Судебная практика по уголовным делам Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 2 от 11 января 2007 г.О практике назначения судами российской федерации уголовного наказания(Извлечение)10. В соответствии со статьей 63 УК РФ перечень отягчающих наказание обстоятельств

Каждый день его можно было увидеть на старом городском кладбище, где редко появлялся кто-то живой. Он приходил туда с самого утра, когда только начинало светать и первые петухи заводили свои громкие мелодии. Приходил сам, в своем странном старомодном картузе и потертой кожаной куртке.

Никто не знал старика, никто не мог сказать о нем хотя бы что-то. Жителям города было известно только, что он рыщет так по кладбищу уже тридцать пять лет и живет в маленькой приземистом избушке недалеко от него, которая больше похожа на сарай, чем на человеческое жилье.

И собственно эта неизвестность делала незнакомца страшным в глазах других.

Его боялись, им пугали непослушных детей, о нем начали составлять самые невероятные истории. Никто не решался даже заговорить с ним, предложить свою помощь. Ведь очень хорошо видно, что человек болен, и болен, пожалуй, смертельно.

Сторож кладбища — так стали называть незнакомца, который будто следил за этой забытой людьми усыпальницей мертвых.

Но стражу было не до кладбища. Он всегда ухаживал за одними и теми же могилами, одна из которых была небольшой, видимо, маленького младенца, а вторая — больше, и обе были украшены яркими цветными цветами, которые посадил сюда Сторож.

В городке проживал еще один человек примерно такого же возраста, как и Сторож, но выглядел он сильным и здоровым. Видно было, что еще в молодости он был очень красивым юношей с крепким телосложением и большой популярностью среди девушек.

Но почему же тогда он жил совсем одиноко? Почему так никогда и не женился, не завел семью?

Давнее преступление — история из жизни

Однажды в местной газете появилась такая заметка:

Милиция возобновила попытки раскрытия преступления тридцатипятилетней давности об убийстве в собственном доме молодой женщины с ее месячной дочкой. Документы данного дела были случайно найдены в судебном архиве. Обстоятельства преступления очень заинтересовали следователей, поэтому они взялись за их исследование.

По улицам прокатилась волна всеобщего возбуждения. Никто не помнил о каком-то там убийстве, тем более никто не помнил, кто были жертвы страшного преступления.

Жителям города не слишком понравилась идея раскрытия мотивов убийства, ведь их покой стали нарушать частые посещения милиции и следователей, которые изо всех сил старались узнать что-то новое.

Но все было напрасно, ведь каждый, кто хоть что-то мог помнить о событиях такой давности, уже давно умер. Но остались с этого времени еще два человека.

— Свяжитесь со Сторожем, возможно, он что-то знает про давнее преступление, — сказала одна женщина во время допроса красивого молодого следователя. — А еще господин Степан, хотя сомневаюсь, что он что-то не помнит, ведь, кажется, он переселился к нам чуть позже.

В тот же день милиция постучала в дверь избушки Сторожа. Он открыл им с нескрываемым страхом, что навеяло серьезные подозрения на старика. И ничего путевого следователи так и не смогли извлечь из слов сторожа.

Было видно, что он много говорить про давнее преступление не желает, а странное поведение сделало его сумасшедшим в глазах милиции.

И вдруг произошло что-то невероятное. Сторож выкрикнул в страшном отчаянии:

— Пожалуйста, умоляю, найдите убийцу Тани и моей маленькой Леночки! Умоляю!

Это пролило на дело очень много света. Но на просьбы следователей, Сторож, а точнее Олег, как оказалось его настоящее имя, больше ничего не захотел сказать. Он был слишком сильно убит горем, чтобы еще что-то понимать вокруг.

Его отправили в больницу, где нашли у него смертельную опухоль в мозге. Врачи, которые старательно начали ухаживать за Олегом, заметили, как тот часто шептал одно и то же имя.

Он мог беспрестанно сидеть и качаться вперед и назад, говоря «Степан».

— Степан? Это случайно не тот Степан, о котором говорили люди? — Молодой следователь сорвался со своего места и поспешил к жилью Степана, того самого человека, который жил совсем одиноко без семьи …

— Степан Игоревич, что вы можете нам сказать про давнее преступление, об убийстве тридцать пять лет назад Татьяны и ее маленькой дочери Леночки?

— Я вам скажу лишь одно: убирайтесь вон из моего дома! — Степан наотрез отказался отвечать следователю.

— Тогда я вынужден буду вас взять под стражу и уже в отделении обо всем допросить.

— Вы не имеете права так делать!

— У меня на это все права, ведь вы сами бросили тень на свое лицо.

В участке Степан еще долго сопротивлялся и молчал, и через два дня он не выдержал и наконец во всем признался. Молодой следователь подробно записал всю историю убийцы на диктофон.

«Я любил Татьяну. Любил ее. А она бегала за этим Олегом и на меня даже не обращала внимания. Однажды я сказал ей о своих чувствах, а она с меня только посмеялась и сказала:

— Поздно, Степан. Я выхожу замуж за Олега, его люблю, и ты знаешь, что всегда только его любила, а ты мне никогда не был нужен.

Вы можете представить в каком я был отчаянии? Я бежал из города, хотел, чтобы меня больше никто никогда не увидел, не вспоминал.

Я начал путешествовать по всей области, и однажды не вытерпел и вернулся сюда, в это ужасное пекло, в свою могилу.

Ведь я увидел, что Таня родила маленькую хорошенькую девочку, которая была очень похожа на свою мать. А сама Таня — она еще больше расцвела, стала еще красивее.

И однажды, когда Олег был на работе, а его жена с дочерью остались дома, я пришел к ним, начал Тане снова говорить о своих чувствах, а она снова насмехалась надо мной, она была такой презрительной.

Тогда я набросился на нее и в злостном отчаянии задушил. Когда все было кончено, я услышал детский плач, который сразу вернул мне сознание. Я подошел к деревянной колыбельке и заглянул в заплаканные глаза девочки. И на меня смотрели две голубые танины бусинки.

Я вскрикнул, взял подушку и ею задушил младенца. После этого я смутно помню, что происходило дальше. Я куда-то бежал, было темно и мокро …

Это признание про давнее преступление было достаточно, чтобы осудить Степана к заключению на пятнадцать лет. Он принял свой приговор со спокойным достоинством, уже в тюрьме он дал волю своим чувствам.

Но не пришлось ему отсидеть весь срок. Через месяц он умер во сне со счастливой улыбкой на губах. Видимо, ему приснилась любящая Татьяна.

А Олег, любимый муж любимой жены, узнав об осуждении виновника всех своих бед, наконец смог спокойно отправиться в мир мертвых, ведь его незаконченное дело дошло к своему завершению.

Кто знает, может, они встретятся там все и простят друг другу все грехи и проступки.

Давнее преступление — история из жизни.

2015, . Все права защищены.

В котором сотрудник Следственного комитета России рассказывает о том, как обстоят дела внутри этого ведомства. Советую почитать.

Работаю в прокуратуре уже 20 лет. Можно сказать, я — один из немногих динозавров, переживших здесь все потрясения и революции. После института передо мной не стоял вопрос, куда идти — конечно, следователем. Работа интересная, увлекательная, престижная. К тому же платили за нее очень хорошо. Инженер, например, получал 120 рублей, а аттестованный следователь — 210. Такие деньги позволяли жить безбедно — водить девушек в кафе, прилично одеваться. Помню, как с первой же зарплаты купил у спекулянтов хорошие немецкие туфли «Саламандра», о которых тогда мечтал. К тому же сама специальность была редкой и вызывала уважение. В кругу друзей или девушек было эффектно бросить, что, мол, работаю следователем.

В те времена многих ребят в профессии следователя привлекал и внешний вид — красивая форма. А я тогда только пришел из армии, и мне эта форма была по барабану. Носить ее нас не заставляли. Ежегодно выдавали отрезы ткани и деньги на пошив формы, но ее мало кто шил. Ткань скапливалась горами — и мы раздавали ее знакомым или отправляли родственникам в деревню. Так что в прокурорских костюмах щеголяли колхозники. Эта история с тканями продолжается до сих пор. Как выдадут тканей костюмных, подкладочных, шинельных, дадут стопу рубашек, фуражек, ботинок, галстуков, горсть пуговиц и звездочек — вот и думаешь, куда это все девать.

Но самое главное воспоминание о первых годах моей работы в прокуратуре — это дела. Основной поток состоял из действительно интересных — хищение социалистической собственности, взятки, злоупотребления должностными полномочиями. Ни о каких планах по количеству расследованных дел речи быть не могло. Все работали только на качество, дела в судах не разваливались, и никто не возвращал их обратно. Оправдательные приговоры были редкостью и считались страшными ЧП. Теперь 70% работы следователя — болото и рутина. Обычно это — оскорбление сотрудников милиции или мелкие взятки.

Следствие стало резко меняться в 90-х годах. Тогда стали появляться многочисленные коммерческие вузы, которые за деньги выдавали корочки. Престиж работы стал падать, зарплаты снижались, по делам пошли ходоки и «решальщики», а профессионалы стали уходить из системы. Их ценили «на гражданке» за опыт и обширные связи. Не каждый следователь мог устоять, когда ему обещали платить в день столько, сколько он получал в месяц. Многие не выдержали испытания чужим богатством. Молодежь видела на обысках горы денег, дорогие иномарки, украшения, часы — и все это откладывалось у них в голове. Они уже легко шли на контакт с продажными адвокатами и «решальщиками». Сейчас я тоже часто вижу, как на обыске у некоторых молодых горят глазки при виде дорогих телефонов и часов. У кого с моралью покрепче, он покрутит-покрутит в руках «Верту» — и обратно положит, а другой задумается, захочет и себе такой же.

А в 2001 году приняли новый Уголовно-процессуальный кодекс — библию следователя, в которой прописано, как, когда и в какой последовательности он должен расследовать дело. Вот с тех-то пор мы и погрязли в бумагах. Представьте себе, чтобы взять человека под стражу, до 2001 года было достаточно напечатать три листка. Теперь эта же процедура раздулась до полсотни листов. С этим пакетом документов надо еще поехать в суд и отсидеть почти сутки в очереди. Чтобы парализовать работу любого следственного подразделения, теперь не нужно отключать электричество или устраивать пожар. Достаточно убрать копировальный аппарат — и работа встанет. Раньше он был только в «главке» (центральная прокуратура города. — БГ), а 33 райпрокуратуры прекрасно работали без него. Теперь же мы постоянно что-то копируем, документируем, развозим, рассылаем.

Этот же новый УПК преподнес еще один неприятный сюрприз. Раньше санкцию на арест человека давал прокурор, а теперь суд. Когда я приезжал к прокурору, тот внимательно читал уголовное дело — и не дай бог если я что-то не доделал, тогда он рвал постановление и посылал меня подальше. Теперь доказательства не являются основным мотивом для ареста. Судью особо не интересует, почему мы хотим упечь человека за решетку — жену чью-то он трахнул или на самом деле преступник. И аресты фактически встали на поток. Эта же ситуация открыла дорогу нечистоплотным силовикам для заказных дел. Ведь самый быстрый и простой способ сломать человека и сделать его сговорчивым — засадить за решетку.

В 2007-м нас разделили на прокуратуру и следственный комитет. Тогда нам обещали молочные реки и кисельные берега — отдельные кабинеты, современную оргтехнику, зарплату 60 тысяч рублей и другие блага. И что — большинство наших подразделений размещается в зданиях прокуратур, люди сидят друг у друга на головах, современная оргтехника и повышение зарплаты так и остались несбыточной мечтой. А вот работать точно стало сложнее. Отчасти это связано с пресловутой палочной системой отчетности, когда во главу угла поставлено количество, а не качество. Если раньше у прокуратуры была общая статистика, то теперь ее разбили на два ведомства. И никого не волнует, как ты будешь делать план. Милиционерам в этом отношении проще. Они могут фабриковать мелкие преступления или колдовать над статистикой. У нас такое невозможно хотя бы потому, что мы занимаемся делами другого уровня: нельзя же искусственно увеличить количество взяток, убийств и изнасилований в районе. Вот и крутишься как белка в колесе. Следователи откладывают убийства в сторону и занимаются криминальной мелочовкой — нарушениями авторских прав, попытками дачи взяток и оскорблениями пред-ставителей власти. Такие преступления легко раскрываются и расследуются, поэтому и популярны. До недавнего времени основной поток дел — до 60% — был по «пиратской» статье 146 (о нарушении авторских прав. — БГ). Оперативники устраивали набеги на рынки, ловили торговцев контрафактными дисками и сдавали их нам. Теперь такие дела стало расследовать МВД, и мы остались ни с чем. Чтобы милиционер не сдавал «пиратское» дело в родное ведомство, мы должны сплясать перед ним матросский танец «Яблочко». Хитом «плановой экономики» стали дела об оскорблении представителей власти. В этой роли обычно выступают милиционеры. Схема простая: участковый идет к местному алкашу или дебоширу, тот его посылает подальше, а следователи возбуждают уголовное дело. На расследование уходит два-три дня, затем, несмотря на очевидную мелочность, прокурор подписывает обвинительное заключение — и дело уходит в суд. Прокуроры шутят: «Милиционеры обидчивые только на граждан, а вот когда их начальники обкладывают на совещаниях трехэтажным матом — терпят».

Мы считаем количество расследованных дел, а прокуроры — сколько «косяков» они в них нашли и сколько дел завернули обратно. Вот такая математика. Если прокурор не заметит нарушений, то получит втык от своего начальства. «У тебя там в следствии одни асы, что ли, работают? Иди и ищи». Фактически нас просто столкнули лбами. Многие уголовные дела можно было бы прекратить по вполне законным причинам, но это невыгодно ни следователям, ни прокурорам. В России закрытое дело до сих пор считается негативной статистикой, поэтому при любых основаниях этого стараются не допустить. Палочная система лишила нас независимости от оперативников и прокуроров. Первые добывают нам дела, вторые их визируют перед отправкой в суд — и ссориться с ними никак нельзя.

Более серьезная проблема — кадры. Следователи резко помолодели, и это не пошло на пользу. Средний возраст сотрудников — 25 лет, и 60% из них со стажем работы меньше года. Когда в 90-х годах я пришел работать в районную прокуратуру, то у двух коллег стаж работы был по пять лет, у одной — 12 лет, а у другого — 20. И это всего лишь район. А уж в «городе» (центральная прокуратура города. — БГ) сидели зубры со стажем 15—20 лет. Уровень нынешнего образования следователей можно назвать катастрофой. Раньше было как? Сначала я получил удостоверение, в котором было написано «стажер». С этой ксивой я работал год, причем кроме работы следователя я в обязательном порядке ходил поддерживать в суд обвинение, выступал в судах от имени государства в гражданских делах, работал за помощника прокурора общего надзора. Утром я мог допрашивать свидетелей по уголовному делу, а вечером шел в суд выступать прокурором по делу о самогонщиках. За год я прошел все ступени и уже досконально понимал, как работает прокурорская кухня. Теперь все иначе. Молодого сотрудника сразу назначают на должность следователя, и он, ничего не зная и не понимая, начинает расследовать дела. Через полгода у него аттестация, и он получает уже две звезды. Вот и представьте себе, что может натворить такой следователь. Большинство из них способны лишь отличить уголовное дело от гражданского.

Теперь в следствии работает горстка идейных профессионалов, тех, кому уже недолго до пенсии, бесперспективные бездари и зеленая молодежь. Новые люди, конечно, приходят на работу, но романтиков и идейных среди них мало. Ими правит трезвый расчет — хотят наработать опыт и связи, чтобы сбежать в коммерцию, или рассчитывают заработать по-теневому.

В 70% случаев новичок полгода наблюдает за работой старшего коллеги, а затем увольняется со словами «ну на фиг такую работу, график, кучу бумаг и за такие деньги». И ничего тут не скажешь. Формально рабочий день следователя с 9.00 до 18.00, но реально — люди живут на работе. У многих в кабинетах есть раскладушки или диваны с постелью. Иногда такой график заканчивается семейными скандалами. Несколько моих коллег развелись из-за таких проблем. Средняя зарплата у следователя 23—24 тысячи рублей, что также не добавляет спокойствия в семейную жизнь. Чин повышается каждые два года, но «движок» зарплаты — около 2 тысяч рублей. Вот такая нехитрая схема: два года +2 000 рублей, еще два года — еще +2 000 рублей. Когда стало известно, что полицейский даже на начальном уровне будет получать 45 тысяч, многие задумались: зачем эта геморройная работа за копейки и с ворохом бумаг, если можно сидеть в том же здании полицейским на вахте, ничего не делать и получать в два раза больше.

Все эти причины опустили следствие на пещерный уровень. Стало привычным получать от сотрудников официальные документы с орфографическими ошибками в каждом втором слове, без даты, подписи, времени или с перепутанными статьями Уголовного кодекса. Осмотр места происшествия или обыск проводят, например, десятого числа, а по документам начинают официальное расследование лишь на следующий день. Первый же адвокат разваливает такое дело как изначально незаконное. Были случаи, когда районные следователи присылали материалы уголовного дела об убийстве, состоящего всего из полсотни листков, когда норма — несколько томов. В районах таких сырых дел — 99%, в округах — 70%. Начальникам приходится их тщательно просматривать и переделывать в свое сверхурочное время. Можно приехать в субботу или воскресенье в любое следственное подразделение и увидеть там как минимум одного сотрудника, подчищающего хвосты.

А еще следователи завалены абсурдной и никому не нужной рутиной. Например, нас заставляют посчитать, сколько всего адвокатов было за год по нашим уголовным делам или сколько среди потерпевших оказалось уроженцев Грузии или Средней Азии. С недавних пор мы также должны проводить полноценные проверки по делам о смертных случаях с явно некриминальными причинами. Например, по делам о самоубийствах или о смерти по болезни. Закон позволяет расследовать такие дела даже участковым, но реально занимаемся ими мы. В течение 10—30 суток следователь должен провести полную проверку, все это изложить на бумаге и затем отчитаться. У одного следователя в среднем скапливается 5—10 таких проверок, а помимо них он должен, вообще-то, расследовать и текущие уголовные дела. Такая нагрузка опять-таки отражается на качестве. В типичном районном следственном подразделении на полках скапливается 300—800 старых уголовных дел, которыми просто некому заниматься. А по закону следователь обязан с утра доставать их из архива, проводить по ним полноценные следственные действия, ежедневно дергать оперов, заставлять их искать злодеев. В реальности если какое-то из таких дел и будет когда-то раскрыто, то лишь благодаря случайности. Как шутят оперативники, «мы найдем злодея, только если он сам к нам придет и признается».
Если бы мне сейчас пришлось выбирать, то я бы ни за что не выбрал эту работу.

(с) Вадим Тактаров.

Среди ночи выехали по вызову. Желание спать разгоняли по дороге отчаянным чертыханием и прочим богохульством. А один из членов опергруппы был суеверным человеком, он и предупредил: не надо в двенадцать ночи при открытом окне сквернословить – не к добру. Но слова его только подзадорили остальных, и ядреные выражения посыпались со всех сторон.

Стало холодно. Окно в машине закрыли. Сказали напоследок: «Ничего нам не будет». И дружно окрестили машину «богохульным экипажем». А кто-то из «пассажиров» резюмировал смеясь: «Если нельзя чертыхаться, то пусть будет нам сигнал свыше».

Притормозили возле нужного дома, оставили машину и пошли по указанному адресу, как вдруг за спиной услышали грохот. Вернулись и увидели, что у машины смята крыша, а сверху огромная сосулька.

Но это было только начало. С машиной стали происходить жуткие вещи. То ее оставляли во дворе, а неизвестно откуда появившийся автомобиль протаранивал, нещадно помяв, капот. То лопалось колесо, и на полном ходу машину выносило на встречную полосу. То однажды, отправляясь на вызов, ждали, чтобы выехала предыдущая машина, а она нечаянно дала задний ход. Сейчас «богохульная машина» стоит возле отделения милиции, и никто не рискует на ней ездить.

Из милицейских примет: если автомобиль задавил собаку, то следующей будет человек.

Рассказ инспектора ГАИ

В ночь перед первым апреля дежурили они на посту около окружной дороги. Вдруг видят: очень медленно едет ярко-желтая машина, на капоте которой привязан кладбищенский венок. У машины были затемненные стекла, и лейтенанту показалось, что за рулем нет водителя. В рупор потребовали остановиться. Никакой реакции не последовало. Повторили приказ. Но машина продолжала двигаться. Пустились в погоню. А машина как раз повернула на длинную улицу, очень удобную для преследования и задержания: она не имела ни переулков, ни проходных дворов, скрыться было негде.

Автоинспекторы свернули на эту улицу через несколько мгновений и увидели… пустую дорогу. Желтой машины не было, словно сквозь землю провалилась. Поскольку номер они запомнили, то сообщили по постам. Посты приняли. Но и они машины не нашли. А на следующий день в той улице произошла крупная авария: три разбитые машины и восемь трупов.

Из милицейских примет: когда в руки идет большая служебная удача, ни в коем случае нельзя этим хвастаться – случится ляп.

Мистический рассказ опергруппы

Вызвали нас на улицу Вавилова. Жильцы одной из квартир пожаловались, что над ними у соседей кого-то или избивают, или убивают: слышится страшный грохот, крики, стоны. Поднялись этажом выше. Квартира оказалась заперта. Соседи рядом ничего не слышали. Но сообщили, что новые хозяева, въехав после обмена, сразу отправились отдыхать на море, оставив ключи бригаде маляров.

Милиция вскрыла дверь. В квартире никого не оказалось. Мебель была на местах. Стояли краски, лежали рулоны обоев, но никаких следов ремонтных работ не было, хотя со времени отъезда хозяев прошла уже неделя.

Вызвали ремонтников, благо номер их телефона соседи знали. Те пожаловались, что не могут работать в этой квартире: падают полки, пропадают вещи. Поставили согреть еду, так рухнула крышка плиты. Одна девушка-маляр утверждала, что, когда стояла на стремянке, ее потянули за волосы… Рассказам этим не поверили. Соседей оштрафовали за ложный вызов. На следующий день – опять звонок: в квартире наверху грохот, крики, стоны. Приехали, пригласили понятых. Вскрыли квартиру. Все тихо. Все на месте. Но перепуганные соседи уговорили милиционеров подежурить ночью. Остались у них три человека. Ночью над головой раздались шум, вопли. Взбежали наверх в квартиру: никого. Остались там, и вдруг при них упала полка, и разбился цветочный горшок. Испугавшись, бросились звонить в отделение.

Прибыло начальство. Вызвали хозяев из отпуска. Приехавшие хозяева, изрядно перетрусив, позвонили тем, с кем они обменялись квартирами. А раньше здесь жила семья: муж, жена, их дочь и зять. Причем дочь страдала психическим заболеванием. Два года назад дочь устроила очередной скандал своему мужу: , кидалась всем, что попадало под руку. Зять, хлопнув дверью, вышел. А дочь заперлась в комнате и повесилась. Ровно за месяц до годовщины самоубийства все явления, сопутствовавшие скандалу, повторились. И когда стало приближаться двухлетие, жильцы испугались и поменяли квартиру.

Начальство запретило рассказывать эту историю: «Такого не должно быть, потому что не должно быть никогда».

Из милицейских примет: если в перестрелке разбивается зеркало в машине, надо непременно в этот же день поставить новое.

Мне помог справиться с трудностями и защитить себя от недоброжелателей, Оберег от сглаза и порчи . Он защищает человека от сил зла, Энергетических вампиров на работе и в семье, специально наведенной порчи, и злых помыслов врагов. Посмотреть и заказать его можно только на официальном сайте

Рассказ частного детектива

Он никогда «ни во что такое» не верил и смеялся, услышав очередную байку. И сейчас до конца не верит. Но факт есть факт.

Обратились к нему бизнесмены, у которых увели вагоны с товаром на крупную сумму. И обещали детективу заплатить огромные деньги за компромат на бывших компаньонов: уверены были, что кражу совершили они.

Детектив занялся этим делом. Обнаружил одну махинацию, но его предупредили: близко не подходи, все везде «схвачено». Понял, что компромат на жуликов доставать бесполезно – им все равно нельзя будет воспользоваться. А день получить хотелось. Вечером рассказал все жене. И та в разговоре случайно вспомнила, что у соседей двенадцать лет не было детей, они пошли к какой-то Эле из Строгино, сейчас у них растет сын. Сыщик посмеялся: много сейчас этих Эль. Но взяв у соседей ее адрес для своих клиентов, чувствуя себя при этом полным идиотом.

Но клиенты отнеслись к предложению серьезно, и вместе с детективом отправились к Эле. Дверь им открыла молодая женщина. Наметанным глазом сыщик сразу отметил, что в ее однокомнатной квартире не было особой роскоши: только ковры и ароматизирующие палочки. Эля выслушала их и сказала, что в течение месяца компаньоны сами отдадут украденное. Детектив подумал: нереально, такие не отдают. И бизнесмены сказали: не может быть.

А через восемнадцать дней узнали, что один из обидчиков попал в автокатастрофу и лежит в реанимации. А у второго открылась язва. Он-то и позвонил клиентам, попросив их взять товар обратно. И рассказал, что каждую ночь ему снился один и тот же сон, и во сне этом кто-то упорно повторял: «Если не отдадите украденное, то один из вас непременно попадет в катастрофу, а другой, не пройдет и полгода – умрет от рака желудка. А если отдадите то сможете спокойно красть дальше».

Детектив и его подопечные поехали благодарить Элю, купив цветы, духи, конфеты. Но та подарков не взяла, сказав, что за полученное ими так не благодарят. Тогда ей предложили сделать рекламу на телевидении. Эля отказалась, сказав, что у нее нет недостатка в клиентах. И пригрозила, что у них никогда больше не будет денег. Бизнесмены ее как следует.

Детектив и раньше знал, что его коллеги обращаются за помощью к разным элям. Но данную конкретную Элю он побаивается и даже попросил у нее разрешения рассказать нам эту историю. Из милицейских примет: в тот день, когда тебе дают новое дело, нельзя брать в долг.

Рассказ лейтенанта милиции

У нее дома живет большой кот, который умеет… находить вещи. Если она что-то теряет, то рассказывает об этом коту, и тот, побродив по квартире, укладывается рядом с тем место, где надо искать пропажу.

Был случай, когда у знакомых потерялась золотая цепочка. Пошла она к ним, взяв с собой кота. Тот покрутился и улегся рядом со шкафом. Цепочку за шкафом и нашли: она туда завалилась.

Когда день у лейтенанта бывает удачным – от нарушителей нет отбоя (а служит она в ГАИ) – кот не может заснуть и громко мяукать.

Достался ей этот кот в наследство от деревенской бабки-ворожеи.

Из милицейских примет: нельзя ни по какому поводу и ни за кем возвращаться с пути на задание.

Рассказ подполковника милиции следователя по особо важным делам

Восемнадцатилетняя девушка была изнасилована и убита в своей квартире. Ее обнаружила мать, проживавшая в другой квартире, но и имевшая ключи от квартиры дочери. Приехавшие сотрудники полиции обнаружили накрытый стол: похоже было, что убитая сама открыла убийце дверь. Но никаких улик, никаких следов преступника обнаружить не удалось.

Расследование дела поручили подполковнику. У него было особое отношение к случившемуся: он тоже имел дочь, похожую на убитую, и ее звали так же, как убитую.

Шло время, а дело о расследовании убийства не продвигалось. Опросили всех знакомых, но выяснили только, что девушка вела очень замкнутый образ жизни. короче говоря, дело практически становилось «висяком».

Однажды у меня дома он включил телевизор. Шла религиозная программа, связанная с христианским праздником. И он вдруг подумал: если сказано, что волос не упадет с головы человека без ведома Бога, то значит не случайно ему досталось это дело. И такое преступление не может остаться безнаказанным, если есть Бог. А был он атеистом. До этого случая. До этого дела, которое переживал особо остро.

Он обычно не помнил своих снов, да они ему и снились нечасто. А тут так устал, что даже забыл выключить телевизор, задремав на религиозной программе. И сниться ему, что приходит к нему убитая девушка в каком-то странном обличье, но он твердо знает, что это она. И сообщает фамилию и имя убийцы и мотив преступления: убили ее, чтобы похитить старинную серебряную панагию, принадлежавшую ее матери. Украдено и еще несколько золотых и серебряных украшений. Называет Людмила и адрес убийцы. А еще она рассказывает про то, что если человек умирает преждевременно – его убивают – то до срока он не может «уйти туда». И может отомстить.

Подполковник спрашивает: а почему же тогда не мстят, ведь стольких убивают безнаказанно. Он отвечает, что не мстят, потому что их уже не волнует происходящее на земле, и они не хотят еще крепче здесь «привязаться». К тому же не всем дана сила. И вообще реализовываются только предсмертные желания. А она перед смертью желала отомстить. Много ли таких? Теперь да, в Москве столько убивают людей, что создаются «легионы возмездия» из тех, кто отказывается добровольно «попасть туда», – ради возможности мстить.

Он спросил: это значит, что вы против Бога? Она ответила: нет. Он хотел спросить еще что-то, но она перебила: узнаете все, когда придете к убийце. И повторила несколько раз имя и адрес. А еще Людмила попросила следователя не расследовать это дело, а найти возможность привести убийцу ночью на Хованское кладбище на определенную могилу и попросить прочесть надпись на ней. И добавила: отныне будет проклят каждый мужчина, который позволит себе в России убить женщину. Он умрет очень страшной смертью.

На этих словах подполковник проснулся. Разбудил его сигнал телевизора, который забыли выключить. Тот сон он запомнил хорошо. На следующий день проверил: по названному адресу жил названный человек. Был он учителем, с убитой занимался подготовкой в институт. А нашла она его по объявлению. Мать подтвердила, что дочь по объявлению занималась с очень хорошим педагогом. Вспомнила мать и про панагию. А украшений, которые носила девушка, она не знала.

Панагию в квартире убитой не нашли. Подполковник позвонил учителю якобы по объявлению и попросил проконсультировать. Очень скоро сумел наладить приятельские отношения. Потом удалось остаться у подозреваемого дома в одиночестве, найти панагию и кое-что из украшений. Сфотографировал их. Показал фотографии матери убитой, та узнала панагию и золотое кольцо.

Осталось самое трудное. Подполковник сказал историку, что знает место на Хованском кладбище, где написано что-то исторически очень важное, и пообещал хорошо заплатить, если тот поможет ему разобрать текст. И добавил, что сделать это надо очень срочно, а свободной у него остается только сегодняшняя ночь. Учитель не хотел ехать ночью, но за большие деньги согласился. Следователь уже знал, где могила и как ее найти. Они пошли туда. Подошли к могиле. Учитель нагнулся, чтобы что-то рассмотреть, и упал. Врачи констатировали смерть от разрыва сердца.

Следующей ночью подполковник увидел светлый сон. А после этой истории стал верующим.

Из милицейских примет подполковника: если «зависает» дело, надо пойти в церковь, поставить три свечки иконе «Нечаянной радости» и помочь трем людям. После этого дело пойдет.

Рассказ майора — оперативника

Живет он на седьмом этаже. Квартира без балкона, деревьев под окнами нет. А жена у него – врач и ночами бывает на дежурстве. И как только ночью раздается сильный стук в окно, – значит, что в этот момент жена ему изменяет. Это было трижды. И это проверено.