошу, то и дастся мне. Но не тут-то было! Я пробовал. Один раз вымолил себе удочку, только без крючков. А на что она мне сдалась, без крючков-то! Раза три или четыре я пробовал вымолить себе и крючки, но ничего почему-то не вышло. Как-то на днях я попросил мисс Уотсон помолиться вместо меня, а она обозвала меня дураком и даже не сказала, за что. Так я и не мог понять, в чем дело.
Один раз я долго сидел в лесу, все думал про это. Говорю себе: если человек может вымолить все, что угодно, так отчего же дьякон Уинн не вымолил обратно свои деньги, когда проторговался на свинине? Почему вдова не может вымолить серебряную табакерку, которую у нее украли? Почему мисс Уотсон не помолится, чтоб ей потолстеть? Нет, думаю, тут что-то не так. Пошел и спросил у вдовы, а она говорит: можно молиться только о «духовных благах». Этого я никак не мог понять; ну, она мне растолковала; это значит: я должен помогать другим и делать для них все, что могу, заботиться о них постоянно и совсем не думать о себе. И о мисс Уотсон тоже заботиться, - так я понял.
Я пошел в лес и долго раскидывал умом и так и этак и все не мог понять, какая же от этого польза, разве только другим людям; и решил в конце концов не ломать над этим голову, может, как-нибудь и так обойдется. Иной раз, бывало, вдова сама возьмется за меня и начнет рассказывать о промысле божием, да так, что прямо слеза прошибает; а на другой день, глядишь, сэр Уотсон опять за свое и опять собьет меня с толку. Я уж так и рассудил, что есть два бога: с богом вдовы несчастный грешник еще как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда спуску не жди. Все это я обдумал и решил, что лучше пойду под начало к богу вдовы, если я ему гожусь, хотя никак не мог понять, на что я ему нужен и какая от меня может быть прибыль, когда я совсем ничего не знаю, и веду себя неважно, и роду самого простого.
Моего отца у нас в городе не видали уже больше года, и я совсем успокоился; я его и видеть-то больше не хотел. Трезвый, он, бывало, все меня колотит, попадись только ему под руку; хотя я по большей части удирал от него в лес, как увижу, что он околачивается поблизости. Так вот, в это самое время его выловили из реки, милях в двенадцати выше города, - я слыхал это от людей. Во всяком случае, решили, что это он и есть: ростом утопленник был как раз с него, и в лохмотьях, и волосы длинные-предлинные; все это очень на отца похоже, только лица никак нельзя было разобрать: он так долго пробыл в воде, что оно и на лицо не очень было похоже. Говорили, что он плыл ко реке лицом вверх. Его выловили из воды и закопали на берегу. Но я недолго радовался, потому что вспомнил одну штуку. Я отлично знал, что мужчина-утопленник должен плыть по реке не вверх лицом, а вниз. Вот потому-то я и догадался, что это был вовсе не отец, а какая-нибудь утопленница в мужской одежде. И я опять стал беспокоиться. Я все ждал, что старик вот-вот заявится, а мне вовсе этого не хотелось.
Почти целый месяц мы играли в разбойников, а потом я бросил. И все мальчики тоже. Никого мы не ограбили и не убили - так только, дурака валяли. Выбегали из леса и бросались на погонщиков свиней или на женщин, которые везли на рынок зелень и овощи, но никогда никого не трогали. Том Сойер называл свиней «слитками», а репу и зелень - «драгоценностями», а после, вернувшись в пещеру, мы хвастались тем, что сделали и сколько человек убили и ранили. Но я не видел, какая нам от этого прибыль. Раз Том послал одного мальчика бегать по всему городу с горящей палкой, которую он называл «пароль» (знак для всей шайки собираться вместе), а потом сказал нам, что он получил от своих лазутчиков тайное сообщение, будто завтра около пещеры остановится целый караван богатых арабов и испанских купцов, с двумя сотнями слонов, шестью сотнями верблюдов и тысячей вьючных мулов, нагруженных алмазами, а охраняют их всего-навсего четыреста солдат; так что мы устроим засаду, перебьем их всех и захватим добычу. Он велел наточить мечи, вычистить ружья и быть наготове. Он даже на воз с брюквой не мог напасть без того, чтобы не наточить мечи и начистить ружья, хотя какой толк их точить, когда это были простые палки и ручки от щеток, - сколько ни точи, ни на волос лучше не будут. Мне как-то не верилось, что мы можем побить такую массу испанцев и арабов, хотелось только поглядеть на верблюдов и слонов, поэтому на другой день, в субботу, я был тут как тут и сидел вместе с другими в засаде; и как только дали сигнал, мы выскочили из кустов и скатились с горы вниз. Но никаких испанцев и арабов там не было, верблюдов и слонов тоже. Оказалось, что это всего-навсего экскурсия воскресной школы, да и то один первый класс. Мы на них набросились и разогнали ребят по всей долине. Но только никакой добычи нам не досталось, кроме пряников и варенья, да еще Бон Роджерс подобрал тряпичную куклу, а Джо Гарпер - молитвенник и душеспасительную книжонку; а потом за нами погналась учительница, и мы все это побросали - и бежать. Никаких алмазов я не видел, так я и сказал Тому Сойеру. А он уверял, что они все-таки там были, целые горы алмазов, и арабы, и слоны, и много всего. Я спрашиваю: "Почему же тогда мы ничего не видели? " А он говорит: «Если бы ты хоть что-нибудь знал, хоть прочел бы книжку, которая называется „Дон-Кихот“, тогда бы не спрашивал. Тут, говорит, все дело в колдовстве». А на самом деле там были сотни солдат, и слоны, и сокровища, и все прочее, только у нас оказались враги - чародеи, как Том их назвал, - то все это они превратили в воскресную школу нам назло. Я говорю: «Ладно, тогда нам надо напасть на этих самых чародеев». Том Сойер обозвал меня болваном.

Марк Твен

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГЕКЛЬБЕРРИ ФИННА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Моисей и тростник. - Мисс Ватсон. - Том Сойер.

Вы, вероятно, слыхали про известного сорванца Тома Сойера. А если не слыхали - не беда! Вы сейчас познакомитесь с ним. Я - друг и приятель этого самого Тома, про которого написана целая книга. В книге рассказывается, как мы с Томом нашли деньги, спрятанные в пещере разбойниками, и сделались богачами.

Судья Тэчер взял у нас эти деньги и положил их в банк на проценты, дававшие нам ежедневно по одному доллару. Я, право, даже не знаю, что делать человеку с такой кучей денег. Вдова Дуглас взяла меня к себе вместо сына и хочет сделать из меня «культурного юношу», как она говорит. Но это мне совсем не по вкусу: очень тяжело жить с утра до вечера в одной и той же квартире. К тому же вдова ужасно аккуратная и степенная женщина. Я не вынес этой жизни и сбежал. Опять нарядился в лохмотья, влез в бочку из-под сахара - и зажил на свободе в свое удовольствие. Но Том Сойер разыскал меня и заявил, что он скоро сделается атаманом разбойников и примет меня в свою шайку, если я вернусь в дом вдовы и буду жить, как приличные люди. Я вернулся.

Вдова поплакала при моем возвращении, назвала меня бедной, заблудшей овечкой. Впрочем, ничего обидного она не хотела сказать. Опять на мне новый костюм, в котором мне так тесно и неловко. Работать в этом костюме нельзя, а можно только потеть и потеть и потеть. Опять все пошло по-старому. Когда вдова звонила в колокол, все должны были садиться за стол, но и тогда не смели дотрагиваться до еды. Надо было еще ждать, пока вдова побормочет над блюдом. Этим она ничего скверного не хотела сказать про еду, хотя, конечно, мне не слишком-то нравилось, что каждое кушанье было приготовлено отдельно: суп - отдельно, жаркое - отдельно, овощи - отдельно. То ли дело у меня в бочке: все смешано в одну кучу - гораздо вкуснее!

После ужина вдова брала книжку.

После ужина вдова брала книжку и принималась учить меня про Моисея и толковать что-то такое про тростник. Уж я потел, потел, чтобы уразуметь это дело! Только раз как-то она проговорилась, что ее Моисей давным-давно помер. Тогда я перестал думать о нем: какое мне дело до каких-то покойников!

Захотелось мне покурить, и я попросил у вдовы позволения. Она не позволила. «Это, - говорит, - дурная привычка, и ты должен отучиться от нее навсегда». Бывают же на свете такие странные люди! Рассуждают о вещах, в которых ровно ничего не смыслят. Вот хоть бы вдова: хлопочет о Моисее, который ей не родня и никому не нужен, а находит дурным то, что доставляет человеку удовольствие. Сама-то ведь нюхает табак, - это, небось, ничего!

В это время приехала к ней погостить ее сестра, мисс Ватсон, тощая старая дева в очках, и стала донимать меня грамотой. Целый час она мучила меня своим букварем, и я чуть не околел с натуги. Даже вдова сжалилась надо мною и попросила дать мне передышку. Но от этого мне было не легче. Я начал смертельно скучать и завертелся на стуле. Мисс Ватсон стала придираться ко мне:

Не болтай ногами, Гекльберри!

Не скрючивайся так, Гекльберри!

Сиди прямо, Гекльберри!

Что это ты так вытянулся, Гекльберри? Когда же ты научишься наконец хорошим манерам?

Потом она стала говорить мне про ад, куда после смерти попадут нехорошие люди, а я сказал, что и мне хотелось бы туда же. Она страшно разозлилась, но я не думал ничего плохого: мне только хотелось поскорее уйти от нее, - куда угодно, лишь бы подальше. Но она продолжала вопить, что, должно быть, я очень скверный мальчишка, если могу говорить такие вещи, что она ни за что на свете не сказала бы ничего подобного и что она старается жить так, чтобы попасть прямо в рай, в царствие небесное. Но мне вовсе неохота жить в одном месте с нею, и я решил про себя, что не стоит мне становиться хорошим, а не то я и вправду могу очутиться в раю. Но, конечно, я не высказал этого вслух, потому что пользы от этого все равно никакой. Только наживешь неприятности.

А мисс Ватсон как начала, так и пошла трещать безумолку про царствие небесное. Там, говорит, только и дела у праведников что слоняться по небу с арфами и петь без конца свои песни. Подумаешь, какое удовольствие! Нет, небесная жизнь мне совсем не по вкусу; но я, конечно, не заикнулся об этом, а только спросил у мисс Ватсон, попадет ли на небо мой приятель Том Сойер.

Ну, - отвечала старуха, - на это надежда плоха.

Я, конечно, очень обрадовался: мы с Томом будем, значит, вместе.

Долго еще мисс Ватсон долбила меня; мне стало нудно и тошно. Потом созвали негров и давай молиться. А потом пошли спать. Я поднялся к себе наверх с огарком сальной свечки, поставил его на стол, сел к окошку и старался думать о чем-нибудь веселом, но веселье не шло мне на ум. Я чувствовал себя таким одиноким, что мне захотелось умереть. Сверкали звезды; печально шелестела листва. Издалека доносился крик совы, оплакивающей чью-то кончину. Где-то жалобно завыла собака, предвещая кому-то смерть, и ветер тоже нашептывал что-то очень печальное, а я не понимал, что он шепчет, и по спине у меня бегали мурашки. Потом из лесу донесся стон покойника. Так стонут привидения, когда им не лежится в могиле и они хотят сказать что-то такое, что тяготит их совесть, и не могут и должны бродить по ночам. У меня сердце замерло от страха, жутко мне было сидеть одному. Как нарочно, вдруг откуда-то взялся паук и пополз у меня по плечу. Я смахнул его прямо на свечку. И не успел я моргнуть глазом, как он сгорел. Я прекрасно знаю, что это дурная примета, угрожающая мне ужасной бедой. Мигом вскочил я на ноги, потом повернулся три раза на месте, каждый раз крестя себе грудь, а потом взял нитку, перевязал ею несколько волосков на голове, чтобы отогнать нечистую силу. Но все же не мог успокоиться.

Дрожа всем телом, я присел на кровать и вытащил трубку. В доме все спали, и можно было покурить, не боясь хозяйки. Я сидел и курил. Прошло много времени. Вдали послышался бой часов - бум-бум-бум, пробило двенадцать, и стало еще тише, чем прежде.

Вдруг в саду хрустнула ветка. Как будто кто-то копошился там внизу.

Я насторожил уши. Внизу раздалось: «Мяу! мяу!..» Ага! Вот в чем дело!

Мяу! мяу! - отвечал я как можно тише, потушил свечу и вылез через окно на крышу сарая, а потом спустился вниз по столбу и стал пробираться между деревьями, так как знал, что меня поджидает Том Сойер.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мальчишки удирают от Джима. - Шайка Тома Сойера. - Дальновидные замыслы.

Мы крались на цыпочках по тропинке в саду между деревьями, наклоняясь, чтобы не задеть головами за ветки. Но, проходя мимо кухонной двери, я споткнулся о какой-то корень. Мы припали к земле и притаились. Негр Джим, принадлежавший мисс Ватсон, сидел на пороге кухни. Мы отлично могли его видеть, потому что в кухне горел огонь. Он поднялся, вытянул шею, прислушался одну минуту и спросил:

Кто там?

Опять прислушался, сошел на цыпочках с крыльца и остановился как раз между нами. Мы могли бы тронуть его рукой. Минуты проходили, еще и еще - и не было слышно ни единого звука, а мы лежали так близко. Вдруг у меня зачесалась нога, но я не смел почесать ее. Потом зачесалось ухо. Потом спина - как раз между лопатками. Ну, кажется, вот сейчас помру, если не почешусь. И отчего это непременно тогда зачешется, когда нельзя почесаться? Впоследствии я часто думал об этом. Непременно, когда вы среди важных людей, или на похоронах, или отвечаете урок, - одним словом, тогда, когда нельзя почесаться, у вас начнет чесаться все тело - то там, то здесь, в разных местах.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГЕКЛЬБЕРРИ ФИННА

Перевод с английского

Н.ДАРУЗЕС

Рисунки

Г.ФИТИНГОФА

Оформление

С.ПОЖАРСКОГО

Глава первая

МОИСЕЙ В ТРОСТНИКАХ

Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием “Приключения Тома Сойера”, но это не беда. Эту книжку написал мистер Марк Твен и, в общем, не очень наврал. Кое-что он присочинил, но, в общем, не так уж наврал. Это ничего, я еще не видел таких людей, чтобы совсем не врали, кроме тети Полли и вдовы, да разве еще Мэри. Про тетю Полли, - это Тому Сойеру она тетя, - про Мэри и про вдову Дуглас рассказывается в этой самой книжке, и там почти все правда, только кое-где приврано, - я уже про это говорил.

А кончается книжка вот чем: мы с Томом нашли деньги, зарытые грабителями в пещере, и разбогатели. Получили мы по шесть тысяч долларов на брата - и все золотом. Такая была куча деньжищ - смотреть страшно! Ну, судья Тэтчер все это взял и положил в банк, и каждый божий день мы стали получать по доллару прибыли, и так круглый год, - не знаю, кто может такую уйму истратить. Вдова Дуглас усыновила меня и пообещала, что будет меня воспитывать; только мне у нее в доме жилось неважно: уж очень она донимала всякими порядками и приличиями, просто невозможно было терпеть. В конце концов я взял да и удрал, надел опять свои старые лохмотья, залез опять в ту же бочку из-под сахара и сижу, радуюсь вольному житью. Однако Том Сойер меня отыскал и рассказал, что набирает шайку разбойников. Примет и меня тоже, если я вернусь к вдове и буду вести себя хорошо. Ну, я и вернулся.

Вдова поплакала надо мной, обозвала меня бедной заблудшей овечкой и всякими другими словами; но, разумеется, ничего обидного у нее на уме не было. Опять она одела меня во все новое, так что я только и знал, что потел, и целый день ходил как связанный. И опять все пошло по-старому. К ужину вдова звонила в колокол, и тут уж никак нельзя было опаздывать - непременно приходи вовремя. А сядешь за стол, никак нельзя сразу приниматься за еду: надо подождать, пока вдова не нагнет голову и не побормочет немножко над едой, а еда была, в общем, не плохая; одно только плохо - что каждая вещь сварена сама по себе. То ли дело куча всяких огрызков и объедков! Бывало, перемешаешь их хорошенько, они пропитаются соком и проскакивают не в пример легче.

В первый же день после ужина вдова достала толстую книгу и начала читать мне про Моисея в тростниках, а я просто разрывался от любопытства - до того хотелось узнать, чем дело кончится; как вдруг она проговорилась, что этот самый Моисей давным-давно помер, и мне сразу стало неинтересно, - плевать я хотел на покойников.

Скоро мне захотелось курить, и я спросил разрешения у вдовы. Но она не позволила: сказала, что это дурная привычка и очень неряшливая и мне надо от нее отучаться. Бывают же такие люди! Напустятся на что-нибудь, о чем и понятия не имеют. Вот и вдова тоже: носится со своим Моисеем, когда он ей даже не родня, - да и вообще кому он нужен, если давным-давно помер, сами понимаете, - а меня ругает за то, что мне нравится курить. А сама небось нюхает табак - это ничего, ей-то можно.

Ее сестра, мисс Уотсон, порядком усохшая старая дева в очках, как раз в это время переехала к ней на житье и сразу же пристала ко мне с букварем. Целый час она ко мне придиралась, но в конце концов вдова велела ей оставить меня в покое. Да я бы дольше и не вытерпел. Потом целый час была скучища смертная, и я все вертелся на стуле. А мисс Уотсон все приставала: “Не клади ноги на стул, Гекльберри!”, “Не скрипи так, Гекльберри, сиди смирно!”, “Не зевай и не потягивайся, Гекльберри, веди себя как следует!”. Потом она стала проповедовать насчет преисподней, а я возьми да и скажи, что хорошо бы туда попасть. Она просто взбеленилась, а я ничего плохого не думал, лишь бы удрать куда-нибудь, до того мне у них надоело, а куда - все равно. Мисс Уотсон сказала, что это очень дурно с моей стороны, что она сама нипочем бы так не сказала: она старается не грешить, чтобы попасть в рай. Но я не видел ничего хорошего в том, чтобы попасть туда же, куда она попадет, и решил, что и стараться не буду. Но говорить я этого не стал - все равно никакого толку не будет, одни неприятности.

Тут она пустилась рассказывать про рай - и пошла и пошла. Будто бы делать там ничего не надо - знай прогуливайся целый день с арфой да распевай, и так до скончания века. Мне что-то не очень понравилось. Но говорить я этого опять-таки не стал. Спросил только, как она думает, попадет ли туда Том Сойер? А она говорит: “Нет, ни под каким видом!” Я очень обрадовался, потому что мне хотелось быть с ним вместе.

Мисс Уотсон все ко мне придиралась, так что в конце концов мне надоело и сделалось очень скучно. Скоро в комнаты позвали негров и стали молиться, а после того все легли спать. Я поднялся к себе наверх с огарком свечки и поставил его на стол, сел перед окном и попробовал думать о чем-нибудь веселом, - только ничего не вышло: такая напала тоска, хоть помирай. Светили звезды, и листья в лесу шелестели так печально; где-то далеко ухал филин - значит, кто-то помер; слышно было, как кричит козодой и воет собака, - значит, кто-то скоро помрет. А ветер все нашептывал что-то, и я никак не мог понять, о чем он шепчет, и от этого по спине у меня бегали мурашки. Потом в лесу кто-то застонал, вроде того как стонет привидение, когда оно хочет рассказать, что у него на душе, и не может добиться, чтобы его поняли, и ему не лежится спокойно в могиле: вот оно скитается по ночам и тоскует. Мне стало так страшно и тоскливо, так захотелось, чтобы кто-нибудь был со мной… А тут еще паук спустился ко мне на плечо. Я его сбил щелчком прямо на свечку и не успел опомниться, как он весь съежился. Я и сам знал, что это не к добру, хуже не бывает приметы, и здорово перепугался, просто душа в пятки ушла. Я вскочил, повернулся три раза на каблуках и каждый раз при этом крестился, потом взял ниточку, перевязал себе клок волос, чтобы отвадить ведьм, - и все-таки не успокоился: это помогает, когда найдешь подкову и, вместо того чтобы прибить над дверью, потеряешь ее; только я не слыхал, чтоб таким способом можно было избавиться от беды, когда убьешь паука.

Меня бросило в дрожь. Я опять сел и достал трубку; в доме теперь было тихо, как в гробу, и, значит, вдова ничего не узнает. Прошло довольно много времени; я услышал, как далеко в городе начали бить часы: “бум! бум!” - пробило двенадцать, а после того опять стало тихо, тише прежнего. Скоро я услышал, как в темноте под деревьями треснула ветка, - что-то там двигалось. Я сидел не шевелясь и прислушивался. И вдруг кто-то мяукнул еле слышно: “Мя-у! Мя-у!” Вот здорово! Я тоже мяукнул еле слышно: “Мяу! Мяу!” - а потом погасил свечку и вылез через окно на крышу сарая. Оттуда я соскользнул на землю и прокрался под деревья. Гляжу - так и есть: Том Сойер меня дожидается.

Глава вторая

СТРАШНАЯ КЛЯТВА НАШЕЙ ШАЙКИ

Данная статья - о произведении знаковом, которое Эрнест Хэмингуэй назвал истоком всей современной американской литературы. Необычная книга - "Приключения Гекльберри Финна"! Краткое содержание ее не сводится лишь к обычному детскому чтиву.

Это многослойный и глубокий по замыслу роман Марка Твена - гражданина безумно смелого, южанина, посмевшего во весь свой голос заявить о своем личном неприятии рабства.

Опальная книга

После написания это произведение надолго оказалось под запретом из-за "бунтарского духа" (в нем красной нитью проходит тема отстаивания прав негров на свободу). Писатель, знающий стяжательскую природу американского рабовладельческого капитализма образца 19 века, не только понимал его позорность, но и неизбежность его конца.

Поэтому из-под его пера и вышел новаторский роман "Приключения Гекльберри Финна". Краткое содержание его разворачивает перед читателем целую галлерею духовной эволюции главного героя: от конформистски-согласного с рабством до бунтаря, освобождающего друга.

Любопытно, что спустя полтора века американская критика обвинила произведение в... расизме. А все из-за использования автором слова "нигер", столь обычного два столетия назад.

Имя Гекльберри Финна - староанглийская стилизация автора

По-особому относился классик к этому персонажу. Все его черты, даже имя, - уникальны. Попытаемся разобраться, чо же обозначает имя “Гекльберри”. Возможно это определит личное отношение автора к роману "Приключения Гекльберри Финна".

Этим именем ни в XIX веке, ни ранее не называли младенцев. Его придумал сам писатель.

Происхождение фамили мальчика - Финн - также не безлико, его следует искать в староанглийском языке. Оно означает “потомок белокурого”.

Сюжетная линия Гекльберри Финна начинается в “Приключениях Тома Сойера”

По замыслу автора, “Приключения Тома Сойера” является своеобразным прологом для романа "Приключения Гекльберри Финна". Краткое содержание “Приключений Тома..” знакомит нас с Гекльберри в детском возрасте. Кстати, большинство персонажей - общие для обеих книг.

Жизнь не балует его, он является бездомным городским босяком в провинциальном американском городишке Санкт-Петербург на Миссисипи.

Мальчик совершенно одинок, а окружающие сторонятся его, считая ленивым, невоспитанным, асоциальным. Он, чтобы отвлечься от окружающего его кошмара, говоря современным языком, медитирует: его излюбленное времяпровождение - созерцать природу либо сидеть в бочке и курить трубку.

Он вынужден жить жизнью бродяги. Никто об этом ребенке не забоится, ведь у мальчика нет матери, а отец, беспросветный пьяница, приносит ему лишь страдания, регулярно и жестоко избивая.

Подружившись с Томом Сойером, Гек “оживает” (настоящая дружба творит чудеса), у него появляется интерес к окружающим. Мальчишки вместе, участвуя в захватывающем поиске, который воспринимают как игру, отыскивают клад. О том, что благодаря дружбе, Гек обретает средства на жизнь и у него появляются опекающие его взрослые. Такова диспозиция, с которой начинает новое повествование Марк Твен (“Приключения Гекльберри Финна").

Краткое содержание первой книги содержит историю пробуждения Гека для дальнейшей жизни в обществе, благодаря дружбе с Томом. Мальчишкам удается разоблачить убийцу, найти клад с золотом стоимостью двенадцать тысяч долларов, разделив его между собой поровну. Любопытно, что первоначально Марк Твен адресовал “Приключения Тома Сойера" взрослой аудитории, однако ее успех у детей определил ее настоящую классификацию.

Дальнейшее наше повествование представляет собой краткое содержание произведения “Приключения Гекльберри Финна"

Гекльбери - воспитанник. Появление отца (Главы I - VIII)

Вчерашний беспризорник Гек мается в статусе опекаемого вдовой Дуглас. Та, а особенно ее сестра (старая дева) миссис Уотсон относятся к его воспитанию формально. Они вместо любви и внимания донимают мальчишку мелочными придирками и глупыми неуместными нравоучениями.

Гекльберри находит отдушину в общении и играх со своим другом Томом. Тот, собрав мальчишек, играет с ними в банду разбойников. Они (для таинственности) организуют свои “разбойничьи собрания” в пещере.

Марк Твен описывает один потешный эпизод этих детских забав в романе “Приключения Гекльберри Финна“. Краткое содержание по главам содержит историю похищения мальчишками свечей с кухни у вдовы Дуглас. С помощью этого приобретения они собирались освещать пещеру. “Честные разбойники” даже не разбудили дремлющего негра Джима, оставив пять центов как компенсацию за пропажу. При этом озорной и веселый Том снял со слуги шляпу и повесил ее на сучок дерева.

Наше убеждение: Марка Твена нужно читать в оригинале. По крайней мере, трудно передать тонкую авторскую иронию, пытаясь отобразить репризы классика в краткое содержание. “Приключения Гекльберри Финна“ (1 глава) свидетельствуют о недюжинных актерских способностях Джима. По крайней мере, проснувшись, он поступил эксцентрично и неадекватно.

Этот слуга мисс Уотсон, как очевидно, решил использовать происшедшее для своего авторитета среди знакомых неграмотных слуг - негров. В конце-концов, надо было как-то оправдать исчезновение свечей. И Джим принялся убеждать окружающих, что в ночь ведьмы катались на нем по всему миру. А из загадочно появившихся пяти центов он изготовил для себя талисман.

Папаша Финн собственной персоной

Однако беззаботная пора для Гекльберри скоро заканчивается. Проницательный мальчишка заранее предвидит появление своего мучителя - отца, пьяницы и буяна, заметив характерный след его каблука (с крестом, набитым гвоздями) на снегу у перелаза. Гек ориентируется молниеносно. Он бежит к судье Тэчеру, которому не без основания доверяет, с просьбой взять свои средства на хранение. Судья соглашается.

И действительно, с основательных неприятностей начинаются приключения Гекльберри Финна. Краткое содержание по главам в дальнейшем знакомит читателя с отцом главного героя, горьким пьяницей - папашей Финном. Отвратный внешний вид этого пятидесятилетнего человека: бескровное лицо, бледное, словно рыбье брюхо, слипшиеся космы иссиня черных волос, одежда - дырка на дырке, сквозь прорехи в сапогах торчали грязные пальцы.

Новый судья (сменивший на должности Тэчера) наивно полагает, что Финн- старший еще сможет исправиться. Однако ни уговоры, ни новая одежда, ни возможность жить в приличном доме не возымели нужного результата. Старый пьяница сбегает и пропивает обновки.

Он желает отсудить деньги сына. Но суд специально откладывают. Тогда папаша Финн похищает сына у вдовы Дуглас и поселяется с ним в лачуге на берегу Мииссисипи. Для Гека наступают страшные времена, отец нещадно избивает его палкой и рубцы покрывают его тело. Дальше больше: о том, как допившись до белой горячки, родитель пытается ударить сына ножом, рассказывает читателям М.Твен ("Приключения Гекльберри Финна"). Краткое содержание последующих событий предсказуемо: мальчик инсценирует ограбление хибарки и свою гибель. Он удирает от своего мучителя и плывет к безлюдному острову Джексона.

Прибыв на место, он, к своей радости, обнаруживает там знакомого человека: беглого слугу мисс Уотсон негра Джима. Тот рассказывает, что оставил свою хозяйку, поскольку она хотела продать его за восемьсот долларов в Орлеан. Гекльберри воспитан в духе рабовладельческих понятий, но все же обещает Джиму не выдать его. Вскоре они становятся настоящими друзьями.

Главы IX - XIV. Труп в плавучем доме. Разведка Тома. Вещи с парохода

Увлекательно рассказывает о приключениях попутчиков М.Твен ("Приключения Гекльберри Финна"). Краткое содержание их одиссеи по реке Миссисипи начинается с недолгого их проживания на острове.

Однажды, осматривая с лодки окрестности острова, они обнаруживают уплывший деревянный дом. Причем внутри него лежал полуразложившийся труп безобразного мужчины, убитого в спину. Джим от отвращения накрыл его лицо тряпкой, а Гек даже не глядел на этот ужас.

Путешественники позаимствовали в этом плавучем склепе ситцевые платья для девочки и несколько долларов.

Впрочем, затаившимся беглецам следует знать, находятся ли они в безопасности, а если нет, то какие меры предосторожности им желательно избрать.

О смекалке главного героя свидетельствует краткое содержание произведения "Приключения Гекльберри Финна". Он переодевается девочкой, надев на голову капор, и отправляется в город, чтобы разведать обстановку. Гек замечает в окне дома вяжущую женщину и осторожно начинает выспрашивать у этой матери семейства последние новости.

Он понимает, что обстановка не только небезопасна, но и требует от него и Джима немедленного бегства. Город потрясла новость об убийстве Гекльберри (Гек убедительно инсценировал свою гибель). Люди считают, что возможны два варианта такого преступления. Или же его убил папаша-пьяница, или беглый раб Джим.

За поимку убийцы назначена награда: за отца - 200 долларов, за негра - 300 долларов.

Причем с минуты на минуту люди собираются искать убийцу на острове Джексона, где в данное время находится Джим. Опасность реальна и друзьям следует удирать немедля.

Проницательная женщина по неуклюжим манерам вскоре узнает, что под платьем девочки в действительности скрывается мальчик. Гек на ходу придумывает историю про тирана - фермера и себя, сбежавшего от него сына. Это ему сходит с рук, и мальчишка успевает предупредить Джима. Друзья вовремя уплывают на плоту с острова, собрав и погрузив на него свои пожитки.

Они плывут по Миссисипи с возможным комфортом. На плоту ими сооружен шалаш. Рыбалка и охота обеспечивает их едой. В дальнейшем с ними случается необычная история, украсившая краткое содержание рассказа "Приключения Гекльберри Финна".

Они замечают тонущий пароход. На его борту оказывается шайка из трех грабителей. Однако плот наших путешественников оказывается плохо привязанным, и его уносит течением. К счастью негра и мальчика негодяи повздорили между собой. Их лодка оказывается без присмотра, на ней Гек и Джим удирают. На добытом челне лежат узлы награбленного. Кроме того, друзья вскоре обнаруживают и свой плот.

Наши пилигримы сыты и довольны, обосновавшись на каком-то острове, они проводят досуг в длинных беседах и осматривают окрестности при помощи подзорной трубы, куря дорогие сигары. Гекльберри читает вслух найденные книги.

Главы XV - XVI. Мечты Джима о свободе

Становится понятным план Джима. Он мечтает стать свободным. Это осуществить возможно, если достигнуть города Кайро. Там рабство упразднено. Накануне войны между рабовладельческим Югом и свободным Севером просходят приключения Гекльберри Финна. Краткое содержание ("Брифли") нам сжато излагает резонный план Джима: вначале освободиться самому, а затем, работая, накопить денег и выкупить свою семью из рабства.

Однако путешественники вскоре лишаются и добытого имущества, и плота, который столкнулся с пароходом. Вследствие крушения они теряют друг друга.

Главы XVII - XVIII. В радушном доме. Кровавая трагедия

Чудом спасшийся Гекльберри попадает в гостеприимный дом полковника Грэнджерфорда. Здесь живут он с женой, тремя сыновьями (Баком, Бобом и Томом) и двумя дочками. Геку приятно пребывать в их доме. Семья аристократа, добродушна. Хозяйский сын Бак является его сверстником.

Вскоре к радости Гекльберри, его находит Джим, которому также удалось спастись. Другой негр, слуга Грэнджерфордов приводит его к лесной поляне, где скрывается его попутчик.

Неожиданно скоро, вследствие неожиданного кровопролития, идиллия Гека заканчивается. Гостеприимная семья, приютившая мальчика, кровно враждовала с соседями-аристократами Шепердсонами.

Поводом для вооруженного противостояния стало бегство взрослой дочери Грэнджерфордов - Софии с Гарри Шепердсоном. Погибли полковник с сыновьями Бобом и Томом, убитые были и в семье Шепердсонов.

Ужаснувшиеся от кровопролития Гек и Джим издалека наблюдают, как Шепердсоны отправляются в погоню за раненным Баком и его двоюродным братом.

Более оставаться в месте, где свершилась трагедия, друзья не собираются. Они уплывают на плоту.

Главы XIX - XLII. По Миссисипи с мошенниками

Спокойное путешествие Гека и Джима продолжается недолго. Похоже, проблемы их находят сами. В данном случаи последние материализовались в виде двух мошенников, спрыгнувших прямо на плот. Автор, бывший фельетонист, вводит в произведение двух гротескно-комических негативных персонажей, сюжет о которых отображает и краткое содержание. Марка Твена ("Приключения Гекльберри Финна") как сочинителя прельстили возможности разнообразить сюжет романа с помощью эксцентричных персонажей.

Кстати, эта его творческая находка нашла литературное продолжение в знаменитых детях лейтенанта Шмидта Ильфа и Петрова.

"Приключения Гекльберри Финна" продолжаются тем, что мошенники, одному из которых лет 70, а другому - 30, оказываются на плоту, они - настоящие мастера обмана. Автор также предельно насмешливо презентует читателям как к первого из них, представившегося разоренным потомком герцога Бриджуотерского, так и второго, который вообще позиционировал свою принадлежность к французской королевской фамилии. Врут негодяи вдохновенно и красочно, пытаясь разжалобить слушателей. Их воровское ремесло - кражи на доверии. Джим и Гек весьма уязвимы и теперь вынуждены сопровождать аферистов.

Мастера обмана и их горькая участь

В первый раз, причалив близ провинциального городка, плуты добывают деньги, имитировав концертную деятельность и набрав предоплаченные заказы для печатного издания (они временно поселились в брошенной типографии).

Обманщикам удается вовремя улизнуть с полученными от плутовства 460 долларами, ведь горожане собираются их избить.

Следующее место назначения определяет “король”. Один беспечный горожанин поведал ему, что в другом прибрежном городке умер небедный мясник Питер Уилкс. Сиротами остались его дочери Сюзанна, Мэри Джейн и Джоанна (последняя обезображена “заячьей губой”). Родня ожидает прибытия братьев покойного: Гарви и глухонемого Вильямса. Герцог и король выдают себя за них. Они задумывают явное злодейство - присвоить три тысячи долларов наследства и нажиться на продаже кожевенного завода покойного. Деньги девушки сами дают "добрым дяденькам", чтобы те вложили их в дело...

Планы негодяев расстраивает Гекельберри, украв у них доллары и тайно вернув их девушкам с запиской, открывающей им глаза на мнимых родственников. Причем разоблачение это выглядит вполне театрально. Обнаглевшие мошенники вступают в спор с реальными братьями: кто же из них настоящий. Толпа решает определить это по татуировке (подобная была у всех троих братьев). Но для этого следует разрыть могилу и взглянуть на труп покойного. Когда гроб открывают, то оторопелая толпа на груди покойного видит мешок с золотом и запиской (Гек ловко сработал.)

Однако пройдохам опять удается сбежать, причем снова на плоту с Джимом и мальчиком. Однако воровская удача их оставила. Последним их злодейством оказывается продажа Джима в рабство мистеру Фелпсу, фермеру. Вскоре горожане их задерживают, измазывают в смоле, перьях и казнят судом Линча.

Подарок судьбы: встреча с Томом Сойером

Когда Геккельбери спешит на выручку чернокожему другу в дом плантатора, он к своей радости видит, что там гостит Том Сойер.

"Приключения Гекльберри Финна" (краткое содержание произведения, если говорить точнее) именно в сцене освобождения Джима показывает разницу мировосприятия Томом и Геком. Сойер, даже при исполнении благородной миссии, словно пребывает в детстве. Его приоритет - приключения.

Ситуация предельно проста: мальчишкам выпадает простая и верная возможность выкрасть негра, стоит лишь сломать замок на хлипкой двери сарая, Но Том скорее играет, чем действует, для него важен внешний эффект.

Он заставляет Джима рыть подкоп, нацарапать загадочные символы на тарелках, зачем-то притащить жернов с надписью "Здесь сердце узника разорвалось". Затем Джим должен убежать, но обязательно переодетым в женское платье. А еще, по мнению Тома, в действе должна участвовать дрессированная крыса. Марк Твен, очевидно, специально доводит ситуацию до абсурда, чтобы оттенить, что Гек много взрослее своего друга. Ведь он всегда действовал в меру необходимости и адекватно обстоятельствам.

Попытка освобождения оказывается замеченной. Отовсюду соседи спешат на помощь фермеру. Дело приобретает нешуточный оборот, Тома Сойера ранят в ногу в лесу. Благородный негр, не оставивший его, оказывается в цепях. Его собираются линчевать...

Развязка сюжета романа

Действительно, логику Тома Сойера постичь невозможно. Его сознание - лабиринт и загадка для него же самого. Последнее становится очевидным, когда он объясняет людям, связывающим Джима, что тот, в сущности, свободен. Мисс Уотсон, намеревавшаяся продать его, перед смертью раскаялась в содеянном и даровала бывшему рабу свободу. Спрашивается, зачем надо было мальчишкам затеивать похищение? Достаточно было Тому рассказать о реальном статусе Джима плантатору в личной беседе.

Однако, тем не менее, Марк Твен заканчивает свой роман хэппи-эндом. Бывший раб на свободе, и чувствует себя счастливцем, получив от Тома 40 долларов.

Гекльберри также нечего бояться: выясняется что найденный труп в плавучем доме - это покойный папаша Финн. Избиения и издевательства более не грозят Геку.

Целесообразно внести в краткое содержание книги "Приключения Гекльберри Финна" нелинейность замысла автора. Как часто люди, поддавшись эмоциям,поступают нелогично! Взгляни, не отвернись от покойника Гекльберри тогда, в плавучем доме, он бы осознал, что более истязать его некому. Возможно, что сам мотив - путешествовать - для него бы пропал.. Но вышло-то все иначе!

Хэппи-энд! Все складывается прекрасно для Гека, только жена фермера собирается его усыновить... Мальчик в сомнениях: не отправиться ли в новое путешествие?

Вместо заключения: Гекльберри Финн - любимый детский образ Марка Твена

Несомненно, для Марка Твена, бывшего Сэмюэля Клемменса, сына бедняка, недоучки, пришедшего в литературу после зарабатывания хлеба насущного в ипостасях моряка и чернорабочего, детство Гекльберри по-человечески ближе, чем детство Тома.

О том как страдания и невзгоды воспитывают человека отзывчивого, милосердного, готового помогать другим людям, рассказывает сытой Америке Марк Твен (“Приключения Гекльберри Финна"). Краткое содержание романа - приключения мальчишки, вынужденного сбежавшего из дома опекунши.

Для Гека беглый негр Джим становится настоящим другом, и цель друга - стать свободным превращается в его личную миссию, в способность даже пожертвовать собой. Знамениты слова главного героя романа, являющиеся результатом его осознания необходимости противостоять ложной морали, негуманным традициям рабовладельческого юга, что он "скорей пойдет в ад, чем предаст Джима."

Марк Твен наглядно противопоставляет богатый внутренний духовный мир ребенка, воспринимающего мир таким, какой он есть, корыстности и недалекости отрицательных персонажей в романе "Приключения Гекльберри Финна". Краткое содержание произведения знакомит нас с неповторимым миром детства: ярким, трогательным и ранимым.