Парковка и разметка
Основные положения два трактата о правлении

Основные положения два трактата о правлении

Джон Локк http://grachev62.narod.ru/Lock/Lokk_bgn.html

ДВА ТРАКТАТА О ПРАВЛЕНИИ

В ПЕРВОМ
ЛОЖНЫЕ ПРИНЦИПЫ И ОСНОВАНИЯ СЭРА РОБЕРТА ФИЛМЕРА И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ ИССЛЕДУЮТСЯ И ОПРОВЕРГАЮТСЯ

ВТОРОЙ ЕСТЬ ОПЫТ
ОБ ИСТИННОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ, ОБЛАСТИ ДЕЙСТВИЯ И ЦЕЛИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВЛЕНИЯ

Источник: Локк Дж. Сочинения: В 3 т. - Т. 3. - М.: Мысль, 1988. С. 137-405.

Красным шрифтом в квадратных скобках
обозначается конец текста на соответствующей странице источника

Джон Локк

ДВА ТРАКТАТА О ПРАВЛЕНИИ

^ КНИГА ПЕРВАЯ

^ КНИГА ВТОРАЯ

Глава II
^ О ЕСТЕСТВЕННОМ СОСТОЯНИИ

4. Для правильного понимания политической власти и определения источника ее возникновения мы должны рассмотреть, в каком естественном состоянии находятся все люди, а это – состояние полной свободы в отношении их действий и в отношении распоряжения своим имуществом и личностью в соответствии с тем, что они считают подходящим для себя в границах закона природы, не испрашивая разрешения у какого-либо другого лица и не завися от чьей-либо воли.

Это также состояние равенства, при котором вся власть и вся юрисдикция являются взаимными, – никто не имеет больше другого. Нет ничего более очевидного, чем то, что существа одной и той же породы и вида, при своем рождении без различия получая одинаковые природные преимущества и используя одни и те же способности, должны также быть разными между собой без какого-либо подчинения или подавления, если только господь и владыка их всех каким-либо явным проявлением своей воли не поставит одного над другим и не облечет его посредством явного и определенного назначения бесспорным правом на господство и верховную власть.

5. Это природное равенство людей рассудительный Гукер 1 считает самоочевидным и неоспоримым настолько, что делает его основанием того долга взаимной любви меж людьми, на котором он строит наши обязанности по отношению друг к другу и откуда он производит великие принципы справедливости и милосердия. Вот что он говорит: “Точно такое же естественное побуждение привело людей к осознанию того, что их долгом в не меньшей степени является и любить ближних, как самих себя; ибо, для того чтобы постигнуть вещи, которые являются равными, необходимо всем обладать одной мерой; ведь если я не могу не желать, чтобы каждый человек относился ко мне в той же мере хорошо, как он хотел бы этого для самого себя, то как же могу я рассчитывать хотя бы в какой-то степени удовлетворить это свое желание, если я сам не буду стараться удовлетворить подобное же желание, которое возникает, несомненно, у других людей, поскольку природа всех людей одинакова? Если им будет предложено что-либо противоречащее этому желанию, то это, несомненно, во всех отношениях огорчит их так же, как и меня; таким образом, если я творю зло, то я должен приготовиться к страданиям, поскольку нет никакого основания, чтобы другие люди проявили в отношении меня большую любовь, нежели я в отношении их; следовательно, мое желание любви насколько возможно более сильной со стороны равных мне по природе налагает на меня естественную обязанность питать в отношении их подобное же по силе чувство; из этого отношения равенства между нами и нам подобными естественный разум вывел для направления жизни несколько правил и заповедей, известных каждому человеку” (Церковн. полит., кн. I).

6. Но хотя это есть состояние свободы, это тем не менее не состояние своеволия; хотя человек в этом состоянии обладает неограниченной свободой распоряжаться своей личностью и собственностью, у него нет свободы уничтожить себя или хотя бы какое-либо существо, находящееся в его владении, за исключением тех случаев, когда это необходимо для более благородного использования, чем простое его сохранение. Естественное состояние имеет закон природы, которым оно управляется и который обязателен для каждого; и разум, который является этим законом 2 , учит всех людей, которые пожелают с ним считаться, что, поскольку все люди равны и независимы, постольку ни один из них не должен наносить ущерб жизни, здоровью, свободе или собственности другого; ибо все люди созданы одним всемогущим и бесконечно мудрым творцом; все они – слуги одного верховного владыки, посланы в мир по его приказу и по его делу; они являются собственностью того, кто их сотворил, и существование их должно продолжаться до тех пор, пока ему, а не им это угодно; и, обладая одинаковыми способностями и имея в общем владении одну данную на всех природу, мы не можем предполагать, что среди нас существует такое подчинение, которое дает нам право уничтожать друг друга, как если бы мы были созданы для использования одного другим, подобно тому как низшие породы существ созданы для нас. Каждый из нас, поскольку он обязан сохранять себя и не оставлять самовольно свой пост, обязан по той же причине, когда его жизни не угрожает опасность, насколько может, сохранять остальную часть человечества и не должен, кроме как творя правосудие по отношению к преступнику, ни лишать жизни, ни посягать на нее, равно как и на все, что способствует сохранению жизни, свободы, здоровья, членов тела или собственности другого.

7. И с тем чтобы удерживать всех людей от посягательства на права других и от нанесения ущерба друг другу и соблюдать закон природы, который требует мира и сохранения всего человечества, проведение в жизнь закона природы в этом состоянии находится в руках каждого человека; вследствие чего каждый обладает правом наказания нарушителей этого закона в такой степени, в какой это может воспрепятствовать его нарушению. Ведь закон природы оказался бы, как и все другие законы, касающиеся людей в этом мире, бесполезным, если бы в этом естественном состоянии никто не обладал властью проводить в жизнь этот закон и тем самым охранять невинных и обуздывать нарушителей; и если в этом естественном состоянии каждый может наказывать другого за любое содеянное тем зло, то каждый может так и поступать. Ибо в этом состоянии полнейшего равенства, где, естественно, нет никакого превосходства и юрисдикции одного над другим, то, что один может сделать во исполнение этого закона, должен по необходимости иметь право сделать каждый.

8. Таким образом, в естественном состоянии один человек приобретает какую-то власть над другим ; однако все же не полную или не деспотическую власть распоряжаться преступником, когда тот оказывается в его руках, распоряжаться под влиянием вспышки страстей илибезграничной фантазии своей собственной воли, но только для возмездия ему в такой степени, в какой это предписывают спокойный рассудок и совесть, чтобы это соответствовало его нарушению, а именно настолько, чтобы это служило воздаянием и острасткой; ибо только эти два повода служат основанием для того, чтобы один человек законно причинил другому зло,– то, что мы называем наказанием. Преступая закон природы, нарушитель тем самым заявляет о том, что он живет не по правилу разума и общего равенства, которые являются мерилом, установленным богом для действий людей ради их взаимной безопасности, а по другому правилу; и, таким образом, он становится опасен для человечества, и те узы, которые охраняют людей от ущерба и насилия, ослаблены и нарушены им, что является преступлением в отношении всего рода человеческого, его мира и безопасности, предусмотренных законом природы. В силу этого каждый человек благодаря тому праву, которым он обладает для сохранения человечества вообще, может сдерживать или в необходимых случаях уничтожать вредные для людей вещи и, таким образом, может причинять зло всякому, кто преступил этот закон, в такой мере, чтобы заставить его раскаяться в содеянном и тем самым удержать его, а на его примере и других от подобных злодеяний. И в этом случае и по этой причине каждый человек имеет право наказать преступника и быть исполнителем закона природы.

9. Я не сомневаюсь в том, что это покажется весьма странной доктриной для некоторых людей; но прежде чем они осудят ее, я бы хотел, чтобы они разъяснили мне, по какому праву какой-либо владыка или государство могут приговаривать к смерти или наказывать чужеземца за любое преступление, совершенное им в их стране. Несомненно, что их законы, основанные на санкции, полученной в виде выраженной воли законодательного собрания, не распространяются на чужестранца. Они ему ничего не говорят, а если бы даже и говорили, то он не обязан их слушать. Законодательный орган, благодаря которому они повелевают подданными этого государства, не имеет власти над ним. Те, кто обладает верховной властью издавать законы в Англии, Франции или Голландии, для индейца таковы же, как и весь остальной мир,– люди, не облеченные властью. И следовательно, если по закону природы каждый человек не обладает властью наказывать за нарушения этого закона в тех случаях, когда во здравом размышлении обстоятельства этого требуют, то я не вижу, каким образом судьи какого-либо общества могут наказывать чужеземца из другой страны, поскольку в отношении него они обладают не большей властью, чем каждый человек естественно обладает ею в отношении другого.

10. Помимо преступления, заключающегося в нарушении закона и в отходе от справедливого правления разума, когда человек настолько вырождается, что заявляет об отказе от принципов человеческой природы и становится вредным существом, встречается также обычное нанесение ущерба тому или другому лицу, и какому-либо человеку наносится вред в силу этого нарушения. В этом случае тот, кому нанесен ущерб, обладает помимо права наказания, имеющегося у него, как и у всех других людей, еще особым правом искать возмещения у того, кто причинил ему вред. И любое другое лицо, которое считает это справедливым, может также присоединиться к потерпевшему и помогать ему получить обратно от преступника столько, сколько нужно, чтобы возместить понесенный ущерб.

11. Из-за того что существуют эти два отдельных права (одно заключается в каре за преступление для острастки и для предотвращения подобных нарушений; этим правом наказания обладает каждый; другое право заключается во взимании возмещения, которым обладает только потерпевшая сторона), случается так, что судья, который, будучи судьей, обладает общим правом наказания, вложенным в его руки, может часто, когда общественное благо не требует исполнения закона, отменить наказание за преступные деяния своей собственной властью; но тем не менее он не может освободить от обязанности дать удовлетворение, которое должно получить любое частное лицо за понесенный им ущерб. Тот, кто понес ущерб, обладает правом требовать его [удовлетворения] от своего собственного имени, и только он может от него освободить. Потерпевший обладает этой властью воспользоваться собственностью или услугами преступившего закон по праву самосохранения , подобно тому как каждый человек властен наказать за преступление, чтобы воспрепятствовать его повторному совершению, по имеющемуся у него праву сохранения всего человечества и совершения всех разумных деяний, какие он может, для достижения этой цели. И таким образом, оказывается, что каждый человек в естественном состоянии обладает властью убить убийцу как для того, чтобы посредством примера, показывающего, какое наказание следует за это со стороны каждого, удержать остальных от подобного преступления, которое нельзя ничем возместить, а также и для того, чтобы обезопасить людей от покушений преступника, который, отрекшись от рассудка, общего правила и мерила, данного богом человечеству, сам посредством несправедливого насилия и совершенного им убийства одного человека объявил войну всему человечеству; и следовательно, его можно уничтожить как льва или тигра, одного из тех диких кровожадных зверей, с которыми люди не могут иметь ни совместной жизни, ни безопасности. И на этом основан великий закон природы: “Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека” 3 . И Каин настолько был убежден в том, что каждый обладает правом уничтожить такого преступника, что после убийства своего брата он восклицает: “Всякий, кто встретится со мною, убьет меня” 4 , настолько ясно было это запечатлено в сердцах всего человечества.

12. По этой же причине человек в естественном состоянии может наказывать и за меньшие нарушения этого закона. Возможно, будет задан вопрос: наказывать смертью? Я отвечу, что каждое нарушение может быть наказано до такой степени и с такой строгостью, чтобы это было невыгодно для преступника, дало ему повод для раскаяния и устрашило других, побудив их воздержаться от подобных поступков. Каждое преступление, которое может быть совершено в естественном состоянии, может быть в естественном состоянии также равным образом наказано, притом в таком же размере, как и в государстве. Хотя сейчас в мою задачу не входит вдаваться здесь в подробности закона природы или в вытекающие из него меры наказания, все же несомненно, что такой закон существует и он так же понятен и ясен разумному существу и исследователю этого закона, как действующие законы государств; нет, пожалуй, еще яснее, поскольку разум легче понять, чем причуды и запутанные измышления людей, преследующих противоречивые и скрытые интересы, облеченные в слова; ведь действительно именно таковы в своей большой части гражданские законы стран, которые справедливы лишь настолько, насколько они основываются на законе природы, посредством которого они должны регулироваться и истолковываться.

13. На эту необычную доктрину, а именно что в естественном состоянии каждый обладает исполнительной властью, вытекающей из закона природы, последуют, я не сомневаюсь, возражения, что неразумно, чтобы люди сами были судьями в своих собственных делах, что себялюбие сделает людей пристрастными к себе и к своим друзьям и что, с другой стороны, дурной характер, страсть и мстительность заведут их слишком далеко при наказании других, а отсюда не последует ничего, кроме смятения и беспорядка, и что поэтому бог, несомненно, установил правление как таковое для ограничения пристрастности и насилия со стороны людей. Я легко допускаю, что гражданское правление является подходящим средством, избавляющим от неудобств естественного состояния, а неудобства эти, несомненно, должны быть огромными, когда люди оказываются судьями в своих собственных делах; ведь нетрудно себе представить, что тот, кто был настолько несправедлив, что нанес ущерб своему брату, вряд ли будет настолько справедлив, чтобы осудить за это самого себя. Но я бы хотел, чтобы те, кто выдвигает это возражение, помнили, что абсолютные монархии всего лишь люди, и если правление должно быть средством, избавляющим от тех зол, которые неизбежно возникают, когда люди оказываются судьями в своих собственных делах, и естественное состояние поэтому нетерпимо, то я хочу знать, что это за правление и насколько оно лучше естественного состояния, когда один человек, повелевая множеством людей, волен быть судьей в своем собственном деле и может поступать в отношении всех своих подданных, как ему заблагорассудится, причем никто не имеет ни малейшего права ставить под сомнение правоту или проверять тех, кто осуществляет его прихоть? И во всем, что бы он ни делал, поступая по рассудку, по ошибке или по страсти, ему должны подчиняться? А ведь в естественном состоянии, где люди не должны покоряться несправедливой воле другого, положение обстоит гораздо лучше; и если тот, кто судит, судит ошибочно в своем или в каком-либо другом деле, то он отвечает за это перед остальным человечеством.

14. Часто выдвигают в качестве сильнейшего возражения вопрос: “Где находятся или когда-либо находились люди в таком естественном состоянии?” На это в настоящее время достаточно ответить, что поскольку все государи и правители независимых государств во всем мире находятся в естественном состоянии, то совершение очевидно, что никогда не было и даже не будет такого положения, когда множество людей в мире не находилось бы в этом состоянии. Я назвал всех правителей независимых сообществ безразлично к тому, находятся они или нет в союзе с другими; дело в том, что не всякое соглашение кладет конец естественному состоянию между людьми, но только то, когда люди взаимно соглашаются вступить в единое сообщество и создать одно политическое тело; люди могут давать друг другу обязательства и заключать другие соглашения и все же оставаться по-прежнему в естественном состоянии. Обещания и сделки, связанные с обменом etc. между двумя людьми на необитаемом острове, о которых упоминает Гарсиласо де ла Вага в своей история Перу 5 , или между швейцарцем и индейцем в лесах Америки, обязательны для них, хотя они всецело находятся в естественном состоянии по отношению друг к другу, ибо правдивость и выполнение обещаний свойственны людям как людям, а не как членам общества.

15. Тем же, кто утверждает, что никакие люди никогда не находились в естественном состоянии, я буду возражать, прибегая не только к авторитету рассудительного Гукера (Церковн. полит., кн. 1. разд. 10), который говорит: “Законы, о которых до сих пор упоминалось”, т. е. законы природы, “связывают людей полностью именно как людей, хотя они никогда не имели какого-либо установившегося содружества, никогда не имели торжественного соглашения между собой о том, что делать или чего не делать; но поскольку мы сами по себе не в состоянии обеспечить себя достаточным количеством вещей, необходимых для такой жизни, к которой стремится наша природа, – жизни, соответствующей человеческому достоинству, то, чтобы восполнить эти недостатки и несовершенства, которые свойственны нам, когда мы живем порознь и исключительно сами по себе, мы, естественно, склонны искать общения и товарищества с другими. Это было причиной того, что люди сначала объединились в политические общества”. Но помимо того, я утверждаю, что все люди естественно находятся в этом состоянии и остаются в нем до тех пор, пока по своему собственному согласию они не становятся членами какого-либо политического общества; и я не сомневаюсь, что в ходе этого рассуждения мне удастся сделать это вполне ясным.

Глава III
^ О СОСТОЯНИИ ВОЙНЫ

16. Состояние войны есть состояние вражды и разрушения. И следовательно, сообщая словом или действием не об опрометчивом и поспешно принятом, но о продуманном и твердом решении лишить жизни другого человека, сделавший это с тем, в отношении кого он заявил о подобном намерении, и, таким образом, подвергает свою собственную жизнь опасности со стороны другого или всякого, кто будет помогать тому защищаться и примет его сторону. Вполне здраво и справедливо, чтобы я обладал правом уничтожить то, что угрожает мне уничтожением. Ибо по основному закону природы нужно стремиться оберегать человека насколько возможно; когда нельзя уберечь всех, то необходимо в первую очередь думать о безопасности невинных. И человек может уничтожить того, кто с ним воюет или проявляет враждебность по отношению к нему и является угрозой для его существования, по той же причине, по которой он может убить волка или льва; ведь люди эти не связаны узами общего закона разума, ими руководят только сила и насилие, и, следовательно, их можно рассматривать как хищных зверей, как опасных и вредных существ, которые несомненно уничтожат человека, как только он окажется в их власти.

17. Отсюда следует, что тот, кто пытается полностью подчинить другого человека своей власти, тем самым вовлекает себя в состояние войны с ним, - это следует понимать как объявление об умысле против его жизни. Ибо у меня имеется основание заключить, что тот, кто хочет подчинять меня своей власти без моего согласия, будет поступать со мной, добившись своего, как ему заблагорассудится, и может даже уничтожить меня, если у него будет такая прихоть; ведь никто не может желать иметь меня в своей неограниченной власти, если только он не собирается принудить меня силой к тому, что противоречит праву моей свободы, т. e. сделать меня рабом. Быть от подобной силы является единственным залогом моего сохранения; и разум побуждает меня смотреть на него как на врага моей безопасности, который стремится отнять у меня свободу, обеспечивающую ее; таким образом, тот, кто пытается поработить меня, тем самым ставит себя в состояние войны со мной. Того, кто в естественном состоянии пожелал бы отнять свободу, которой обладает всякий в этом состоянии, по необходимости следует считать умышляющим отнять и все остальное, поскольку свобода является основанием всего остального. Подобным же образом того, кто в общественном состоянии пожелал бы отнять свободу, принадлежащую членам этого общества или государства, следует подозревать в умысле отнять у них и все остальное и, таким образом, считать находящимися в состоянии войны.

18. Это делает законным убийство человеком вора, который не причинил ему никакой боли, не заявлял ни о каком умысле против его жизни, а только посредством применения силы захотел захватить его в свою власть, чтобы отнять у него деньги или то, что ему заблагорассудится. Поскольку он, не имея права, применяет силу, чтобы захватить меня в свою власть, то независимо от того, каковы его замыслы, у меня нет оснований предполагать, что тот, кто пожелал бы отнять мою свободу, не отнял бы у меня, когда он будет иметь меня в своей власти, и все остальное. И вследствие этого для меня законно считать его находящимся со мной в состоянии войны, т. е. убить его, если я могу; ведь именно этой опасности он по справедливости подвергает себя, кто бы он ни был, если он вызывает состояние войны и является в ней агрессором.

19. И вот здесь мы имеем ясную разницу между естественным состоянием и состоянием войны; а эти состояния, что бы ни утверждали некоторые люди 6 , столь же далеки друг от друга, как состояние мира, доброй воли, взаимной помощи и безопасности и состояние вражды, злобы, насилия и взаимного разрушения. Люди, живущие вместе согласно разуму, без кого-либо, повелевающего всеми ими, имеющего власть судить между ними, действительно находятся в естественном состоянии. Но сила или заявление о готовности ее применить в отношении другого лица, когда на земле нет никого высшего, к кому можно было бы обратиться за помощью.– это и есть состояние войны ; и именно отсутствие возможности подобного обращения дает человеку право вести войну против агрессора, хотя бы он являлся членом общества и был собратом по гражданству. Таким образом, вор, которому я не могу иначе повредить, как только обратившись к закону, если он украл все мое имущество, может быть убит мной, когда он набросится на меня, хотя бы он только хотел украсть у меня лошадь или одежду; потому что закон, который был создан для сохранения моей жизни, когда он не может вмешаться для ее спасения, как и данном случае применения силы, – а если моя жизнь будет потеряна, то это уже невозможно возместить – позволяет мне прибегнуть к самозащите и к праву войны, к свободе убить нападающего и качестве средства спасения в том случае, когда причиненное зло может быть непоправимым, поскольку нападающий не дает ни времени обратиться к нашему общему судье, ни времени для вынесения законного решения. Отсутствие общего судьи, обладающего властью, ставит всех людей в естественное состояние; сила без права, обращенная против личности человека, создает состояние войны как в том случае, когда есть общий судья, так и в том случае, когда его нет.

20. Когда же применение силы больше не имеет места, тогда состояние войны прекращается между теми, кто находится в обществе, и обе стороны подвергаются справедливому определению закона, потому что тогда имеется возможность прибегнуть к иску за прошлую потерю и воспрепятствовать будущему ущербу. Но когда возможности подобного обращения нет, как это имеет место в естественном состоянии из-за отсутствия действующих законов и судей, обладающих властью, к которым можно обратиться, то однажды начавшееся состояние войны продолжается, причем невиновная сторона имеет право уничтожать другую при всякой возможности до тех пор, пока нападающий не предложит мир и не пожелает примирения на таких условиях, которые позволяют возместить любой уже нанесенный им ущерб и обеспечить безопасность невиновного в будущем. Тогда же, когда имеется возможность обращения к закону и к поставленным на то судьям, но этого средства лишают путем явного нарушения правосудия и бесстыдного извращения законов с целью прикрытия или оправдания насилия или ущерба со стороны каких-либо людей или группы людей, тогда трудно представить что-либо иное, кроме состояния войны. Ведь когда применяется насилие и наносится ущерб, хотя бы и руками тех, кто назначен для отправления правосудия, то это тем не менее остается насилием и ущербом, как бы ни прикрывалось оно именем, видимостью или формой закона, ибо цель закона – защищать невинного и восстанавливать справедливость посредством беспристрастного применения закона ко всем, на кого он распространяется; когда же это не делается bona fidе 7 , то в отношении пострадавших ведется война, и так как им уже не к кому обратиться на земле для восстановления справедливости, то в подобных случаях им остается единственное средство – обратиться к небу.

21. Избежать этого состояния войны (когда уже нет иного прибежища, кроме неба, и когда уже исчезают все различия и не существует никакой власти, которая вынесла бы решения относительно спорящих) – вот главная причина того, что люди, образуют общество и отказываются от естественного состояния. Ведь когда имеется какая-либо власть, какая-либо сила на земле, от которой можно получить помощь, если к ней обратиться, то продолжение состояния войны исключается и спор решается этой властью. Если бы существовал какой-либо подобный суд, какое-либо высшее судилище на земле, чтобы решить, кто прав – Иеффай или аммонитяне, то они никогда не дошли бы до состояния войны; но мы видим, что он был вынужден воззвать к небу: “Господь Судия (говорит он) да будет ныне судьею между сынами Израиля и между Аммонитянами!” (Суд. 11, 27); и после этого он сам становится обвинителем и, уповая на свое обращение к небу, ведет свое войско в бой. Вот почему в подобных спорах, когда ставится вопрос, кто будет судьей, речь не идет о том, кто именно будет решать спор; всякий знает, что Иеффай здесь говорит нам: Господь Судия рассудит. Когда на земле нет судьи, то остается обращаться к господу на небесах. Вопрос, следовательно, не в том, кто именно будет судить, поставил ли другой себя в состояние войны со мной и могу ли я, как это сделал Иеффай, воззвать к небу. Об этом только я сам могу судить по своей совести, так как отвечу за это в день Страшного суда верховному судии всех людей.

Учреждение образования
«Белорусский государственный университет»

Контрольная работа по курсу:
«Философия нового времени»
Тема: Джон Локк «Два трактата о правлении».

Студентки факультета философии и социальных наук:
2 курса заочного отделения
Булах Я.В.
Проверила: кандидат философских наук,
доцент Лещинская И. И.

Минск. 2011

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………… ……….….. 3
Глава 1. Предыстория, проблематика и структура труда…………………4
Глава 2. Теория государства и права в учении Локка, сквозь призму труда «Два трактата о правлении»…………………………………….……6
Глава 3. Цель государства и средства, содействующие
осуществлению цели……………………………………………...…………8
Заключение….……………………………………………… ………………12

Введение
Достаточно значимым и интересным явлением в развитии философской и правовой мысли XVII в. представляется учение идеолога социального компромисса в 1688 г. Джона Локка. Дж. Локк виднейший теоретик и непосредственный участник английской революции, государственный деятель, заложивший основу современной британской политической системы. Острые социально-политические противоречия английского общества второй половины 17 в., динамизм, противоречивость процессов привели к острой идеологической борьбе, к дальнейшему развитию концепций, ориентирующихся на буржуазно-демократические ценности и идеалы.
Локк сформулировал многие основополагающие принципы буржуазной государственности, ее организации и идеологического обоснования, заложил теоретические основы системы буржуазного либерализма.
Являясь автором огромного количества произведений, относящихся к философско- правовым учениям, Локк решительно выступал против феодальных и теологических теорий власти и права, против теократии и вмешательства государства в дела веры.
Наиболее значимым и достаточно интересным, на наш взгляд, является его фундаментальное произведение, носящее название «Два трактата о правлении». Данный труд представляет собой учение и своеобразную совокупность воззрений по политической философии. В данной работе Дж. Локк излагает либеральную теорию государственного устройства. Трактату предпослано локковское "Послание о веротерпимости" - его страстный и глубокий памфлет в защиту свободы совести как неотъемлемого права человека.
Считается необходимым рассмотреть наиболее значимые, базисные составляющие данного произведения, его структуру и основополагающие начала, которые отражают суть всего учения Дж. Локка.
Глава 1. Предыстория, проблематика и структура труда.
«Два трактата о правлении» - итог многолетней работы Локка и, как он сам отмечает в предисловии, часть более широко задуманного им труда, который так и не дошел до печати и неизвестно, в каком объеме вообще был выполнен. «Два трактата о правлении» являются главным сочинением Локка по социально-политической философии и вместе с тем главным социологическим произведением последнего периода английской революции, в котором сформулированы основные принципы социально-политического устройства нового, буржуазного общества. В трактатах содержатся критика патриархально-абсолютистской концепции собственности и власти и теория происхождения частной собственности из труда, а государственной власти, которая призвана защищать естественные права людей,- из общественного договора. В этом сочинении Локк создал общую концепцию государственного управления, осуществляемого на началах парламентарной монархии,- концепцию весьма актуальную для Англии времен кризиса правительства Реставрации и переворота 1688 г., явившегося в сущности завершением буржуазной революции 40-х годов. Над трактатами Локк работал более десяти лет. Первый трактат был написан вскоре после публикации в 1680 г. «Patriarcha» P. Филмера. Работа над вторым трактатом охватывает период с 1679 по 1689 г., особенно первые и последние годы этого периода: время, предшествующее эмиграции Локка в Голландию в 1683 и 1688 - 1689 гг. Трактаты вышли анонимно в Лондоне в 1690 г. в издательстве Оншема Черчилла. В 1694 г. появилось второе, исправленное издание, в 1698 г.- третье. В 1691 г. в Амстердаме вышел французский перевод «Двух трактатов», сделанный с первого английского издания. На русском языке публиковался лишь второй трактат в Соцэкгизе в составе двухтомника: Д. Локк. Избр. филос. произв. М., 1960. Т. 2.
Произведение Дж. Локка «два трактата о правлении», как видно из названия состоит из двух книг (частей), которые неотделимы и постигаются изучение только в совокупности.
В первом трактате, состоящем из 11 глав, излагаются ложные принципы и основания политического писателя, роялиста, в годы английской революции, опубликовавшего несколько произведений в защиту неограниченной королевской власти, сэра Роберта Филмера и его последователей. Все эти принципы, в первом трактате, исследуются и опровергаются.
Что касается второй части вышеуказанного произведения Дж. Локка, то она представляет собой совокупность элементов, составляющих и описывающих опыт об истинном происхождении, области действия и цели гражданского правления. Данный трактат состоит из 19 глав. Каждая глава характеризует отдельные элементы построения государственной системы. Примером могут служить такие главы как: «О рабстве», «О собственности», «О политическом или гражданском обществе», «О целях политического общества и правления» и др. Также в этой книге делается упор на цели и принципы построения государственной власти и формы правления, чему свидетельствует следующее: «О возникновении политических обществ», «О целях политического общества и правления», «О распаде системы правления», и др.
Как было сказано выше, данное произведение постигается пониманию, только лишь при системном и совокупном изучении. Поэтому считается необходимым рассмотреть и проанализировать базисные начала и истолковать отдельные позиции автора. Чтобы уяснить сущность данного произведения достаточно изложить отдельные позиции данной труда. Данными элементами являются «Государство и частная собственность», «Теория естественного состояния и общественного договора», «Конструкция «естественного права» и концепция происхождения государства», «Цель государства и средства, содействующие осуществлению цели»
Глава 2. Теория государства и права в учении Локка, сквозь призму труда «Два трактата о правлении»
Свои политические взгляды и установки Локк обосновывал при помощи философии истории, ядром которой были учения о естественном праве и общественном договоре. По мнению Локка, изначально существовало естественное состояние людей, однако это не была Гоббсова “война всех против всех”. В этом состоянии царила взаимная доброжелательность, т.к. каждому хватало плодов земли и воды и каждый мог накопить достаточную для него собственность. Иначе говоря, частная собственность существовала задолго до установления государственной власти и независимо от ее возникновения. Локк развивал положения, ранее высказанные др. английскими деятелями времен революции середины XVII в.
Локковская конструкция “естественного права” - это уже не просто система теоретических постулатов, предназначенная для объяснения найденного. Это прямая декларация “неотчуждаемых прав”, совокупность которых мыслится как основной закон вновь учреждаемого (разумного) общественного строя. На учение Локка прямо опирается конституционная практика североамериканских штатов, их знаменитые билли о правах. Локк был первым в истории философии, участвовавшим в составлении первого учредительного государственного акта: он написал конституцию для Северной Каролины, которая в 1669г. была одобрена собранием народных представителей и вступила в силу.
Естественное состояние характеризуется Локком как совокупность отношений свободы, равенства и взаимной независимости людей. Его идеализированные представления означали апологию буржуазной, но отнюдь не феодальной собственности: ведь последняя, по Локку, не отвечает требованиям свободы и доброжелательности. В этих представлениях находил свое выражение и принцип буржуазного индивидуализма: “равенство” людей в смысле их равного права на личную инициативу вовсе не предполагало у Локка требований уравнения собственности. Такие требования были характерны для радикально-демократических идеологов революционных лет вроде Джона Лилберна (идеолог партии левеллеров - партии мелкобуржуазных городских слоев, сторонников революционной демократии), но Локк их отвергал.
В разгар революции левеллеры выдвинули и другую идею - о подотчетности правительств народу, согласно общественному договору. Эта идея зафиксирована в трактате поэта Джона Мильтона “Права и обязанности короля и правителей...” (1649). Учение об общественном договоре, идеалистическом по исходным посылкам, но прогрессивное для своего времени, использует и Локк. Его мотивом пронизан уже Локков “Опыт о веротерпимости” (1667), и оно направляется философом против феодально-теократической концепций, что со всей резкостью выражено в “Двух трактатах о государственном правлении”.
Можно сказать, что достаточно широкие демократические слои доросли до адекватного понимания философско-правовых идей, и с др. стороны. Сама новаторская философия права развилась до такой степени, чтобы принять в себя ряд правосознательных запросов, стихийно вызревших в массовом движении XVI-XVII вв. Таким образом, учение Локка впервые угадало и аналитически прояснило буржуазно-демократическую законодательную волю. А эта последняя впервые узнала себя самое в принципах локкианского “естественного права”.
Рассматриваемым вопросам о возникновении государства и теории естественного права посвящены следующие главы фундаментального труда. «О естественном состоянии», «О собственности», «О политическом и гражданском обществе».
Немаловажным в анализировании труда Дж. Локка, является рассмотрение и уяснение его взглядов на цель государства и на средства, содействующие осуществлению данной цели.
Глава 3. Цель государства и средства, содействующие осуществлению цели
Рассматриваемому вопросу в книге «Два трактата о правлении», посвящены следующие главы: «О целях политического общества и правления», «О соподчиненности властей в государстве», «О прерогативе», «О формах государства».
Из анализа вышеуказанных глав становится понятным тот факт, что строя государство добровольно, прислушиваясь только к голосу разума, люди предельно точно отмеряют тот объем полномочий, который они затем передают государству. О каком-нибудь полном, тотальном отказе индивидов от всех принадлежащих им естественных прав и свобод в пользу государства у Локка нет и речи. Право на жизнь и владение имуществом, свободу и равенство, человек не отчуждает никому и ни при каких обстоятельствах. Эти неотчуждаемые ценности - окончательные границы власти и действия государства, преступать которые ему заказано.
Государство получает от образовавших его людей ровно столько власти, сколько необходимо и достаточно для достижения главной цели политического сообщества. Заключается же она в том, чтобы все (и каждый) могли обеспечивать, сохранять и реализовывать свои гражданские интересы: жизнь, здоровье, свободу и «владение такими внешними благами, как деньги, земли, дома, домашняя утварь и т.д.». Все перечисленное Дж. Локк называл одним словом – собственность.
Средствами, призванными содействовать осуществлению данной цели, Локк выбрал законность, разделение властей, оптимальную для нации форму правления, право народа на восстание в связи с злоупотреблениями властью.
На закон и законность Локк возлагал очень большие надежды. В установленном людьми общем законе, признанном ими и допущенном по их общему согласию в качестве меры добра и зла для разрешения всех коллизий, он усматривал первый конституирующий государство признак. Закон в подлинном смысле - отнюдь нелюбое предписание, исходящее от гражданского общества в целом или от установленного людьми законодательного органа. Титул закона имеет лишь тот акт, который указывает разумному существу поведение, соответствующее его собственным интересам и служащее общему благу. Если такой нормы-указания предписание в себе не содержит, оно не может считаться законом. Кроме того закону должны быть присущи стабильность и долговременность действия.
Поддерживание режима свободы, реализация “главной и великой цели” политического сообщества непременно требуют наличие разделения властей на ветви. Дж. Локк подчеркивает примат представительной законодательной власти среди других властей, ее особый престиж: «Первый и основной положительный закон всех государств – установление законодательной власти» (верховной, непрерывной, но не абсолютно-диспотичной, ограниченной интересами общественного блага). Локк выделяет три вида власти в государстве: законодательная, исполнительная и природная (сюда относятся вопросы войны и мира, межгосударственных коалиций и др.).
Хотя законодательная власть и является верховной, она все же не безгранична:
1) Она не имеет абсолютной, произвольной власти над жизнью и имуществом граждан. 2) Законодатель не может действовать путем частных и произвольных решений; он должен управлять единственно на основании постоянных законов, одинаковых для всех, ибо люди соединяются в государства именно с целью заменить шаткость толкования естественного закона постоянными и всем известными правилами. 3) Верховная власть не имеет права взять у кого бы то ни было часть его собственности без его согласия. 4) Законодатель не может передавать свою власть в чужие руки. Это право принадлежит народу, который один может устанавливать законодателей.
Вопрос о государственной форме, традиционный для европейской политической мысли со времен Аристотеля, тоже интересовал Локка. Правда он не отдавал какого-то особого предпочтения ни одной из уже известных или могущих возникнуть форм правления; им лишь категорически отвергалось абсолютистски- монархическое устройство власти. Личные его симпатии склонялись скорее к той ограниченной, конституционной монархии, реальным прообразом которой являлась английская государственность, какой она стала после 1688 года. Для Локка важнее всего было, чтобы любая форма государства вырастала из общественного договора и добровольного согласия людей, чтобы она имела надлежащую “структуру правления”, охраняла естественные права и свободы индивида, заботилась об общем благе всех.
Локк отлично понимал, что нет таких идеальных государственных форм, которые были бы раз и навсегда застрахованы от опасности вырождения в тиранию - политический строй, где имеет место “осуществление власти помимо права”. Когда органы власти начинают действовать, игнорируя право и общее согласие, обходя надлежащим образом принятые в государстве законы, тогда не только дезорганизуется нормальное управление страной и становится беззащитной собственность, но порабощается и уничтожается сам народ. Ссылки узурпаторов таким способом обеспечить порядок, спокойствие и мир в государстве Локк парировал указанием на то, что желаемое тиранами спокойствие есть вовсе не мир, а ужаснейшее состояние насилия и грабежа, выгодное единственно разбойникам и угнетателям.
В отношении правителей, которые осуществляют над своим народом деспотическую власть, у людей остается лишь одна возможность - “воззвать к небесам”, применить силу против “ несправедливой и незаконной силы”. По закону, “изначальному и превосходящему все людские законы”, народ “обладает правом судить о том, судить о том, имеется ли у него достаточный повод обратиться к небесам”. Суверенитет народа, по Локку, в конечном счете (и это явно обнаруживается в кризисных ситуациях) выше, значительнее суверенитета созданного им государства. Если большинство народа решает положить предел наглости нарушивших общественный договор правителей, то вооруженное народное восстание с целью вернуть государство на путь свободы, закона, движения к общему благу будет совершенно правомерным.
и т.д.................

Локк Джон

Два трактата о правлении

Джон Локк

ДВА ТРАКТАТА О ПРАВЛЕНИИ

ЛОЖНЫЕ ПРИНЦИПЫ И ОСНОВАНИЯ СЭРА РОБЕРТА ФИЛМЕРА И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ ИССЛЕДУЮТСЯ И ОПРОВЕРГАЮТСЯ

ВТОРОЙ ЕСТЬ ОПЫТ

ОБ ИСТИННОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ, ОБЛАСТИ ДЕЙСТВИЯ И ЦЕЛИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВЛЕНИЯ

Источник: Локк Дж. Сочинения: В 3 т. - Т. 3. - М.: Мысль, 1988. С. 137–405.

В квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице источника.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Читатель,

Перед тобой начало и конец трактата о правлении; не стоит рассказывать тебе, как судьба распорядилась теми страницами, которые должны были бы составить его середину и превосходили по объему все остальное. Я надеюсь, что оставшегося достаточно для утверждения трона нашего великого избавителя, правящего нами короля Вильгельма1, для обоснования его права согласием народа, каковое - а оно одно есть основа всякого законного правления - принадлежит ему более полно и очевидно, чем любому правителю в христианском мире, и для оправдания перед всем миром английского народа, чья любовь к своим справедливым и естественным правам, вместе с решимостью сохранить их, спасла страну, когда она находилась на грани рабства и гибели. Если эти страницы содержат то доказательство, какое, как я льщу себя надеждой, должно быть в них обнаружено, то не будет надобности очень сожалеть об утерянных; мой читатель может быть убежден и без них. Ибо я полагаю, что у меня не будет ни времени, ни охоты повторить свои труды и заполнить недостающую часть моего ответа, ещё раз следуя за сэром Робертом2 по всем хитросплетениям и темным местам, которые встречаются в различных ответвлениях его поразительной системы. Король и большинство нации с того времени настолько полно опровергли его гипотезу, что, я полагаю, после этого никто не будет ни настолько самонадеянным, чтобы выступить открыто против нашей общей безопасности и вновь стать сторонником рабства, ни настолько слабым, чтобы дать себя обмануть противоречиями, изложенными в популярном стиле и украшенными гладкими оборотами речи. Ведь если кто либо возьмет на себя труд освободить ту часть рассуждений сэра Роберта, которая здесь не затрагивается, от цветистости сомнительных выражений и попытается свести его слова к прямым позитивным ясным утверждениям, а затем сравнит их друг с другом, то он быстро убедится, что никогда ещё столько правдоподобного вздора не излагалось благозвучным английским языком. Если он сочтет нестоящим рассмотрение всех его трудов, то пусть проведет опыт с той частью, где говорится об узурпации; и пусть он попробует, применив все свое умение, если сможет, сделать высказывания сэра Роберта понятными и согласными друг с другом или со здравым смыслом.

Я бы не высказывался столь резко о джентльмене, который давно уже не в состоянии сам ответить мне, если бы в последние годы церковные проповедники публично не признали его учение и не сделали это учение божественным откровением нашего времени. Необходимо открыто показать тем, кто, объявив себя учителями, подвергли столь большой опасности других, введя их в заблуждение, каков авторитет этого их патриарха, которому они столь слепо следуют, с тем чтобы они либо взяли обратно то, что излили на публику, имея для этого столь ложные основания, и чего далее нельзя поддерживать, либо оправдали те принципы, которые они проповедовали как евангелие, хотя их автор не более чем английский придворный. Ибо я не выступал бы печатно против сэра Роберта и не взял бы на себя труд показать его ошибки, несуразности и отсутствие (чем он так хвалится и на чем, как утверждает, строит свою систему) доказательств из Священного писания, если бы среди нас не было тех, кто, поднимая на щит его книгу и поддерживая его учение, избавляет меня от упрека в том, что я выступаю против противника, которого уже нет в живых. Они столь ревностны в этом деле, что если я причинил ему какой-либо урон, то не могу надеяться, что они меня пощадят. Я хотел бы, чтобы они в такой же мере были готовы исправить то зло, которое они причинили истине и обществу, и признали бы справедливость следующего замечания, viz.3 что нельзя причинить больше вреда государю и народу, чем распространением неправильных понятий о правлении, чтобы, наконец, во все времена не было оснований жаловаться на церковных проповедников. Если кто-либо действительно заботящийся об истине займется опровержением моей гипотезы, я обещаю ему или раскаяться в своей ошибке, если он меня в ней убедит, или же разрешить обнаруженные им трудности. Однако он должен помнить две вещи:

во-первых, мелочные придирки - к какому-либо выражению или малозначащим частностям моего рассуждения не являются ответом на мою книгу;

во-вторых, я не приму брань за довод, и не думаю, чтобы и то и другое заслуживали моего внимания, хотя я всегда буду считать себя обязанным дать удовлетворение всякому, кто, как мне покажется, добросовестно сомневается в том или ином пункте и продемонстрирует какие-либо справедливые основания для своих сомнений.

Мне остается лишь сообщить читателю, что в тексте "А" обозначает нашего автора, "О" - его "Замечания о Гоббсе, Мильтоне etc.", а простое упоминание страницы означает страницу его "Патриарха" издания 1680 г.4

КНИГА ПЕРВАЯ

1. Рабство является столь отвратительным и жалким состоянием человека и столь противно великодушному нраву и мужеству нашего народа, с которым оно просто никак не совместимо, что почти невозможно себе представить англичанина, и том более джентльмена, выступившего и его защиту. И действительно, мне следовало бы считать трактат сэра Р. Филмера "Патриарх", как и любой другой, в котором всех людей пытаются убедить в том, что они рабы и должны быть таковыми, скорее ещё одним упражнением в остроумии, подобным тому, какое представил нам автор панегирика Нерону1, чем серьезным рассуждением, которое надо понимать буквально, если бы торжественность названия и манеры письма, портрет в начале книги2 и похвалы в её адрес, которые затем последовали, не заставили меня поверить тому, что и автор и издатель настроены серьезно. Поэтому я взял её в руки, исполненный того ожидания, и прочел со всем тем вниманием, которые необходимо присутствуют, когда имеешь дело с трактатом, наделавшим по выходе в свет столько шума, и не могу не признаться, что был несказанно удивлен, что в книге, которая должна была заключить в оковы все человечество, я обнаружил только веревку из песка, полезную, возможно, для тех, занятие и искусство которых состоят в том, чтобы поднимать пыль и ослеплять людей, дабы удобнее было вводить их в заблуждение, но на деле не обладающую никакой силой, чтобы ввергнуть в рабство тех, у кого открыты глаза и кто настолько сообразителен, чтобы понять, что оковы - вредное украшение, сколько бы ни проявляли заботы о том, чтобы они были отполированы и начищены.

2. Если кто либо думает, что я позволяю себе слишком много вольностей, столь свободно высказываясь о человеке, который является величайшим поборником абсолютной власти и кумиром тех, кто ей поклоняется, я умоляю его в виде исключения сделать эту маленькую уступку тому, кто, даже прочтя книгу сэра Роберта, не может не считать себя, как позволяют ему это законы, свободным человеком. И я знаю, что поступать так - значит не совершать никакого преступления, если только кому-либо другому, более осведомленному, чем я, о судьбе книги, не было открыто свыше, что этот трактат, столь долго пролежавший без движения, должен был, появившись на свет, силой своих аргументов сжить со света всякую свободу и что с этого времени краткая схема нашего автора должна быть образом, показанным на горе Синайской3, совершенным образцом политики на будущее. Его система заключена в краткой формуле. Она состоит всего лишь из следующего:

Всякое правление есть абсолютная монархия.

И строит он её на основании следующего:

Ни один. человек не рождается свободным.

3. В последнее время среди нас появилась порода людей, которые готовы льстить монархам, утверждая, что, каковы бы ни были законы, в соответствии с которыми существуют и должны править монархи, и каковы бы ни были условия, на которые они соглашаются при получении власти, и как бы прочно ни были скреплены торжественными клятвами и обещаниями их обязательства соблюдать оные, монархи обладают божественным правом на абсолютную власть. Чтобы проложить путь для этого учения, они отняли у людей право на естественную свободу и тем самым не только ввергли всех подданных в страшную пучину бедствий, которые несут с собой тирания и угнетение, но и лишили основы титулы и потрясли троны государей (ибо, по учению этих людей, те тоже, за исключением одного, все от рождения рабы и на основе божественного права подданные прямого наследника Адама), как будто они, чтобы достичь этой своей цели, замыслили вести войну против всякого правления и подорвать сами основы человеческого общества.

Государственный Университет – Высшая Школа Экономики

Факультет прикладной политологии

Реферат

Джон Локк

« Два трактата о правлении»

Выполнила студентка 2 курса

факультета прикладной политологии

242 группы

Стрелова Александра

Проверил

профессор Поляков Л.В..

Впечатления от прочитанной книги сложились, прямо скажем, противоречивые. С одной стороны, книга написана простым языком и легко читается, хорошо сконструирована логика, второе последовательно вытекает из первого, четко прослеживается единая нить, главная единая мысль о том, что все делается людьми для общественного блага, которое для каждого заключается в охране собственности. Но с другой стороны, смущает то количество повторов, которые встречаются на страницах книги. Одна и та же мысль повторяется по несколько раз в одной главе, и обязательно встречаешь ее и в других главах, отсюда возникает ощущение некой размазанности.

Хочется вспомнить немного из истории написания произведения. Работу над «Трактатами» Локк вел более десяти лет, впервые они были изданы в Лондоне, в 1690 году анонимно, когда автор уже жил в Голландии. Своими работами он хотел обосновать полезность пребывания человека в обществе, создать концепции государственного управления, выявить, какая форма управления лучше, что входит в роль законодательной и исполнительной власти, каким образом можно защитить себя от тирании. Стоит заметить, что основное внимание он уделяет монархии, и именно абсолютной монархии, постоянно доказывает, что она не является естественной формой правления, что она недееспособна.

В первой книге Локк вступает в полемику с Робертом Филмером и его трактатом «Патриарх». Он спорит с его мнением об абсолютной монархии, которую Филмер превозносит. Основным тезисом, на котором строится рассуждение Филмера, является утверждение того, что ни один человек свободным не рождается. С чем очень ярко спорит Локк, ведь если разрушить основание, говорит он, рухнет и постройка. Филмер обосновывает свою точку зрения тем, что дети с раннего возраста подчиняются родителям, и что отцовство началось с Адама и продолжилось естественным путем, то есть и Адам был монархом. Локк опровергает данные утверждения (в частности, что Адам обладал властью над своими детьми и передал право власти своим потомкам), и убеждает в том, что нельзя ставить знак равенства между отцовской властью и монархической, феерично разрушает постройку Роберта Филмера.

Вся вторая книга посвящена политической власти и политическому обществу. И в первой же главе Локк дает свое определение политической власти, он считает, что это право создавать законы и регулировать их исполнение, и все это ради общественного блага, Общественным же благом он считает, сохранение своей индивидуальной собственности.

Свою работу хочу представить в виде интервью, где я буду интервьюером, а Джон Локк респондентом. Я буду задавать вопросы, а ответы находить в тексте Локка.

-Что такое, по-вашему, естественное состояние?

Я определяю естественное состояние как свободу, полную свободу в распоряжении своим имуществом и своей личностью, независимость от чьей-либо воли. Но все же естественное состояние не является состоянием своеволия, так как никто не может сам убить себя или кого-либо другого. Все мы являемся собственностью того, кто нас сотворил, и наше существование будет продолжаться до тех пор, пока это будет ему (нашему творцу) угодно.

- Это очень интересная мысль… мы являемся собственностью своего творца…, я даже позволю себе с вами в этом согласиться, получается и здесь тщательно и неукоснительно соблюдаются права собственности. Но, наверняка появится человек, а может быть и не один, который не захочет быть чьей-то собственностью и захочет поступать не по разуму и закону природу, а по своему собственному .

Если один человек все же захочет или причинит зло другому или нескольким, что будет считаться преступлением против всего человеческого рода и законов природы, тогда каждый имеет право чинить наказание, такое, какое считает должным, тем самым, являясь исполнителем закона природы. Но только потерпевший имеет право взимать возмещение ущерба в том размере, которое он считает нужным. Когда человек совершает умышленное покушение на жизнь или собственность другого человека он ставит себя в состояние войны с ним, а состояние войны есть состояние разрушения и вражды.

- Таким образом, вы утверждаете, что естественным состоянием человека является не «война всех против всех», как утверждал господин Гоббс, но свобода всех делать все, что ты хочешь? Состояние войны наступает лишь тогда, когда кто-то, действуя неразумно, нарушает закон природы и покушается на жизнь и собственность другого.

Нет не совсем. Ваша свобода должна ограничиваться только вашими потребностями и не ограничивать других. Остальное верно.

- Но, позвольте заметить, буквально через несколько строк, Вы говорите, что когда применение силы больше не имеет места, тогда и заканчивается состояние войны между людьми, тогда же обе стороны подвергаются действию справедливого закона. Но в естественном состоянии нет действующих законов и судей, кроме как закона природы (самовыживания) и состояние войны будет продолжаться, пока нападающий не предложит мир. Но и здесь не получится вынести справедливого приговора, так как судьи сами были задействованы в войне. Как это понимать? Как несоответствие логике?

Я не ставлю знака равенства между естественным состоянием и войной всех против всех. Ведь некоторое время люди могут жить мирно, не покушаясь на жизнь и собственность других людей и тогда, не нарушая закон, все живут в мирном состоянии.

- Чисто теоретически это возможно, но вот возможно ли на практике?

- Именно чтобы избежать этого состояния войны люди и объединяются в общество и отказываются от естественного состояния.

- Но все ли люди свободны? Как же быть с рабством?

Рабством будем считать продолжающееся состояние войны между законным победителем и пленником. Когда человек сам продает себя в рабство, например, нанимается на работу для того, чтобы хозяин его кормил, поил, он не может месте со своим трудом передать и свою жизнь, так как мы помним, что человек не обладает властью над собственной жизнью и не может, следовательно, передать право на нее, так как не может передать человек другому то, чего он не имеет.

- Что же такое собственность, и каким образом влияет на состояние человека? Я думаю, что ваша глава о собственности является одной из самых важных, если не центральной главой в работе.

Итак, Бог отдал людям все, наделив их также разумом, чтобы они рационально использовали эти блага. Но каким образом человек может себе забрать в собственность ту или иную часть этого мира? Если сочетать то, что подарила природа, со своим трудом, то есть присоединять к этому подарку что-то лично свое, то другие люди исключаются на право владения этим и утверждается свое право собственности на них. Таким образом, труд создает различие между индивидуальным и общим.

- Но каждый может захватить себе какую угодно часть мира, и это ничем не будет ограничиваться…

Хочу возразить Вам, что никто не может присвоить своим трудом все, и никто не может взять больше чем надо для удовлетворения своих потребностей. И потом, никому не будет обидно, если кто-то себе возьмет часть, тогда как останется еще очень много.

- Под собственностью вы понимаете только материальную сторону жизни? Можно ли считать свою свободу собственностью?

Я думаю, что собственность - это дар природы, плюс труд; к свободе, как дару природы никакого труда вы не прилагаете, следовательно, это не собственность.

- Но как появились деньги?

Труд создает различия в стоимости всех вещей, меняются ценности и уже за какую-то свою собственность, например за скоропортящиеся продукты, которые ты вырастил на огороде, можно получить долговечный эквивалент: серебро, золото, в действительности эти вещи никакой полезности для жизнедеятельности не имеют, но зато потом их также можно обменять на что-нибудь скоропортящееся, но полезное. Так как металлы могут храниться долго, открывается страсть к накоплению, но в данном случае считаю, что деньги это лишь мерило усердия, сколько ты трудишься, столько и накапливаешь.

-Нельзя с вами не согласиться , но тогда каким образом, понять какую именно ценность имеют деньги?

Деньги будут иметь свою стоимость, только в том случае, если будет соглашение между людьми, хотя бы и молчаливое.

- В своей работе вы говорите, что труд послужил источником права. Как вы можете прокомментировать свое утверждение?

Здесь хотелось бы сделать замечание, вы не совсем внимательно прочитали мою работу. Я говорил не о том, что труд послужил источником права в общем, а источником права собственности на общие богатства природы, но реализация этого права его же и ограничивает, так как никто не может взять себе больше, нежели это нужно.

- А что вы скажете в отношении отцовской власти? Является ли она прародительницей власти политической?

В чем заключается главная роль родителей? Для этого нужно проследить логику: чтобы быть свободным не испытывать ограничений со стороны других, нужно знать закон. Закон же это некое предписание, руководство для свободного, разумного человека, которое служит на всеобщее благо тех, кто закону подчинятся. Таким образом, пока человек не знает закона, он не свободен, так как не знает в какой мере ему дозволено пользоваться своей свободой, вот для этого, и существуют отцы, они берут ребенка под свою власть и доводят его до того возраста, когда он будет способен познать этот закон, то есть станет совершеннолетним. Как только ребенок достигает совершеннолетия, у отца не остается над ним никакой власти. Единственно, что остается у отца, это право на почитание, и оно сохраняется за ним навсегда.

Государственный Университет – Высшая Школа Экономики

Факультет прикладной политологии

Реферат

Джон Локк

« Два трактата о правлении»

Выполнила студентка 2 курса

факультета прикладной политологии

242 группы

Стрелова Александра

Проверил

профессор Поляков Л.В..

-Что такое, по-вашему, естественное состояние?

- Чисто теоретически это возможно, но вот возможно ли на практике?

- Но все ли люди свободны? Как же быть с рабством?

- Но каждый может захватить себе какую угодно часть мира, и это ничем не будет ограничиваться…

- Но как появились деньги?

-Нельзя с вами не согласиться , но тогда каким образом, понять какую именно ценность имеют деньги?

- А что вы скажете в отношении отцовской власти? Является ли она прародительницей власти политической?

-Скажите, почему эта роль доверятся только отцу, разве женщина не может участвовать в этом процессе?

Безусловно, ни в коем случае нельзя преумалять роль матери в данном вопросе, кто как не она возьмет на себя воспитание своего ребенка в случае отсутствия отца или отца недееспособного, она также много привносит в процесс совершеннолетия ребенка. Точно также мать имеет право на уважение и почитание со стороны ребенка. Но когда отцовская власть идет в сравнении с абсолютно - монархической властью, невозможно допущение второго человека к власти, это не увязывается с термином абсолютной монархии. И здесь, пожалуй, я подробно остановлюсь на этом сравнении, считаю, что оно неправильно. Между отцовской и политической властью есть большая разница, различны и цели и средства. Отцовская власть не имеет права издавать законы и заставлять им повиноваться.

- Но есть же в них нечто общее?

Это связано с правом пользования имуществом. Отец, таким образом, оказывал влияние на повиновение своих детей и государь так же оказывал влияние на своих подданных. И все же бывали случаи, когда отцы становились государями. Но это могло быть только в первые века, когда земли еще очень много, а народу мало, отец мог стать государем в своей семье, но он не ограничивал и не урезал свободу и права своих детей, а скорее даже защищал. Таким образом, всем было удобно и хорошо, а если после себя отец оставлял еще и достойного наследника, или его можно было выбрать, становилось еще лучше. Так и зародилась наследственная и выборная монархия. Это говорит лишь о том, что первыми монархами были отцы, они заложили традицию, но это отнюдь не ставит знак равенства между отцовской и политической властью.

- А что вы можете рассказать о политическом обществе?

Этому вопросу посвящена немалая часть моей работы, и поэтому хотелось бы рассмотреть его очень подробно.

Первым обществом будем считать семью, сообщество, заключенное посредством добровольного соглашения между мужчиной и женщиной, целью этого сообщества является продолжение рода. Но цель эта может быть осуществлена, как при политическом правлении, так и в естественном состоянии, так что это сообщество самостоятельно и не требует дополнительных условий.

Политическое общество образуется тогда, когда каждый их членов этого общества отказывается от естественной власти, передав ее в руки общества, в таком случае общество является третейским судьей, который решает все разногласия между членами этого общества, наказывает за преступления так, как предусматривает закон. И в этом коренное отличие от естественного состояния, в котором нет закона и судей. Каждый входит в политическое общество с целью сохранения своей собственности, защиты ее от посягательств, как со стороны своих соседей, так и иноземных завоевателей. Помимо законодательной власти каждый член общества должен передать обществу и исполнительную власть, только в этом случае политическое, или гражданское, что одно и тоже, общество имеет право на существование.

-Скажите, а как же сочетается абсолютная монархия и гражданское общество?

В том все и дело, что абсолютная монархия не совместима с гражданским обществом, поскольку не имеет органа законодательного и исполнительного, который бы решал все разногласия и споры, нет независимого судьи, кроме самого монарха. И очень глупы те люди, которые соглашаются на такие условия. Они находятся все в том же естественном состоянии, и сами одевают себе хомут на шею, думая, что хозяин их не обидит, так как любит их, а не потому что, они ему приносят выгоду. Ни один человек в гражданском обществе не может не подчиняться общим законам, тогда это будет снова естественное состояние.

-А что еще вы можете рассказать о монархии?

Когда люди объединялись в сообщество, они соглашались на такую форму правления, как монархия, так как привыкли к верховенству отца в семье, потом эта традиция поддерживалась лишь потому, что монархия была выборной. Монархия является самой простой и привычной для людей формой правления, они привыкли к ней с детства, поэтому никому даже в голову не приходило ее ограничивать.

-Ну а каким образом выбирали монарха?

По принципу царь – полководец, самый умный, самый сильный, самый храбрый, ведь людям нужен был человек, который защитит их и их собственность от иноземцев.

- Но если люди так привыкли к монархии, что стали считать ее традицией, повиновались ей из поколения в поколение, почему же люди все же борются против монархии?

Власть, которую люди передали в руки монарха, тот стал использовать не во благо, а во вред, вот и ищут теперь люди способы ограничить беззакония.

- Хорошо, вы подробно рассказали о том, что такое политическое общество вообще и рассказали о том, как появляется семья, но как появляется само политическое общество?

Посредством соглашения между членами общества. Хочу также отметить, что когда люди решают создать общество, чтобы оно действовало, как единый механизм, они должны знать, что в этом едином организме большинство имеет право действовать и решать за остальных. И тогда каждый их этих людей должен взять на себя обязательство, что он будет подчиняться решению большинства и считать его окончательным.

-Но ведь согласие может быть выраженным и молчаливым. Как тогда понять, в какой степени молчаливое согласие обязывает?

Я думаю, что с выраженным согласием все понятно, человек дает свое согласие и становится полноправным членом общества, но вот, что же такое молчаливое, это более серьезный вопрос. Предположим, что тот, кто владеет и пользуется землей, которая является некоторой частью данного государства, дает свое молчаливое согласие и обязан повиноваться законам этого государства в тот период, пока он этими владениями располагает. Если человек присоединяет свои земли к данному государству, то он также обязан подчиняться его законам, когда же человек этой земли лишается (путем продажи, дара, другое), он освобождается от юрисдикции данного правительства и свободен идти, куда захочет. И здесь важно обратить внимание на то, что тот человек, который дал выраженное согласие, должен до конца своих дней быть подданным этого государства.

- Скажите, не видите ли вы некого противоречия в своих словах, когда говорите, что главное для вступления в общество это согласие, согласие бывает двух видов. Но все же тот, кто спокойно живет, пользуется привилегиями и исполняет законы, то есть по - вашему это пример молчаливого согласия, не является членом данного общества.

Нет нисколько. Членом общества является тот, и только тот, кто дал свое выраженное или фактическое согласие.

-Хорошо, скажите пожалуйста, а если отец дал свое согласие на существование в обществе, сын также обязан подчиняться закону и правительству этого общества?

Нет, сын обязан подчиняться государству только до своего совершеннолетия, единственное, что может обязать сына принадлежать к данному сообществу, так это обладание землями, которые принадлежали отцу, и находились на территории этого государства. Если же он не пользуется этими землями, то и обществу он не принадлежит.

- А какие формы государства вы выделяете?

О, их не так много. Перечислю, потом поясню: совершенная демократия, олигархия, монархия наследственная или выборная.

Соответственно совершенная демократия это форма правления, при которой болшинство обладает всей властью сообщества, олигархия – когда законодательная власть передается в руки нескольких избранных лиц, монархия же в руки одного. Причем если после смерти отца-монарха престол занимает сын, она наследственная, если право назначать преемника возвращается к большинству, монархия выборная.

- Скажите, вы часто упоминали слово государство, поясните, что вы понимаете под этим термином?

Я подразумеваю любое независимое сообщество, и как мне кажется именно слово «государство» наиболее точно обозначает такое общество людей.

-Что вы можете рассказать о законодательной, исполнительной и федеративной власти?

По поводу законодательной власти хочу сказать, что это главная, верховная власть, и она не может являться абсолютно деспотической по отношению к жизни и достоянию народа, она не может брать на себя право повелевать посредством произвольных деспотических указов, также верховная власть не может лишить кого-либо его частной собственности без его согласия, а также не может передать право издавать законы в чьи-либо другие руки, все, что она делает должно быть направлено для достижения конечной цели – блага народа.

Исполнительная власть должна следить за исполнением тех законов, которые созданы и действуют. Федеративной же назовем ту власть, которая принимает решения в отношении войны и мира, участия в коалициях и союзах, следит за всеми международными делами. Причем я считаю, что не нужно отдавать в разные руки, так как они похожи.

- Не кажется ли вам, что концентрация такого рода сил в одних руках может привести к тирании?

Нет, я наоборот считаю, что если эти две власти доверить разным лицам, то общество может расколоться на два лагеря, что приведет к беспорядкам, а может быть и гибели этого общества.

- Каким образом может наступить гибель для государства?

В первую очередь, в том случае, если изменится законодательная власть. Она может изменяться несколькими способами. Во-первых, законы или постановления могут проводиться насильственным способом, то есть вопреки тем законам, которые были созданы законодательным органом, это меняет законодательную власть. Во- вторых, когда государь мешает законодательному органу полноценно работать, законодательная власть меняется. В-третьих, по деспотической воле государя заменяется процедура выборов или сами выборщики, все это происходит без согласия народа, законодательная власть меняется. В - четвертых, если государь или законодательный орган передает народ в подданство иностранной державе, законодательная власть меняется. Все это может привести к распаду государства. Также к распаду государства может привести невыполнение своих обязанностей должностными лицами. Когда есть законы, они обязательны для каждого, тот, кто их не выполняет должен подвергнуться наказанию, но этого не происходит с теми, кто стоит у вершины власти, поэтому рушится государство. Есть еще другой путь, когда законодательный орган или государь действуют вопреки оказанному им доверию. Таким образом, они ставят себя в состояние войны с народом, и народ имеет полное право лишить их той власти, которой когда-то наделил. В этом вопросе главным судьей будет народ. Народ снова имеет в своих руках законодательную власть и имеет право сам действовать в качестве верховной власти, может создать новую форму праления, либо оставить старую, но отдать ее в другие руки. Здесь народ действует так, как сочтет наилучшим, и в этом его полное право.

Всю работу Джона Локка можно заключить в нескольких фразах: человек свободен так, чтобы не ограничивать в свободе других, и самое ценное для человека его собственность. Для того, чтобы сохранить ее человек дает соглашение и вступает в общество, где главным является закон. Свои естественные права человек передает обществу, в частности законодательному органу. Если законодательный орган по каким-либо причинам не оправдывает доверия всех членов этого общества, то они вправе забрать из его рук законодательную власть и устроить общество по новым правилам, руководствуясь целью достичь всеобщего блага.