Сергей иванович муравьев апостол дети. Муравьёв-Апостол Сергей Иванович, декабрист: биография

» Муравьёв-Апостол Матвей Иванович (1793-1886)

Декабрист, подполковник в отставке (с 1823). Брат С.И. Муравьёва-Апостола. Участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии 1813-1814 г. Один из основателей "Союза спасения", член коренной управы "Союза благоденствия" и "Южного общества"; вёл переговоры об объединении Южного и Северного обществ. Участник восстания Черниговского полка. Приговорён к 20 годам каторги, сокращённой затем до 15 лет. По амнистии 1856 г. вернулся из Сибири, до 1863 г. жил в Твери, а затем в Москве. Сохранил верность декабристским идеалам. За три года до смерти продиктовал свои воспоминания о пребывании в Сибири.
Скончался М.И. Муравьёв-Апостол 21 февраля 1886 года, похоронен в Москве на кладбище Новодевичьего монастыря (просьба не путать с современным Новодевичьим кладбищем).

Биография:

Отставной подполковник.
Из дворян.
Родился в Петербурге.
Отец — Иван Матвеевич Муравьев-Апостол (1.10.1768 — 12.3.1851), писатель, член Российской академии, посланник в Гамбурге и Мадриде, мать — Анна Семеновна Черноевич (ум. 28.3.1810)
Отец вторым браком женат на Прасковье Васильевне Грушецкой.
За отцом 3478 душ.
Воспитывался (до 1802) вместе с братом Сергеем в Париже в пансионе Хикса, затем в Петербурге — корпус инженеров путей сообщения (с 1810).
В службу вступил подпрапорщиком в л.-гв. Семеновский полк — 20.11.1811, участник Отечественной войны 1812 (Витебск, Бородино — награжден знаком отличия Военного ордена Георгия, Тарутино, Малоярославец) и заграничных походов (Люцен, Бауцен, Кульм, где ранен, награжден орденом Анны 4 ст., Лейпциг, Париж), прапорщик — 18.12.1812, подпоручик — 13.1.1816, поручик — 2.2.1817, назначен адъютантом к малороссийскому генерал-губернатору генерал-адъютанту кн. Н.Г. Репнину-Волконскому — 1.1.1818 (Полтава), штабс-капитан — 15.12.1819, переведен в л.-гв. Егерский полк с оставлением в должности адъютанта Репнина — 24.1.1821, переведен майором в Полтавский пехотный полк — 21.3.1822, вышел в отставку подполковником — 21.1.1823, жил в имении Хомутец Миргородского уезда Полтавской губернии.
Масон, член ложи «Соединенных друзей» и «Трех добродетелей» (1816 — 3.5.1820).

Один из основателей Союза спасения (участник Московского заговора 1817), член Союза благоденствия (член Коренного совета, участник Петербургских совещаний 1820), Южного общества, участник восстания Черниговского полка.

Приказ об аресте — 19.12.1825, арестован утром 29.12 подполковником Гебелем в Трилесах, освобожден офицерами Черниговского полка, вторично арестован между с. Ковалевкой и с. Королевкой — 3.1.1826, отправлен в Белую Церковь, оттуда в Москву, из Москвы отправлен 14.1.1826, прибыл в Петербург на главную гауптвахту — 15.1; 17.1 переведен в Петропавловскую крепость («присылаемого Муравьева, отставного п[од]полковника, посадить по усмотрению и содержать строго » ) в №20 бастиона Трубецкого, в мае 1826 показан в №35 Кронверкской куртины.
Осужден по 1 разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет.
Отправлен в Роченсальм — 17.8.1826 (приметы: рост 2 аршина 4 4/8 вершков, «лицо белое, чистое, круглое, глаза светлокарие, нос большой, остр, волосы на голове и бровях темнорусые, на правой щеке небольшие бородавки, на правой же ноге от большого пальца второй и третий вместе сросши, на правой ляжке рана от навылет прошедшей пули и имеет шрам»), срок сокращен до 15 лет — 22.8.1826, затем по высочайшему повелению обращен сразу на поселение в Сибирь.
Выехал из форта Слава — 1.10.1827, отправлен из Шлиссельбурга в Сибирь — 2.10.1827, прибыл в Иркутск в конце ноября 1827, прибыл в Якутск 24.12.1828, отправлен в Вилюйск Якутской области — 6.1.1828, по прошению сестры Е.И. Бибиковой разрешен перевод в Бухтарминскую крепость Омской области — 13.3.1829, доставлен из Иркутска в Омск — 29.8.1829, прибыл в Бухтарминскую крепость — 5.9.1829.
В июне 1832 генерал-губернатор Западной Сибири Вельяминов разрешил ему жить в доме статского советника Бранта в 1 версте от крепости около речки Селезневки, затем устроился в собственном доме, который купил у чиновника Залейщикова, разрешено перевести в Ялуторовск — 3.6.1836, выехал из Бухтарминской крепости — 25.9.1836, прибыл в Ялуторовск — 1.10.1836.

По амнистии 26.8.1856 восстановлен в прежних правах, по возвращении поселился 3.1.1857 в д. Зыковой Московского уезда, переехал в Тверь — 12.4.1857, разрешено жить в Москве — 14.8.1858, разрешено жить и в Петербурге и носить Кульмский крест и военную медаль 1812 года — 27.4.1863, возвращен солдатский Георгиевский крест (в связи с 200-летием л.-гв. Семеновского полка) — 1883.
Умер в Москве, похоронен в Новодевичьем монастыре.

Жена (с 1832) — Мария Константиновна Константинова (1810 — 3.1.1883), дочь священника, похоронена в Москве на Ваганьковом кладбище.
Сын умер в 1837, две приемные дочери — Августа Павловна Созонович и Анна Бородинская, обеим в 1860 разрешено называться Матвеевыми и присвоены права личного почетного гражданства

Братья: Сергей, Ипполит, Василий (1817—1867),
сестры Екатерина (1795—1861), замужем за И.М. Бибиковым, Анна, замужем за коллежским советником Хрущовым; Елена, за декабристом С.В. Капнистом.

ВД, IX, 179-284; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 51.

Детские годы Матвея прошли главным образом в Германии (Гамбург), Испании и Франции. Получил блестящее образование сначала дома, а затем - в парижском пансионе Хикса. До переезда в Россию, что случилось в 1809 г., европейски воспитанный Матвей, как и его брат Сергей, не подозревали даже, что на родине господствует крепостнический строй, и только у самой границы Анна Семёновна открыла им эту истину.

Переезжая из Пруссии в Россию, дети увидели казака на часах, выскочили из кареты и бросились его обнимать, а когда тронулись в дальнейший путь, то услышали от матери: «Я очень рада, что долгое пребывание за границей не охладило ваших чувств к родине, но, готовьтесь, дети, я вам должна сообщить ужасную весть; вы найдёте то, что и не знаете: в России вы найдёте рабов!» .

В 1811 г. Матвей поступил в петербургский Корпус инженеров путей сообщения, но проучился там всего четыре месяца, т.к. приближалась война с Францией, и Матвей определился в л.-гв. Семёновский полк в чине подпрапорщика. В полку он познакомился с будущим декабристом И.Д. Якушкиным, дружба с которым прошла через всю последующую их жизнь. Кроме того, в полку служили кузен Артамон Муравьёв и Николай Муравьёв, основатель раннедекабристской организации «Чока» (Сахалин), организованной на принципах «Общественного договора» Ж.-Ж.Руссо. Все они и стали участниками этого общества, оставаясь до конца своих дней верными его декабристским принципам.

С началом Отечественной войны 1812 года в составе полка Матвей Иванович участвовал в сражении при Бородине, где за отличие был награждён по большинству голосов от нижних чинов седьмой роты знаком отличия Военного ордена (№ 16698) и произведён в прапорщики. Участвовал в битвах при Тарутине и Малоярославце, в заграничных походах 1813-1814 гг., где отличился при Люцене, Бауцене и Кульме. Получил ранение в ногу, награждён орденом Анны 4-й степени. Участвовал в знаменитой Лейпцигской битве и в боях под Парижем.

Пройдя всю войну на территории России и в европейских походах в составе Семёновского полка, Матвей возвратился с ним из Франции: 22 мая 1814 г. полк выступил из Парижа, 13 июня отплыли на кораблях из Шербурга, 18 июля высадились в Петергофе, 30 июля в составе Российской гвардии Семёновский полк торжественным маршем вступил в Петербург .

В 1815 г. была основана масонская ложа «Трёх добродетелей» (её инсталляция - 11.01.1816 г.), в которую вступили будущие декабристы С.Г. Волконский, один из основателей ложи, Матвей и Сергей Муравьёвы-Апостолы, Никита Муравьёв и П.И. Пестель. Как писал Н.М. Дружинин, здесь уже «перед нами - рационалистическая среда передовых офицеров, которые ищут опоры для тесного дружеского объединения» .

Однако вскоре будущие декабристы разочаровались в масонстве, ибо такого рода братство не отвечало внутренним потребностям передовых дворян в осмыслении реальной действительности, в проникновении в смысл событий и определении собственного отношения к ним. В сознании «первенцев свободы» шёл процесс формирования политической культуры, а он требовал не только индивидуального осмысления, но и коллективного.

9 февраля 1816 г. в казармах Семёновского полка, на квартире братьев Матвея и Сергея Муравьёвых-Апостолов, встретились с ними Александр Николаевич Муравьёв, Никита Муравьёв, С.П. Трубецкой, И.Д. Якушкин. Ими было организовано тайное общество Союз спасения.

Оно отвечало потребностям политического сознания декабристов, тяге к коллективному осмыслению российской действительности и истинному братству в борьбе за осуществление политических идеалов. К началу 1817 г. уже был написан специально созданной авторитетной комиссией Устав Союза. П.И. Пестель на следствии по делу декабристов признался: «Статут первоначального общества нашего был не менее одним составлен, но Комиссиею, обществом назначенной, из трёх членов и секретаря. Члены были: князь Сергей Трубецкой, князь Илья Долгоруков и я, а секретарь - князь Шаховской» .

Итак, Матвей вместе с братом Сергеем - участники теперь уже тайного общества, цель которого предельно точно определил И.Д. Якушкин: «Содействовать благу России» и далее: «…тут (в тайном обществе - М.С.) разбирались главные язвы нашего отечества: закоснелость народа, крепостное состояние, жестокое обращение с солдатами, которых служба в течение 25 лет была каторга; повсеместное лихоимство и грабительство и, наконец, явное неуважение к человеку вообще. То, что называлось высшим образованным обществом, большею частию состояло тогда из староверов, для которых коснуться которого-нибудь из вопросов, нас занимавших, показалось бы ужасным преступлением. О помещиках, живущих в своих имениях, и говорить уже нечего» .

В то же время продолжался рост военной карьеры Матвея Ивановича: в 1818 г. он в чине поручика был назначен адъютантом к малороссийскому генерал-губернатору князю Н.Г. Репнину и переехал на Украину. Когда произошёл бунт Семёновского полка в столице, и полк был раскассирован, Матвей Иванович, оставаясь адъютантом Репнина, был переведён в л.-гв. Егерский полк. Характер М.И. Муравьёва-Апостола, сложившийся на исповедовании декабристских убеждений, проявился в частном случае. В 1822 г. на парадном обеде у князя Н.Г. Репнина, в Киеве, Матвей Иванович демонстративно отказался поднять тост за здоровье императора и вылил вино на пол, поссорился с Репниным, оставил должность адъютанта и перевёлся в армейский Полтавский пехотный полк .

В моральном плане переход из гвардии в армию считался по тем временам явным понижением карьеры. Однако декабрист пошёл на это. В 1823 г. он вышел в отставку в чине подполковника и больше уже не возвращался на военную службу. Местом его жительства стала столица - Петербург, а также отцовское имение Хомутец Миргородского уезда Полтавской губернии.

Свобода от обязательной службы позволила Матвею Ивановичу активно заниматься делами тайного общества. Исследователь декабризма Н.А. Рабкина на конкретно-историческом материале доказала активную и плодотворную деятельность М.И. Муравьёва-Апостола в 1820-х гг. в трёх тайных обществах. Фактически же он стоял у истоков и занимался практической работой в пяти тайных обществах: в 1811 г. - тайная раннедекабристская организация - «Чока» (Сахалин), 1816 - 1818 гг. - Союз спасения, в 1818 г. Матвей Иванович был одним из основателей Союза благоденствия, в 1820 - 1825 гг. он - член Южного тайного общества декабристов, в 1823 - 1825 гг. - один из учредителей филиала Южного тайного общества в Петербурге.

В 1823 г. руководитель Южного тайного общества П.И. Пестель направил Матвея Ивановича в Петербург как своего доверенного представителя с очень важной миссией: провести переговоры с руководителями Северного тайного общества о путях слияния двух обществ, проведении объединительного съезда и выработке общей программы. Переговоры шли трудно и достигнуть соглашения по названным пунктам М.И. Муравьёву-Апостолу не удалось. Резко отрицательную позицию по всем ключевым вопросам переговоров занял руководитель северян Н.М. Муравьёв. Однако Матвей Иванович проявил активность в деле вербовки на сторону «южан» многих из Северного общества. Более того, он лично принял в члены южного филиала Северного общества нескольких молодых кавалергардов, что, по мнению П.И. Пестеля, было очень важно: будущее революционное выступление мыслилось как массовое участие в нём офицеров гвардии и армии.

Весной 1824 г. в Петербург приехал П.И. Пестель для ведения переговоров об объединении обществ. Он провёл учредительное собрание филиала Южного общества, на котором присутствовал и М.И. Муравьёв-Апостол, произнёс часовую речь, в которой подробно изложил свою политическую программу - «Русскую правду».

Убеждённые доводами и логикой выступления П.И. Пестеля, кавалергарды-члены петербургского филиала Южного общества выразили полную готовность следовать изложенной программе. Позже, в следственных показаниях Пестель признался: «Вадковский, Поливанов, Свистунов, Анненков (все четверо - кавалергардские офицеры) и артиллерийский Кривцов…находились в полном революционном и республиканском духе» . Всего к концу 1825 г. численность петербургского филиала Южного общества достигла 24 человек , и в этом была немалая заслуга Матвея Ивановича Муравьёва-Апостола.

По оценке Н.М. Дружинина, члены петербургской ячейки Южного общества, как «воинствующие республиканцы, готовые на самые решительные насильственные меры», «бредили проектами цареубийства и выражали стремление к немедленным действиям» .

В центре этих планов находился М.И. Муравьёв-Апостол. Он готовился к тому, чтобы стать участником «когорты обречённых». Предполагалось, что в неё войдут десять молодых людей, не связанных семьями, безупречно смелых и самоотверженных: заведомо зная о личной обречённости, они должны решиться на истребление царской фамилии.

В конечном счёте всё ограничилось разговорами и предположениями, не имевшими никаких практических действий в этом плане. Однако факт согласия М.И. Муравьёва-Апостола, П.Н. Свистунова и других на цареубийство, установленный следствием, повлиял на вынесение им суровых приговоров, тем более, что следствие фактически только эту версию и рассматривало, игнорируя другие побудительные мотивы к восстанию: необходимость отмены крепостного права, изменение политического режима, модернизацию экономики, армии, развитие народного просвещения и др.

Как развивались дальнейшие события - общеизвестно: не достигнув соглашения по ключевым вопросам в 1824 г., Юг и Север договорились о возможном консенсусе на 1826 год и по результатам его должно было готовиться совместное выступление на основе, как убеждён был П.И. Пестель, программы южан - «Русской правды». Однако династический кризис, вызванный неожиданной кончиной императора Александра I 19 ноября 1825 г., вынудил декабристов к открытым выступлениям против самодержавно-крепостнического строя раньше: в Петербурге - 14 декабря 1825 г., а на Юге (восстание Черниговского полка) - 29 декабря 1825 г. - 3 января 1826 г.

В силу неподготовленности, разрозненности сил и руководства, заведомого предательства и последовавшего ареста руководителей Южного тайного общества и других факторов, восстание, как известно, потерпело поражение. Начались аресты, следствие и репрессии.

Матвей Иванович был активным участником восстания Черниговского полка вместе с братьями Сергеем Ивановичем, руководителем восстания, и Ипполитом, младшим, которому было всего 19 лет. В день разгрома восстания Черниговского полка 3 января 1826 г. в поле между сёлами Ковалевкой и Королевкой Матвей Иванович находился вместе с товарищами и братьями с оружием в руках, видел смерть младшего, Ипполита (он, раненный в руку и не желая сдаваться в плен, застрелился). Сергей был ранен в голову и взят в плен вместе с Матвеем правительственными войсками.

Арестованного Матвея Ивановича доставили в Петербург на главную гауптвахту 15 января 1826 г., а 17 января он был переведён в Петропавловскую крепость в № 20 бастиона Трубецкого с сопроводительным царским рескриптом: «присылаемого Муравьёва, отставного подполковника, посадить по усмотрению и содержать строго» .

В мае 1826 г. Матвей Иванович показан в № 35 Кронверкской куртины той же крепости. Шло следствие. Матвей Иванович тяжело переживал смерть Ипполита, ранение и арест Сергея, его снедала жалость к осиротевшему отцу, состояние духа его было угнетённым. Он пытался выгородить брата, брал всю вину на себя, намеренно увеличивал свою ответственность .

На рассвете 13 июля 1826 г., в день казни брата Сергея вместе с П.И. Пестелем, К.Ф. Рылеевым, М.П. Бестужевым-Рюминым и П.Г. Каховским, Матвея Ивановича и других декабристов вывели на крепостной плац. Над их головами сломали шпаги, мундиры бросили в огонь, а на кронверке Петропавловской крепости возвышалась виселица.

Матвей Иванович Муравьёв-Апостол был осуждён Верховным уголовным судом, а фактически указом императора Николая I, изданном 10 июля 1826 г., по первому разряду - к смертной казни. Этим же указом царь заменил смертную казнь лишением чинов, дворянства и 20-летней каторгой с последующим поселением в Сибири .

17 августа 1826 г. Матвей Иванович был отправлен в Роченсальм - форт Слава на берегу Финского залива. При этом переезде в станционном доме ожидали узников их родственники: Матвея Ивановича - сестра Екатерина Ивановна Бибикова и Екатерина Фёдоровна Муравьёва; И.Д. Якушкина - жена А.В. Якушкина и тёща Н.Н. Шереметева, женщина умная, волевая, пользовавшаяся большим уважением и авторитетом среди декабристов. В этой партии узников вместе с М.И. Муравьёвым-Апостолом находились также А.А. Бестужев, А.П. Арбузов и А.И. Тютчев. «Форт Слава был построен по проекту укрепления Финляндской границы, составленному в 1791 г. А.В. Суворовым. Он представлял собой огромную круглую башню, как будто выросшую из воды, в которой были приготовлены казематы для узников-декабристов. Вид её был мрачным и не предвещал нам ничего доброго», - вспоминал позже И.Д. Якушкин . И далее: «нас разместили поодиночке в казематы и заперли на замок…По стене стояла кровать с соломой, стол и несколько стульев довершали принадлежность каземата…было темно и сыро». 22 августа того же года по конфирмации срок каторжных работ Матвею Ивановичу был сокращён до 15 лет. Из форта Слава он был переведён в Шлиссельбургскую крепость, откуда 2 октября 1827 г. отправлен по высочайшему повелению прямо на поселение в Сибирь, без отбытия каторги. Местом поселения царь определил далёкий Вилюйск на севере Сибири, на реке Вилюе, притоке Лены в 800-х верстах от Иркутска. Девяностолетним стариком, за три года до смерти, Матвей Иванович вспоминал: «Вилюйск, куда закинула меня судьба в лице петербургских распорядителей, помещался на краю света… Вилюйск нельзя было назвать ни городом, ни селом, ни деревней; была, впрочем, деревянная церковь, кругом которой расставлены в беспорядке и на большом расстоянии друг от друга якутские юрты и всего четыре деревянных небольших дома» .

Матвей Иванович поселился в юрте с льдинами вместо стёкол, готовил сам себе в чувале обед, завёл корову, читал, учил якутских детей. Он даже занялся устройством школы для детей разных сословий и национальностей. Обучал их чтению, письму, арифметике, а за неимением учебников сам составил несколько учебных пособий. После отбытия в Бухтарминскую крепость педагогическую деятельность в Вилюйске, начатую М.И. Муравьёвым-Апостолом, продолжил крестьянин-декабрист Павел Фомич Выгодовский (настоящая фамилия - Дунцов) (1802 - 12.12.1881), вторично арестованный и высланный сюда в 1855 г. из Нарыма за пропагандистскую деятельность.

О жителях отдалённого и заброшенного края России - якутах, Матвей Иванович вспоминал с большой теплотой. Были там и другие русские поселенцы - столяр, из бывших каторжников - казак Жирков и талантливый врач Уклонский, окончивший в своё время Московский университет с золотой медалью, но совершенно спившийся здесь, на краю земли, от тоски и безысходности .

Сестра Матвея Ивановича, Екатерина Ивановна Бибикова, супруга нижегородского губернатора, фрейлина императрицы, беспрестанно хлопотала об улучшении участи единственного оставшегося в живых брата - просила перевести его из сурового края в западную Сибирь, ближе к Европейской России. 13 марта 1829 г. ходатайство было удовлетворено, и Матвею Ивановичу был разрешён перевод в Бухтарминскую крепость Омской области, куда он прибыл 5 сентября 1829 г.

Генерал-губернатор Западной Сибири приказал коменданту Бухтарминской крепости по прибытии ссыльного «принять его и назначить ему непременное и безотлучное жительство в самой крепости иметь за ним строгий надзор, как за поведением его, так и за тем, чтобы он ни под каким видом не осмеливался отлучаться из крепости» . Царь и местная администрация боялись влияния декабристов на сибиряков, предпринимали любые меры для их изоляции и наблюдения за ними и даже за образом их мыслей. Об этом свидетельствует дополнение к вышеприведённой инструкции, сделанной начальнику крепости генералу Де Сен-Лорану: «Затем предваряю в/б., что Муравьёв-Апостол был известный вольнодумец…тем обязываетесь вы иметь наблюдение за образом мыслей его» .

Как только декабрист прибыл в Бухтарминскую крепость, к нему был приставлен полицейский караул и определено жильё в форштадте крепости, хозяин которого также был обязан сообщать коменданту о поведении и настроении ссыльного. Таким образом, Матвей Иванович оказался под двойным наблюдением. Комендант же крепости обязан был ежемесячно доносить шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу об образе жизни и поведении ссыльного декабриста. Исследователь жизни М.И. Муравьёва-Апостола в Бухтарминской крепости А.Д. Колесников на основе тщательного анализа архивного материала государственного архива Омской области установил факт безукоризненного поведения декабриста на поселении. Более того, на протяжении семилетнего пребывания Матвея Ивановича в Бухтарме не было ни одного случая каких-либо претензий к нему со стороны местных властей. Все донесения однотипного содержания: «назначенный на поселение М.И. Муравьёв-Апостол ни в каких закону противных поступках не замечен…занимался чтением книг, имеющихся у него на французском и немецком диалектах» . Книги, письма и деньги присылала ему сестра, Екатерина Ивановна Бибикова.

Конечно, декабриста тяготил приставленный к нему караул и особенно запрет выходить за пределы крепости, о чём он и пожаловался сестре. Она составила новое прошение на имя А.Х. Бенкендорфа, где просила «о снятии излишних ограничений в передвижении её брата», и шеф жандармов отреагировал положительно на данное прошение: коменданту крепости был дан совет «позволять ссыльному выходить за ограду крепости» .

Как прямое следствие этих «послаблений» было установление доброжелательных отношений ссыльного декабриста с местным населением и офицерами гарнизона крепости. В 1829 - 1836 гг. Матвей Иванович Муравьёв-Апостол был в Бухтарме единственным ссыльным декабристом. Он, человек высокой культуры, образованности, носитель передовых идей века, естественно, притягивал к себе внимание местной интеллигенции.

Общение с декабристом вносило в среду обитателей крепости, форштадта и местного населения в округе живую жизненную струю. Кроме того, Матвей Иванович готов был искренне и совершенно бескорыстно помогать местным людям развитием среди них образования, медицинским воспомоществованием, деньгами. Так, А.Д. Колесников приводит в исследовании факт дарения декабристом своего дома коллежскому асессору Бухтарминской пограничной таможни Андрееву «единственно из человеколюбия, по той причине, что он, Андреев, имеет семейство», для которого «приличной квартиры в крепости отыскать не мог, а сам Муравьёв перешёл на квартиру в дом управляющего таможней коллежского асессора Крока, с которым имеет один стол» .

Многие представители местной интеллигенции отдавали своих детей в обучение к Матвею Ивановичу, и он с большим удовольствием и энтузиазмом занимался их образованием. Кроме того, его библиотека, постоянно пополнявшаяся новыми книгами и журналами, пользовалась спросом среди местной интеллигенции.

В 1832 г. Матвей Иванович женился на дочери местного священника Марии Константиновне Константиновой (1810 - 1883). Их сын умер в детском возрасте в 1837 г. Родители взяли на воспитание двух сирот, дочерей ссыльных офицеров - Августу Созонович и Анну Бородинскую. Воспитанницы Муравьёвых-Апостолов в 1860 г. получили право называться Матвеевыми, им были присвоены права личного почётного гражданства . Факт женитьбы на девушке из уважаемой семьи ещё больше укрепил авторитет ссыльного декабриста в глазах местного общества. Муравьёвы были желанными гостями на многих семейных праздниках и крестинах детей в качестве крестных родителей.

Однако среди всеобщего доброжелательства А.Д. Колесников обнаружил в документах свидетельства и враждебного отношения к декабристу и его семье. Так, в государственном архиве Омской области исследователь встретил донос некоего пакгаузного надзирателя бухтарминской таможни Петрова, который, заметив дружеские отношения своего начальника Макарова с Муравьёвым тут же донёс по начальству «о непозволительных отношениях Макарова с государственным преступником». Капитан Страшников, временно исполнявший обязанности коменданта, поспешил провести «следствие» и, сделав необоснованные выводы, направил их в Омск. По этому поводу открылась переписка, от Макарова потребовали объяснений. В них он самым положительным образом охарактеризовал М.И. Муравьёва-Апостола, подчеркнув его добропорядочное и безукоризненное поведение.

Расследование было поручено майору Андрееву, ранее упомянутому, который завершил его в пользу ссыльного декабриста . Однако в сознании сибирского начальства зародилось беспокойство по поводу дружеских отношений ссыльного декабриста с местным населением, и в конце 1835 г. начальник Сибирского округа жандармов Маслов обратился с ходатайством к Бенкендорфу о переводе М.И. Муравьёва-Апостола из Бухтармы в один из городов Тобольской губернии. Выбранный Матвеем Ивановичем Курган был отвергнут царём: «…в Кургане уже достаточно государственных преступников», и местом нового поселения был утверждён Ялуторовск, в котором декабрист прожил почти 20 лет .

1 октября 1836 г. Муравьёвы-Апостолы прибыли в Ялуторовск. Там уже жили на поселении товарищи-декабристы: И.Д. Якушкин, Е.П. Оболенский, И.И. Пущин, В.К. Тизенгаузен, Н.В. Басаргин, А.В. Ентальцев. Колония соратников была дружной, как, впрочем, во всех других декабристских поселениях. По свидетельству И.И. Пущина, дважды в неделю (в четверг - у Пущина, в воскресенье - у Муравьёва-Апостола) все собирались вместе и «толковали откровенно», «жили ладно» . Эти же факты подтверждает и Н.В. Басаргин. В своём «Журнале», своеобразных воспоминаниях о пережитом, он особо выделил ялуторовскую колонию декабристов, отметил их дружбу между собой: «Не проходило дня, чтобы мы не виделись и, сверх того, раза четыре в неделю обедали и проводили вечера друг у друга… Между нами всё почти было общее, радость или горе каждого разделялось всеми, одним словом, это было какое-то братство - нравственный и душевный союз» .

А вот совершенно потрясающее свидетельство самого Матвея Ивановича, сделанное им в письме к своей воспитаннице А.П. Созонович: «Когда наступил час расставания (в 1853 г. М.А. Фонвизин получил высочайшее разрешение вернуться на родину, в центральную Россию и заехал в Ялуторовск для прощания с М.И. Муравьёвым-Апостолом и И.Д. Якушкиным - М.С.), М.А. (Фонвизин - М.С.) нас всех дружески обнял. Ивану Дмитриевичу поклонился в ноги за то, что он принял его в наш тайный союз» .

Кроме того, для Матвея Ивановича в Ялуторовске открылась возможность продолжать любимое дело - образовывать и воспитывать местных детей, продолжать просветительскую деятельность. Дело в том, что Иван Дмитриевич Якушкин вёл активную работу по созданию школ для мальчиков и девочек, в которых преобладала ланкастерская система обучения, давно освоенная многими декабристами ещё в войсках, в т.ч. и Матвеем Ивановичем. И вот теперь он со всем жаром души отдался этой работе. Его богатая библиотека открыла двери для местной интеллигенции. Энергии Матвея Ивановича хватало и на медицинское воспомоществование бедным жителям Ялуторовска и округи.

Кроме того, не оставлял он и любимое занятие сельским хозяйством. Ещё в Вилюйске он приобрёл опыт выращивания картофеля в суровых условиях Сибири. Эти опыты продолжались, и весьма успешно, а местное население училось новым агрономическим приёмам. Таким образом, декабристские принципы жизни, убеждений и поведения оставались для Матвея Ивановича и других его товарищей главными побудительными мотивами жизни в условиях сибирской ссылки.

Большую помощь и участие принял Матвей Иванович в переписке новых «наступательных» сочинений С.М. Лунина. Так, рукой М.И. Муравьёва-Апостола было сделано два списка «Писем» Лунина . В Отделе письменных источников (ОПИ ГИМ) (Ф. 249.- Матвея Ивановича Муравьёва-Апостола) хранится переплетённая тетрадь под № 3, которая содержит две серии «Писем из Сибири», «Разбор Донесения…» и «Взгляд на польские дела» Лунина. Тетрадь имеет владельческую надпись: «Принадлежит Александру Илларионовичу Бибикову (родственник Муравьёвых-Апостолов - М.С.). Ялуторовск, 1851. Писана Матвеем Ивановичем Муравьёвым-Апостолом». На листах 8-23 тетради М.И. Муравьёва-Апостола - 16 писем первой серии ранней редакции, по-французски. В конце предисловия поставлена дата - «1837» и указано место написания - «Ourika pres d’ Irkoutsk» (Урика близ Иркутска), отсутствующее в текстах Лунина. Вторая серия «Писем» (лл. 27 - 60) включает все десять посланий декабриста . Аналогично этому документу в ГАРФ (Ф. 1153 - Муравьёвых) хранится тетрадь того же состава, что и альбом А.И. Бибикова: Матвей Иванович Муравьёв-Апостол в 31-ю годовщину казни декабристов 13 июля 1857 г. переписал две серии «Писем из Сибири» Лунина .

Списки лунинских сочинений, произведённые рукой Матвея Ивановича Муравьёва-Апостола, позволяют сделать предположение о причастности М.И. Муравьёва-Апостола к появлению лунинского «Разбора…» в бесцензурной печати А.И. Герцена и Н.П. Огарёва .

Из письма М.А. Фонвизина Ивану Ивановичу Пущину от 4 марта 1841 г. явствует, что в 1841 г. Матвей Иванович был очень болен, обращался к Бенкендорфу за разрешением на лечение в Тобольске, но получил отказ . Только спустя полтора года, в 1842 г., ему было разрешено лечение в этом городе, куда он и прибыл, что известно из письма М.А. Фонвизина И.Д. Якушкину от 25 ноября 1842 г.. В том же письме автор сообщает, что Матвей Иванович остановился у П.Н. Свистунова, который приобрёл у местного купца двухэтажный деревянный дом в центре города, ставший местом объединения многих поселённых там декабристов .

В Ялуторовске жизнь Матвея Ивановича и других декабристов оказалась тесно связанной с просветительской и педагогической деятельностью. 7 августа 1842 г. И.Д. Якушкин открыл училище по ланкастерской системе обучения для мальчиков, а 1 июля 1846 г. - для девочек. В обоих училищах преподавались чтение по славянской и гражданской печати, письмо, начала арифметики, «краткий Катехизис и краткая Священная история», российская грамматика, география и российская история. Преподавание по всем этим предметам распределили между собой все декабристы ялуторовской колонии, в т.ч. и Матвей Иванович. Сам И.Д. Якушкин в школе для мальчиков преподавал «начала алгебры, геометрии и механики», а также 1-ю часть латинской и греческой грамматики .

Обширная программа усваивалась детьми сравнительно легко благодаря сочетанию классно-урочной системы и ланкастерской (системы взаимного обучения). Кроме того, учителя (декабристы), применяя комплексный метод, имели относительную свободу действий и возможность творчески подходить к проведению бесед, экскурсий, обучению ремёслам. Всё это вместе взятое вносило в обучение интерес, увлечённость и сравнительную лёгкость усвоения материала. Кроме того, в школе учились дети разных сословий и национальностей. Декабристы строго следили за тем, чтобы между детьми бытовали дружеские взаимоотношения. Вместе с горожанами обучалось много «крестьянских сирот из разных деревень и даже других уездов» .

Их содержание обходилось за счёт декабристов. И, конечно, большую роль играли разработанные и созданные учебные и наглядные пособия. Пособия были насыщены разнообразным познавательным материалом с патриотическим содержанием, что делало их принципиально отличными от официальных учебников. Дети любили школу, а родители охотно отдавали своих детей на обучение. С 1843 г. школа И.Д.Якушкина официально именовалась Сретенским духовным училищем, но доступ в неё был открыт всем сословиям.

Довольно обширная программа, усваиваемая учащимися в течение четырёх лет, давала намного больше знаний, чем программа уездных училищ, не говоря уже о приходских.

С 1846 г. обе школы стали получать пособие «от городских доходов» в размере 200 рублей в год (помимо пожертвований от частных лиц - местных купцов и некоторых декабристов: П.Н. Свистунова, А.М. Муравьёва, М.А. Фонвизина). С 1842 по 1856 гг. в школу для мальчиков поступило 594 ученика, окончил курс 531; в школу для девочек с 1846 по 1856 гг. поступило 240 учениц, окончили её 192 .

Большое содействие этим школам оказывал протоиерей Степан Яковлевич Знаменский, ставший другом декабристов. Все они отзывались о нём как о талантливом, высокообразованном и гуманном человеке, ратовавшем за просвещение народа. Фактически декабристские школы Ялуторовска стали лучшими, образцовыми во всей Западной Сибири, а ланкастерская методика, широко применяемая декабристами, получила распространение во всём крае. Отовсюду - из Кургана, Ишима, Тобольска к И.Д. Якушкину ехали учителя за опытом организации школьного дела, а также за освоением методики обучения. Эти факты свидетельствовали о прогрессивном влиянии декабристов на дело народного просвещения в Сибири.

Декабристы же явились основоположниками образования и носителями передовой педагогической мысли и практики в России второй четверти и середины XIX века . Ялуторовская женская школа была первой всесословной среди женских школ не только Сибири, но и всей России.

Когда Матвей Иванович Муравьёв-Апостол покидал в соответствии с царской амнистией в ноябре 1856 г. Сибирь, ссылку, то запросил от директора мужской ялуторовской школы сведения о количестве учащихся за 14 лет. По спискам цифра оказалась весьма внушительной - 1 600 человек получили образование по ланкастерской системе в одной только школе .

Покинув Сибирь, Матвей Иванович отнюдь не расстался с передовыми идеями декабризма, а, напротив, продолжал их развивать, всё более понимая роль и значение самого народа в судьбах страны. Ему было уже совершенно ясно, что без участия самого народа решить ключевые моменты социально-государственного устройства невозможно. Об этом свидетельствует его письмо Г.С. Батенькову от 27 сентября 1860 года, когда в условиях ожесточённой борьбы между крепостниками и либералами шла подготовка отмены крепостного права: «Пусть народу будет предоставлено право самому хлопотать о своих делах … Великий Новгород, государь наш, доказал исторически, что нашему народу не чужда мысль о народоуправстве» .

Матвей Иванович много размышляет не только о крестьянском вопросе, но и об истории, философии, юриспруденции, политике, литературе. Он остро критически оценивает николаевскую эпоху, время Александра II и всюду видит пороки самовластья, чиновной бюрократии, убежден в необходимости реформирования страны. Вот только одно из его суждений, касающееся реформ судопроизводства: «Объявление о преобразованиях судоустройства и судопроизводства принято было всеми так равнодушно. Что ждать путного от Валуева и прочих. Этот народ дорожит местом, деньгами, а что касается до России, не много думает о ней… Отвратительная глупость петербургской бюрократии много виновата перед народом. Толку ждать от неё нет даже возможности. Никто не отнимет от него (царя - М.С.) добрых стремлений, но что он глуп, положительно можно сказать, разобрав всё, что делается у нас. Самому делать дела невозможно. Петры первые родятся веками. Ум его обозначается только одним, назначением помощников себе. Куда ни взглянешь - всё это люди ниже всякой посредственности, чтобы не сказать больше» .

В другом письме тем же Бибиковым: «Бюрократия и централизация - вот гибель народов и источник неиссякаемых кровавых переворотов и той неурядицы, которую мы видим» .

В письме Николаю Михайловичу Щепкину, издателю и общественному деятелю, от 30 января 1863 г., Матвей Иванович ещё более критичен: «Чтоб люди принимали живое участие в деле, надобно, чтоб они вперёд были убеждены в пользе, которую они принесут…К чему разделение на сословия людей, дышащих одним воздухом и вдобавок в деле, касающемся до всех? От петербургской бюрократии нельзя ничего ждать путного» .

Очень трепетно относился Матвей Иванович к декабризму и его исторической оценке. Он радовался тому, что великий Л.Н. Толстой задумал роман о декабристах (дважды Лев Николаевич посетил Матвея Ивановича, и декабрист сообщил писателю много ценных сведений о своих товарищах). В 1895 г. Л.Н. Толстой опубликовал политический памфлет «Стыдно», где вспомнил о Матвее Ивановиче Муравьёве-Апостоле: «…как и его брат, и все лучшие люди его времени, телесное наказание он считал постыдным остатком варварства, позорным не столько для наказываемых, сколько для наказывающих…» .

К тому же, декабристы до конца своих дней никогда не прекращали дружеских связей: и в Сибири, и на Кавказе, и после возвращения в центральную Россию после амнистии. Так, в Твери жил Матвей Иванович. И.И. Пущин и С.Г. Волконский, по крайней мере, дважды приезжали к нему . Шла интенсивная дружеская переписка между остававшимися в живых «первенцами свободы». Эти письма являются ценным источником наших знаний о мыслях, делах, отношениях декабристов, а также об их мировосприятии внутренней и внешней политики российского государства.

Так, предметом активного осмысления декабристами ещё в Сибири стали события Крымской войны. Резко критическую отповедь итогам войны сделал Матвей Иванович: «Последняя несчастная война обнажила все отвратительные раны нашего общества - они требуют врачевания немедленного» .

Спустя шестьдесят лет после восстания декабристы оставались верны своим идеалам и заботились об объективных и правдивых оценках самого события и своей роли в нём. В связи с этим в 1857 г. в «Полярной звезде» А.И. Герцена была напечатана статья Матвея Ивановича Муравьёва-Апостола «Семёновская история», в которой он восстановил правду о восстании 16 октября 1820 г. в л.-гв. Семёновском полку .

Когда в конце 1860-х гг. Матвей Иванович переселился в Москву, то занялся безвозмездно тщательным редактированием у П.И. Бартенёва в журнале «Русский архив» рукописи Н.И. Лорера «Записки», где она готовилась к печати. Он произвёл фактическую выправку «Записок», кропотливую сверку различных дат, имён и т.д., а также выправку стиля . Это произведение Н.И. Лорера представляет собой один из самых замечательных памятников декабристской мемуаристики.

Около сорока лет создавал свои «Записки декабриста» А.Е. Розен. Начав их писать ещё в читинской тюрьме, будучи молодым человеком, оказавшись причастным к важнейшему событию русской истории первой половины XIX в., завершил их умудрённым жизнью стариком, пережившим многих своих соузников и в 70- 80 -е гг. явившимся одним из «последних декабристов», хранителем их наследия . Осенью 1869 г. Розен читал главы своего труда П.Н. Свистунову, М.А. Бестужеву и М.И. Муравьёву-Апостолу, «которые выслушали его чтение с большим удовольствием и отозвались о его труде с искреннею похвалою» .

11 августа 1857 г. в Москве скончался И.Д. Якушкин. В последний путь на Пятницкое кладбище его провожал и Матвей Иванович Муравьёв-Апостол.

Только в 1858 г. Матвей Иванович получил разрешение на ношение наград - Кульмского креста и военной медали 1812 года. В 1883 г. в связи с 200-летием л.-гв. Семёновского полка ему был возвращён солдатский Георгиевский крест, однако носить боевые награды оставалось уже недолго. Жизнь старого декабриста подходила к концу. Скончался Матвей Иванович Муравьёв-Апостол 21 февраля 1886 года в Москве, похоронен в Новодевичьем монастыре.

Адреса страницы http://m-necropol.narod.ru/

http://dekabrist.mybb.ru/viewtopic.php?id=101

Главная страница » Муравьёв-Апостол Матвей Иванович (1793-1886)

Усадьба Муравьевых -Апостолов на Старой Басманной

Старая Басманная улица

Басманный он, словно капля, растекся от бывших Ильинских ворот Китай-города на восток, как бы пролагая путь вглубь России. По нему шли дороги в Троице-Сергееву Лавру, на Владимир и Рязань, а также в ближние великокняжеские, а позже царские села: в садах, на Воронцовом поле, Васильевом лугу, что у слияния Москвы-реки и Яузы. И дальние села: Рубцово, Стромынь, Преображенское, Семеновское и Измайловское. Вот так дальние скажет современный пешеход, забыв про долгополую одежду, колымаги без колес и осей, просто на полозьях, и отсутствие кроссовок.

Территория "Басманная" занимает особое место среди районов Центрального административного округа. История развития района связана со становлением русской культуры, науки и искусства. Прежде всего это относится к части района бывших Немецкой и Басманной слобод, расположенных между улицами Ст. Басманной, Спартаковской и ул. Казакова. Именно здесь, на берегах р. Яузы, во времена петровских реформ зародилось техническое обновление России.

Старая Басманная улица

С этими местами связана деятельность известных представителей русской культуры, наиболее яркие из них: Рокотов - в искусстве, Пушкин - в литературе, Чаадаев - в философии, Жуковский - в авиационной науке. Дом № 36 на ул. Ст. Басманная, где проживал дядя А.С. Пушкина, связан с пребыванием передовых людей того времени - Державина, Вяземского, Карамзина и др. На этой улице (Ст. Басманная, 23) жил Муравьев-Апостол, отец трех декабристов Муравьевых. На территории сохранены первоклассные памятники архитектуры и просто ценные здания исторической застройки: Собор Богоявления в Елохове, церковь Никиты Мученика, церковь Вознесения, усадьба Разумоского, дворец Демидова, дом Мусина-Пушкина архитектора Казакова и многие другие.

Иван Матвеевич Муравьев с дочерью Елизаветой, в зам. Ожаровской

Иван Матвеевич Муравьев-Апостол (1 (12) октября 1762 — 12 (24) марта 1851) — русский писатель и дипломат из рода Муравьёвых, принявший двойную фамилию «Муравьёв-Апостол». Посланник в Гамбурге и Мадриде, затем сенатор. Владелец дома на Старой Басманной. Отец трёх декабристов

Родился около Опеченской пристани близ Боровичей Новгородской губернии 1 октября 1768 года, в семье генерал-майора Матвея Артамоновича Муравьева и Елены Петровны Апостол (по матери — правнук гетмана Войска Запорожского Даниила Апостола). Был единственным ребёнком у родителей, мать его вышла замуж, вопреки желанию своего отца, и была лишена приданого; умерла сразу же после рождения сына. В 1801 году Иван Матвеевич принял фамилию Муравьев-Апостол по ходатайству двоюродного брата М. Д. Апостола (в связи с пресечением малороссийского рода Апостолов).

С 1773 года записан солдатом в лейб-гвардии Измайловский полк. В 1776—1777 годах обучался математике и языкам в немецком пансионе Л. Эйлера (Санкт-Петербург), по закрытии пансиона «образовывался и обучался» дома. В октябре 1784 года вступил в действительную службу обер-аудитором в штате Санкт-Петербургского генерал-губернатора Я. А. Брюса, с 1785 года его флигель-адъютант (с 1788 года в чине секунд-майора). Служил в Коллегии иностранных дел, в провиантском штате. Заведовал каналом в Шлиссельбурге (в чине премьер-майора).

Иван Матвеевич

В 1792 году по протекции М. Н. Муравьева приглашен ко двору императрицы Екатерины II в качестве «кавалера» (воспитателя) при великих князьях Александре Павловиче и Константине Павловиче; затем назначен обер-церемониймейстером. При дворе сумел понравиться не только императрице, но и великому князю Павлу Петровичу, будущему императору, что обеспечило его дальнейшую карьеру.

Матвей Иванович Муравьёв-Апостол (1793—1886) — декабрист, участник восстания Черниговского полка, автор воспоминаний.

В декабре 1796 отправлен в звании камергера великого князя Константина Павловича министром-резидентом в Эйтин ко двору Петра Ольденбургского (в 1798 году совмещал с аналогичным постом в Гамбурге, а в конце 1799-го ещё и в Копенгагене). Всюду активизировал деятельность антифранцузской коалиции. Дипломатической службе способствовали исключительные лингвистические дарования Муравьева-Апостола: знал не менее 8 древних и современных ему иностранных языков. В 1800 года отозван в Россию, в июле произведен в тайные советники, в 1801 — вице-президент Иностранной коллегии.

Муравьёв-Апостол, Сергей Иванович (9.10.1796 — 25.07.1826) — подполковник, один из предводителей движения декабристов.

Не принадлежа к числу сторонников императора Павла (несмотря на его благосклонность), принял участие в антипавловском заговоре 1801 года, став автором одного из нереализованных проектов законодательного ограничения верховной власти.

Санкт-Петербург. Сенатская площадь 14 декабря 1825 года. Рисунок Кольмана из кабинета графа Бенкендорфа в Фалле.

В 1802 году занял должность посланника в Испании, но в 1805-м по неясным причинам (согласно А. С. Пушкину, впал в немилость императора за разглашение недостоверных сведений о подготовке антипавловского заговора) был отставлен и вплоть до 1824 года нигде не служил.

В 1817—1824 годы жил с семьей в своем родовом имении в Хомутце. Летом 1819 года Иван Матвеевич закончил перевод комедии Аристофана «Облака».Разочарование, связанное с интригами нового окружения Александра I и удаления вследствие их от двора основных организаторов заговора — П. А. Палена и покровителя И. М. Муравьева-Апостола, его непосредственного начальника Н. П. Панина, «верного правилам чести и здравой политики», повлияло на выбор именно этого произведения древнегреческого комедиографа, высмеивавшего и новых «учителей», проповедующих свободу от древних моральных ограничений, и поверивших им одураченных людей.

Но обстоятельствам вскоре было суждено перемениться.

Хомутец, усадьба И. М. Муравьёва, унаследованная им от Апостолов

В марте 1824 назначен присутствовать в Правительствующий сенат, а в августе стал членом Главного училищ правления. Ряд его служебных «мнений» 1824—1825 годов, расходясь в рукописных списках, получил широкий общественный резонанс:

в защиту директора Департамента народного просвещения В. М. Попова, участвовавшего в переводе с немецкого языка мистической книги И. Госнера, запрещенной по выходе;
о праве университетов и профессоров пользоваться книгами помимо цензуры;
«Мнение члена Главного училищ правления о преподавании философии» в защиту преподавания философии в университетах, против чего ратовал М. Л. Магницкий.
Мнения, выраженные по конкретным «делам», аргументировали необходимость смягчения цензурных строгостей и умеренной свободы мысли, но в тогдашних условиях они демонстрировали известную гражданскую смелость и создали Муравьеву-Апостолу репутацию либерала. Есть свидетельства, что участники тайных обществ намеревались сделать Муравьева-Апостола членом временного революционного правительства.

Иван Матвеевич
После разгрома восстания декабристов и трагедии, постигшей сыновей Муравьева-Апостола (Ипполит, не желая сдаваться, застрелился, Сергей повешен, Матвей осужден на 15 лет каторги, но вскоре отправлен на поселение в Сибирь; до суда, 11 мая 1826 состоялось свидание отца с Матвеем и Сергеем в Петропавловской крепости), он оставил службу, а в мае 1826 был «уволен по болезни в чужие края». До 1847 года значился неприсутствующим сенатором. Жил преимущественно в Вене и Флоренции. В Россию вернулся в 1840-х годах. В печати имя Муравьева-Апостола не упоминалось с 1826 до конца 1850-х годов. Его мемуары и библиотека утрачены, хотя отдельные экземпляры книг хранятся в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносова. Умер в Санкт-Петербурге, похоронен на Георгиевском кладбище на Большой Охте.

Анна Муравьёва с сыном Матвеем и дочерью Екатериной.
Художник Жан Лоран Монье, 1799 год

Иван Матвеевич проявлял и достоинства, и пороки просвещенного русского барина: славился как любезный и хлебосольный хозяин и тонкий гастроном, эпикуреец и мот (прожил 2 миллионных состояния), но при этом эгоист и семейный деспот.

С 1790 года: 1-я жена — Анна Семеновна Черноевич (1770—1810), дочь сербского генерала. От этого брака родились сыновья:

Матвей (1793—1886), подполковник, декабрист
Сергей (1796—1826), подполковник, декабрист
Ипполит (1806—1826), прапорщик, декабрист
дочери:

Елизавета (1791—1814), замужем с 1809 года за графом Францем Петровичем Ожаровским (1785—1828);
Екатерина (1795—1861), замужем за генерал-майором Илларионом Михайловичем Бибиковым (1793—1861);
Анна (1797—1861), замужем за Александром Дмитриевичем Хрущевым;
Елена (1799—1855), замужем с 1824 года за Семеном Васильевичем Капнистом (1791−1843).
С 1812 года: 2-я жена — Прасковья Васильевна Грушецкая (1780−1852), дочь сенатора и действительного тайного советника Василия Владимировича Грушецкого.

Евдокия (1813—1850), с 1845 года замужем за князем Александром Петровичем Хованским (1809−1895).
Елизавета (1815 — 18..), в 1-м браке за бароном Стальтингом, во 2-м за Видбургом.
Василий (1817—1867), был женат на фрейлине Марианне Гурко (род. 1823), дочери В. И. Гурко

Участвовал в заседаниях «Беседы любителей русского слова» (член с 1811 года). Состоял членом Вольного общества любителей российской словесности. С 1811 года действительный член Российской академии, с 1841-го — почетный член Петербургской Академии

Самое значительное его произведение — книга в 25 «письмах» «Путешествие по Тавриде в 1820 году» (СПб, 1823) — результат поездки в Крым.Она содержит ценные сведения по археологии, флоре и фауне Крыма, характерные подробности городской, сельской и монастырской жизни, колоритные описания восточных обычаев. Автор высказывает мысль о необходимости сохранения «драгоценных остатков древности».

Книга «Путешествие по Тавриде…» была высоко оценена А. С. Пушкиным, посетившим Крым одновременно с Муравьевым-Апостолом и А. С. Грибоедовым, гостившим на полуострове в 1825 году.

Коллекция Подстаницыных

Коллекция Подстаницыных

Муравьев-Апостол, по отзывам современников (в том числе К. Н. Батюшкова, Н. И. Греча) — человек блестящего ума, необыкновенной эрудиции и многих талантов, эстет, полиглот и библиофил (имел уникальную библиотеку), объездил почти всю Европу, где встречался с И. Кантом, Ф. Г. Клопштоком, В. Альфьери, Д. Байроном.

Усадьба Муравьевых_Апостолов в Москве на Старой Басманной улице

Дом-усадьба Муравьёвых-Апостолов — частный дом-усадьба И. М. Муравьёва-Апостола в Москве на Старой Басманной улице, построенный в стиле классицизма в конце XVIII — 1-я четверти XIX века.

Трёхэтажный особняк, в основе которого деревянный сруб на кирпичном цоколе, в его втором этаже устроена парадная анфилада комнат, состоящая из кабинета,парадной спальни, двух гостиных, бального зала, и небольшой полуротонды.. Уличный фасад декорирован шестиколонным портиком и античными фризами над высокими окнами второго этажа, левая часть здания завершается полуротондой.

Трёхэтажный особняк, в основе которого деревянный сруб на кирпичном цоколе, в его втором этаже устроена парадная анфилада комнат, состоящая из кабинета,парадной спальни, двух гостиных, бального зала, и небольшой полуротонды.. Уличный фасад декорирован шестиколонным портиком и античными фризами над высокими окнами второго этажа, левая часть здания завершается полуротондой.

К Басманной улице выходит бывший Бабушкин переулок (сейчас улица Лукьянова), в котором помещалась фабрика купца Бабушкина; главный вход в дом № 23 также с переулка. Здание выглядит весьма соразмерно, создавая образ простой, но изящной городской усадьбы и давая возможность представить Басманную улицу двухсотлетней давности, когда над округой ещё всецело доминировала церковь Никиты Мученика (Владимирской иконы Божьей Матери), а соседние особняки Куракиных, Демидовых, Разумовских ещё не были перестроены.

На территории, которая простиралась от Старой Басманной до Новой Басманной улицы, были полотняные и шелковые фабрики. Первые постройки были сделаны в середине XVIII века. Дом многократно перепродавался, он достался наследнице дочери фабриканта П. А. Бабушкина — Александре Петровне Волконской, жене премьер-майора князя Ю. П. Волконского., которые продали дом в начале XIX века. На основе старого дома, был построен тот дом который мы видим сегодня. (1803—1806 гг.)

В 1803 году усадьбу купил отставной капитан Павел Иванович Яковлев, который перестроил дом в стиле позднего классицизма: белокаменный цоколь, шестиколонный портик с коринфскими колоннами и барельефами на античные сюжеты по сторонам портика, треугольный фронтон, полукруглая ротонда на углу улицы и переулка. Далее 1809—1915 гг. домом владели графиня Е. А. Салтыкова и граф Р. А. Воронцов.

Затем его покупает и владеет в 1815—1822 гг. — дворянка Прасковья Васильевна (Грушевская) Муравьева-Апостол — вторая жена сенатора, литератора, члена Российской академии Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола(1765—1851 гг.) Дом он получает как приданное жены. Усадьба не была затронута пожаром 1812 года и 1815 году перешла во владение Ивана Матвеевича Муравьёва-Апостола после его второй женитьбы. (Его первая жена Анна Семеновна Черноевич, мать его семерых детей, умерла в 1810 году.)

В доме было довольно многолюдно, устраивались приёмы, навещали отца его сыновья. В 1816 году здесь жил поэт Константин Николаевич Батюшков. Это период для семьи был внешне благополучным, но в это время формировалось декабристское движение. Все три сына Ивана Матвеевича вошли в число главных участников восстания, которые боролись за отмену крепостного права в России. Подавление мятежа стало и семейной трагедией: Сергей повешен, Ипполит застрелился, Матвей отправлен на каторгу. Дом был продан.

В более позднее время, один из его владельцев открыл здесь Александро-Мариинский приют для девочек, который перешел затем во владение Ведомства детских приютов Императрицы Марии. Приют занимал парадный и антресольный этажи. Директор приюта В. А. фон Левдик. Цокольный этаж и флигель сдавались внаем под квартиры, лавки и мастерские ремесленников. В 1912 году на месте усадьбы собирались построить 6-тиэтажный доходный дом. Проект не был осуществлён.

В 1925 году А. Луначарский собирался открыть музей декабристов, осуществилась она лишь в 1986 году, когда в усадьбе открывается филиал Государственного Исторического музея.

Музей декабристов

Открытие музея вместе с потомками Муравьевых

ОТКРЫТИЕ ДОМА-МУЗЕЯ 21.05.2013

Наследники-меценаты на приеме по случаю открытия музея

Создан в 1986 на правах филиала Государственного Исторического Музея, закрыт в 1997. Первой попыткой показа некоторых материалов по истории декабристов в Москве было открытие в 1890-х гг. «Комнаты людей 40-х годов» (существовала до 1925, затем — в фондах ГИМа) в Румянцевском музее по инициативе Е. С. Некрасовой и директора музея М. А. Венивитинова.

Вопрос о создании Музея декабристов обсуждался в 1925 и 1975. В 1976в ГИМе, где сложилась богатая коллекция декабристских материалов, была разработана концепция создания музея. С 1977 созданию Музею декабристов способствовала деятельность Комиссии по истории декабристского движения при Московском городском отделении ВООПИК.

В сентябре 1986 музей расположился в усадьбе. Усадебный дом построен архитектором круга М. Ф. Казакова (в 1816—1817 в доме бывали будущие декабристы М. И., С. И. и И. И. Муравьёвы-Апостолы, поэт К. Н. Батюшков).

Собственных фондов Музей декабристов не имел, используя на правах филиала материалы ГИМа для устройства выставок: «Пушкин и декабристы» (1987), «Реликвии Отечественной войны 1812 года» (1987), «Декабристы и их современники в дагерротипе и фотографии» (1988), «Декабрист М. С. Лунин» (1989), «500 лет рода Муравьёвых» (1990), «Декабристские реликвии» (1991), «Декабрист М. А. Фонвизин» (1991) и др.; велась работа по созданию постоянной экспозиции по теме «Декабристы в Москве».

Однако уже в 1991 году музей был закрыт из-за аварийного состояния здания.

В этом же году по приглашению Советского фонда культуры в Россию приезжают Муравьёвы-Апостолы: Алексей, Андрей и его сын Кристофер.

Они привозят в дар семейные реликвии и, увидев плачевное состояние дома своих предков, решают восстановить его силами семьи. Выполнение этой трудной задачи взял на себя Кристофер. Была создана некоммерческая организация, которая явилась учредителем Дома-музея Матвея Муравьёва-Апостола. После нескольких лет, потраченных на различные формальности, в декабре 2000 года главный дом усадьбы Муравьёвых-Апостолов был передан по Постановлению Московского Правительства в аренду музею на 49 лет.

Началась реставрация. Реставрация проходит по уникальной технологии с сохранением старого деревянного каркаса здания, при реставрации в стенах оставлены открытые фрагменты дерева. Во дворе здания был снят культурный слой земли в полтора метра, при раскопках были найдены артефакты, они переданы в музей, и по завершению будут экспонироваться.

В усадьбе проходят выставки и приёмы. Недавно аукционный дом Кристис отметил в усадьбе своё 15-ти летие в России.

Генеральный директор музея — Макеева Татьяна Савельевна

Вот такая красота после реставрации.Интересно?Приезжайте...

Контакты:
Улица Старая Басманная 23/9,
Москва, 107066
Телефон: +7 499 267-98-66
Эл. почта:
Дом-музей Матвея Муравьева-Апостола
Facebook | Создание сайта — .mpmstudio.ru

Литература:

Муравьев-Апостол, Иван Матвеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
«Путешествие по Тавриде…» И. М. Муравьева-Апостола в крымском дневнике А. С. Грибоедова

Восстание состоялось в Петербурге 14 декабря 1825 года, в день коронации императора Николая Первого. Восстание, жестоко подавленное. После него несколько десятков человек остались лежать на морозной площади, полторы сотни были сосланы в Сибирь, еще пятерых участников восстания по приказу царя повесили, нарушив этим самым действующий полстолетия мораторий на осуществление смертной казни. Но на самом деле восстание декабристов имело свое продолжение - причем второй акт драматических событий развернулся на территории Украины, в нескольких десятках километров от Киева. И связан он с деятельностью братьев Матвея, Сергея и Ипполита Муравьевых-Апостолов.

Род Муравьевых-Апостолов своими корнями восходит к казацкому гетману Даниилу Апостолу - очень предприимчивому и хозяйственному гетману. За время своего правления он пробил столько прав и вольностей для представителей казацкой старшины, что даже питерские вельможи завидовали малороссам: деньги от предпринимательской деятельности текли в карманы казацкой знати и создавали условия для развития украинского дворянства. Внук Даниила Апостола, Матвей Артамонович, женился на представительнице русского дворянского рода Муравьевых, и их сын Иван, известный писатель и государственный деятель поздней Екатерининской - ранней Александровской эпохи, уже носил двойную фамилию: Муравьев-Апостол. В литературных кругах Иван Матвеевич был известен под псевдонимом Вьеварум - зеркальная анаграмма от фамилии Муравьев.

Из всей многодетной семьи Ивана Матвеевича нас заинтересовали три сына: старший - Матвей, родившийся 25 апреля 1793 года, средний - Сергей, появившийся на свет 28 сентября 1795 года, и младший - Ипполит, родившийся 13 июля 1806 года. Все три брата впоследствии стали активными участниками движения декабристов.

Муравьев -Апостол Сергей Иванович

В 1812 году Матвей и Сергей участвовали в войне с Наполеоном и в походе русских войск в Европу. Принимали участие в ряде боев: под Витебском, при Малоярославце, Тарутине, Бородине, Бауцене, Лейпциге, Фер-Шампенуазе, Париже… Братья возвращаются, овеянные славой, с офицерскими званиями и боевыми наградами.

В 1817 году Матвей и Сергей становятся членами масонской ложи «Трех добродетелей». Правда, Сергей на следствии признавал, что в работе ложи принимал участие весьма неохотно и нерегулярно. Позже оба брата становятся активными деятелями тайных обществ «Союз спасения» и «Союз благоденствия». Матвей Муравьев-Апостол в 1823-1825 годах был представителем Южного общества декабристов в Санкт-Петербурге, вел активные переговоры относительно объединения Северного и Южного обществ…

Муравьев -Апостол Матвей Иванович

Очень скоро Сергей Муравьев-Апостол превратился в настоящего лидера тайного движения, одного из главных оппонентов Павла Пестеля. Пестель и Муравьев были непримиримыми диспутантами. Дело в том, что «Русская правда» Пестеля как проект будущей Конституции России носила не прогрессивный, а реакционный характер. Иногда возникает мысль: слава Богу, что декабристы не победили в ходе восстания! Иначе Россию ждал бы тот путь, через который прошла Франция в ходе якобинской диктатуры. Пестель отказывался от роли «русского Вашингтона». Он непременно хотел быть «русским Кромвелем» или «русским Робеспьером». Шовинизм Конституции Пестеля был поражающим. Ни один народ на территории России не имел права на самоопределение - все должны были слиться в единый русский народ. Кавказцы, разделенные на «буйных» и «мирных», подлежали ассимиляции. Мусульмане лишались традиционных обычаев, в частности многоженства. Исключение составляла Польша - но при условии проведения там революции и ликвидации крупного землевладения. Только в таком случае Польша получала право отделения от России.

Прогрессивные моменты в Конституции уходили на второй план. И отмена крепостного права, и введение частного и общинного землевладения, и объявление частной собственности неприкосновенной, и республиканская форма правления - все это меркнет перед поистине диктаторским режимом, провозглашавшимся Пестелем, а также перед чрезвычайными мерами против населения, планировавшимися к воплощению в России. Позже две женщины-историка спорили о роли декабристского движения. Милица Нечкина в своих научных работах утверждала, что декабристы - это чрезвычайно прогрессивное движение. Софья де Толь придерживалась иной точки зрения, относясь к декабристам по-вольтеровски: «Раздави гадину!» Очевидно, истина находится где-то посредине.

Сергей Муравьев-Апостол не только оппонировал Пестелю. Он решил написать отдельную главу Конституции - ту, что касалась как раз земельной реформы. В 1823 году - только после включения поправок Муравьева - Конституцию приняли как документ. При этом Сергей Муравьев-Апостол настаивал на необходимости немедленного поднятия восстания. «Промедление смерти подобно» - за сто лет до Ленина эти слова постоянно повторял Сергей Муравьев-Апостол. Он был готов совершить покушение на царя Александра во время смотра войск в Бобруйске - да вот товарищи по тайному обществу выступили категорически против. Не время! Пушкин позже писал: «И Муравьев, его склоняя, / Исполнен дерзости и сил / Минуты вспышки торопил»…

Матвей Муравьев-Апостол во время следствия говорил: «Сергей всегда имел мысль отдалить Пестеля от Петербурга в начале действий, чтобы ему не дать исполнить намерение его насчет истребления всей царской фамилии... Его сношения с Пестелем были довольно холодны, и, чтобы более еще не удалиться от него, он не говорил явно всем, но, впрочем, он очень откровенно сказывал о сем Пестелю».

Особенно дружеские отношения у Сергея Муравьева-Апостола сложились с девятнадцатилетним прапорщиком Полтавского полка Михаилом Бестужевым-Рюминым. Именно Муравьев и Бестужев составили оппозицию Пестелю и требовали, чтобы он отказался от идеи уничтожения царской семьи и всего высшего сословия империи в случае успеха переворота. Позже Бестужев пытался выгородить друга на следствии: «Здесь повторяю, что, пылким своим нравом увлекая Муравьева, я его во все преступное ввергнул. Сие готов в присутствии Комитета доказать самому Муравьеву разительными доводами. Одно только, на что он дал согласие прежде, нежели со мной подружился, это на вступление в Общество. Но как он характера не деятельного и всегда имел отвращение от жестокостей, то Пестель часто меня просил то на то, то на другое его уговорить. К несчастью, Муравьев имел слишком обо мне выгодное мнение и верил мне гораздо более, нежели самому себе. Это все Общество знает».

…Большинство декабристов не обременяли себя семейными отношениями. Из пятерых повешенных декабристов только Кондратий Рылеев обзавелся семьей (после его казни Николай Первый назначил пособие для его вдовы, Натальи Тевяшовой, и дочери - они находились на императорском пансионе до достижения дочерью совершеннолетия). Пестель помышлял о женитьбе. Бестужев и Каховский пережили несчастную любовь. Сергей Муравьев-Апостол имел двух внебрачных детей - с некоей украинской крестьянкой из села Хомутец неподалеку от Миргорода. Незадолго до восстания декабристов он даже пытался отвезти одного из мальчиков лечиться на Кавказ.

После подавления восстания на Сенатской площади Сергей Муравьев-Апостол по приказу царя был арестован в селе Трилесы и доставлен в гарнизонную тюрьму города Василькова. Прибывший в Васильков младший Муравьев-Апостол, Ипполит, поднял бунт, и несколько офицеров освободили Сергея из-под стражи.

Когда в уездный город Васильков, где был расквартирован Черниговский полк, входящий в 9-ю дивизию, пришло сообщение о подавлении восстания в Петербурге, братья Муравьевы-Апостолы - подполковник Сергей Муравьев-Апостол, подполковник в отставке Матвей Муравьев-Апостол, поручик Ипполит Муравьев-Апостол (которому еще не исполнилось и 20 лет) - вместе с прапорщиком Михаилом Бестужевым-Рюминым решили действовать без промедления. Разоружив командование и отправив часть офицеров, неодобрительно относившихся к восстанию, на гауптвахту, Сергей Муравьев-Апостол обратился к солдатам Черниговского полка: «Мы, братцы, идем доброе дело делать!» Солдаты всецело поддержали Муравьева. 30 декабря 2-я гренадерская и 5-я мушкетерская роты полка под командованием Сергея Муравьева-Апостола вступили в Васильков, захватили оружие, боеприпасы, продовольствие и полковую казну; к восставшим присоединились еще три роты полка.

31 декабря 1825 года в центре Василькова был зачитан странный документ - царь Николай объявлялся лишенным власти, и единственным царем Вселенной объявлялся Иисус Христос. Все остальные монархи - лишь узурпаторами Его власти. Позже всем присутствующим был роздан Катехизис - основной документ восстания:

«Вопрос. Для чего Бог создал человека?

Ответ. Для того, чтоб он в него веровал, был свободен и счастлив.

Вопрос. Для чего же русский народ и русское воинство несчастно?

Ответ. Оттого что цари похитили у них свободу.

Вопрос. Каким же образом ополчиться всем чистым сердцем?

Ответ. Взять оружие и следовать за глаголющим во имя господне... и, низложив неправду и нечестия тиранства, восстановить правление, сходное с законом Божиим».

Окрестные крестьяне восприняли восстание с воодушевлением. Они чествовали Сергея Муравьева как освободителя, желали ему здравия, в церквях сельские священники (многие из которых потом лишатся сана) заказывали молебны во здравие Муравьева-Апостола. Но сам Муравьев считал лишним привлекать к восстанию крестьян - он боялся повторения пугачевщины и того, что крестьяне выйдут из подчинения.

Между тем офицеры киевского гарнизона отказались поддержать восстание. Двоюродный брат Сергея Муравьева-Апостола, гусарский полковник Артамон Муравьев, тоже ответил отказом. В Киеве были задержаны несколько руководителей восстания - при раздаче Катехизиса. Бестужев-Рюмин едва избежал ареста.

Около 1000 солдат и 17 офицеров двинулись на Брусилов и Житомир, пытаясь соединиться с мятежными полками, расквартированными в Житомире. Высланное царем на подавление восстания командование понимало: соединения мятежников необходимо избежать любой ценой. 2 января 1826 года правительственные войска остановили мятежников на подступах к Брусилову и заставили их повернуть на Белую Церковь. Генерал Михайловский-Данилевский писал: «Если бы Муравьев действовал решительно, то он мог бы прийти в Белую Церковь, где находились несметные сокровища графини Браницкой и где его ожидали, чтобы с ним соединиться, четыре тысячи человек, недовольных своим положением. Это были большею частью старинные малороссийские казаки, которых Браницкая укрепила за собой несправедливым образом». 3 января солдаты по пояс в снегу попытались вторично двинуться в сторону Житомира, где их уже поджидала 8-я пехотная дивизия, готовая к восстанию.

У села Устимовка правительственные войска встретили восставших. Сначала по черниговцам стреляли картечью. Потом в ход пошла кавалерия. К середине дня исход битвы был решен. На поле осталось лежать несколько сот убитых и раненных. 865 солдат и 6 офицеров были отданы под трибунал. Ипполит Муравьев-Апостол и несколько офицеров покончили жизнь самоубийством, застрелившись, чтобы не попасть в руки сторонников царя. Современник описывал события: «Быстрицкий получил сильную контузию в правую ногу; шинель Бестужева была прострелена в нескольких местах. Это служит доказательством, под каким убийственным огнем стоял Черниговский полк и сколь мало офицеры думали о своей жизни. Носились слухи, будто бы гусары сделали атаки на безоружных черниговцев и рубили их без пощады. Долг истины заставляет сказать, что сие вовсе несправедливо. Они, догнавши некоторых, окружили, других, разбежавшихся, собирали в одно место». Тяжело раненные Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин были арестованы и отправлены в Петербург. Матвей Муравьев-Апостол был задержан позже, но его участие в активных действиях Черниговского полка доказано не было - к тому времени он уже находился в отставке.

По приговору трибунала 4 офицера были приговорены к пожизненной каторге, около 100 человек подверглись телесным наказаниям. 805 человек после этого были переведены на Кавказ. Полк был сформирован заново. В Уманском, Васильковском и Белоцерковском уездах еще два года длились крестьянские восстания. В конце концов подавленные. Но восставшие села были объявлены «царскими», и крепостное право на их территории было ликвидировано.

В Петербурге Иван Муравьев-Апостол выхлопотал разрешение встретиться со своими сыновьями, находящимися в Шлиссельбургской крепости. Как считают историки, он их простил и понял. После этого отец семейства, фактически потерявший троих сыновей, покинул Россию и, формально оставаясь сенатором, остаток жизни прожил в Италии и Австрии.

Император Николай позже писал: «Одаренный необыкновенным умом, получивший отличное образование, но на заграничный лад, он был в своих мыслях дерзок и самонадеян до сумасшествия, но вместе скрытен и необыкновенно тверд. Тяжело раненный в голову, когда был взят с оружием в руках, его привезли закованного. Здесь сняли с него цепи и привели ко мне. Ослабленный от тяжкой раны и оков, он едва мог ходить. Знав его в Семеновском полку ловким офицером, я ему сказал, что мне тем тяжелее видеть старого товарища в таком горестном положении, что прежде его лично знал за офицера, которого покойный государь отличал, что теперь ему ясно должно быть, до какой степени он преступен, что - причиной несчастия многих невинных жертв, и увещал ничего не скрывать и не усугублять своей вины упорством. Он едва стоял; мы его посадили и начали допрашивать. С полной откровенностью он стал рассказывать весь план действий и связи свои. Когда он все высказал, я ему отвечал:

Объясните мне, Муравьев, как вы, человек умный, образованный, могли хоть одну секунду до того забыться, чтоб считать ваше намерение сбыточным, а не тем, что есть - преступным злодейским сумасбродством?

Он поник голову, ничего не отвечал, но качал головой...»

По информации современников, при допросе императором Николаем Сергей Муравьев так резко высказал тягостное положение России, что Николай протянул ему руку и предложил ему помилование, если он впредь ничего против него не предпримет. Сергей Муравьев отказался от всякого помилования, говоря, что он именно и восставал против произвола и потому никакой произвольной пощады не примет.

Сергея Муравьева-Апостола и Михаила Бестужева-Рюмина - вместе с Павлом Пестелем, Кондратием Рылеевым и Петром Каховским - казнили 13 июля 1826 года. Перед смертью Сергей Муравьев-Апостол стал на колени, помолился и громко произнес: «Боже! Спаси Россию и ее царя!» Когда приговор привели в исполнение, три веревки оборвались - Муравьев, Бестужев и Рылеев сорвались вниз. Бестужев сломал при этом ногу. Муравьев воскликнул: «Будь проклята страна, в которой не умеют ни составить заговоры, ни судить, ни вешать!» Вопреки уставам и традициям, всех троих повесили вторично.

Матвей Муравьев-Апостол был осужден к 25 годам каторги. В 1856 году он вернулся - после амнистии, объявленной после смерти Николая. После возвращения Матвея Муравьева-Апостола Некрасов напишет поэму «Дедушка» - как считают исследователи, она была посвящена именно Матвею Ивановичу.
В 1860-70-е годы Матвей Иванович, живший сначала в Твери, а потом - в Москве, поддерживает отношения с революционерами и интеллигенцией. Для них он - символ эпохи. Живая легенда. При этом Матвей Муравьев-Апостол до конца жизни находился под негласным надзором полиции… Не случайно в те годы пользовалась популярностью запрещенная цензурой песня «Как уж пал туман»:

«То не ветр шумит во сыром бору,

Муравьев идет на кровавый пир...

Конь! мой конь! Скачи в святой Киев-град

Там товарищи — там мой милый брат...

Отнеси ты к ним мой последний вздох

И скажи: «Цепей я нести не мог,

Пережить нельзя мысли горестной,

Что не мог купить кровью вольности!»

Умер Матвей Иванович на 94-м году жизни 21 февраля 1886 года. С ним в прошлое отошла героическая и противоречивая эпоха - наполеоновских войн, тайных обществ, масонских лож, восстания, благородства и мужества, сибирских руд… Еще одна страница в том числе и украинской истории!

Матвей Иванович Муравьев-Апостол
34 года.
Представитель вида рода Муравьевых – разветвленного семейства, с которым мы еще неоднократно встретимся. Отец – Иван Матвеевич Муравьев, в 1801 году присоединил к своей фамилии вторую половину – Апостол (гетман Данила Апостол – прадед Ивана Матвеевича по матери), чем сильно облегчил жизнь и стал отличаться от остального «муравейника». Кроме второй половины фамилии он так же присоединил имение и порядка 5000 тысяч душ в Полтавской губернии в Малороссии. Писатель и государственный деятель: состоял кавалером при великих князьях Александре и Константине, с 1797 по 1805 гг. был на дипломатической службе (посланник в Гамбурге, Копенгагене, Мадриде), с 1811 г. член Российской Академии и «Беседы любителей русского слова», сенатор. Автор известной в то время книги «Путешествие по Тавриде» (которую цитирует Пушкин в приложении к «Бахчисарайскому фонтану»), был близок со многими писателями – Капнистом, Карамзиным, Державиным, был известен независимостью своих суждений, потому его кандидатура даже предполагалась декабристами в числе членов Временного правления. «Блестящий собеседник, умный, образованный, говоривший на нескольких языках, любивший и понимавший музыку, Иван Матвеич был в то же время большим эгоистом и большим гастрономом». (А. Бибикова)
Иван Матвеевич был женат на Анне Семеновне Черноевич (1770 – 1810 г), дочери австрийского генерала, родом серба, перешедшего на русскую службу. После ее смерти женился на Прасковье Васильевне Грушецкой (р. 1780) (дальней родственнице Екатерины Васильевны Грушецкой – матери декабриста Михаила Бестужева-Рюмина).
В семье Муравьевых-Апостолов по итогам двух браков было 10 детей. Семь от Анны Семеновны (Елизавета, замужем с 1809 года за графом Францем Петровичем Ожаровским (умерла в 1814 году); Матвей; Екатерина, замужем за Илларионом Михайловичем Бибиковым; Сергей; Анна, замужем за Александром Дмитриевичем Хрущевым; Елена, замужем с 1824 года за Семеном Васильевичем Капнистом, Ипполит) и трое от Прасковьи Васильевны. Детство свое дети Анны Семеновны провели в основном в Париже, куда Иван Матвеевич отправил свое семейство, получив должность посланника. Старшие сыновья воспитывались в пансионе Хикса, отец в их образовании и воспитании участия не принимал и с семьей практически не жил. Вообще, все дети были очень привязаны к рано умершей матери, а с отцом выстраивали отношения уже взрослыми и с переменным успехом.

Семья возвращается в Россию в 1809 году и после недолгого пребывания в Полтавской губернии приезжает в Москву, где происходит встреча цивилизаций трех ветвей обширного семейства. В Москве живет вдова Михаила Никитича Муравьева (он приходится Ивану Матвеевичу двоюродным братом) Екатерина Федоровна (в девичестве Колокольцева) с сыновьями Никитой и Александром – подробнее об этом семействе см. в разделе про Н.М. Муравьева. (Кстати, мать М.С. Лунина в девичестве Муравьева, и через нее Лунин приходится двоюродным братом Никите, и троюродным – Матвею, Сергею и Артамону.)
В доме Екатерины Федоровны живет и воспитывается младший брат Матвея и Сергея Ипполит.
В это же время в Москве находится Артамон Захарович Муравьев (сын Захара Матвеевича, который приходится двоюродным братом Ивана Матвеевичу и Михаилу Никитичу). Также в Москве живет Николай Николаевич Муравьев с сыновьями Александром (основатель Союза спасения), Николаем (впоследствии Муравьев-Карский) и Михаилом (впоследствии Муравьев-Виленский), которые сыграли свою роль в декабристском движении
Итак, на этом этапе жизни круг общения Матвея Ивановича во многом состоит из кузенов разной степени дальности родства. Николай Муравьев в это время готовится к тому, чтобы «удалиться через пять лет на какой-нибудь остров, населенный дикими, взять с собой надежных товарищей, образовать жителей острова и составить новую республику», а Матвей и Артамон участвуют в этом начинании.
Матвей Иванович поступает на службу в лейб-гвардии Семеновский полк, и так по службе знакомится, в частности, с С.П. Трубецким и И.Д. Якушкиным. Участвует в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах, Париж – брал, в Россию возвращается гвардии прапорщиком. С 1816 года масон, член ложи «Соединенных друзей» и «Трех добродетелей», а вскоре после этого – один из основателей Союза спасения. Он по-прежнему служит в Семеновском полку, в числе офицеров которого теперь Сергей Муравьев, Ф.П. Шаховской, Ф.Ф. Вадковский. Однако с Семеновской историей он успешно разминулся, поскольку в 1818 году был назначен адъютантом малороссийского генерал-губернатора генерал-адъютанта кн. Н.Г. Репнина-Волконского (старшего брата С.Г. Волконского).
В 1823 Матвей Иванович, поссорившись с Репниным, выходит в отставку в чине подполковника. Хотя Матвей Иванович и был членом Южного общества, активного участия в его делах он не принимал, за исключением участия в переговорах с Северным обществом во время пребывания в Петербурге с июня 1823 по август 1824 года. Там он знакомится с приезжающими в Петербург южанами – с Барятинским, Поджио, Волконским и Давыдовым. При этом довольно близко – видимо, еще с Союза Спасения – знаком с Пестелем, дружен с Бестужевым-Рюминым.
Круг его общения по возвращении из Петербурга составляли в основном соседи по имениям – семейство поэта Капниста, с которым Муравьевы-Апостолы на этот момент уже породнились, и семейство екатерининского вельможи Д.П. Трощинского. В доме последнего воспитывалась его внучка, княжна Хилкова, в которую, по свидетельству С.В. Капнист, Матвей был влюблен; с ее гувернанткой, m-lle Guegenet, переписывался.
Со времени своей отставки Матвей Иванович пытается отдалиться от дел общества и призывает к тому же брата, но выходит наоборот – навещая Сергея в Василькове (где квартирует Черниговский полк, в котором Сергей служит), Матвей постепенно втягивается в дела Васильковской управы. А приехав к брату в конце 1825 года, он становится участником восстания Черниговского полка.

Сергей Иванович Муравьев-Апостол
30 лет

О родителях и семье Муравьевых-Апостолов (и прочих Муравьевых) см.предыдущую справку (о Матвее Муравьеве). Отношения Сергея с отцом нельзя назвать теплыми, они были основаны, скорее, на взаимном уважении и разделенных интересах. С мачехой отношения детей от первого брака складывались так же непросто, причем Сергей оказывался своего рода посредником между отцом, братьями и сестрами, мачехой и остальными родственниками, умея находить со всеми общий язык и сглаживать острые углы.
В службу Сергей вступает одновременно с братом, но не в Семеновский полк, а в корпус инженеров путей сообщения. С этим корпусом он проходит большую часть Отечественной войны, но после Малоярославца, когда молодых офицеров корпуса возвращают доучиваться в Петербург, он использует родственные связи и остается – его берет в свой отряд муж старшей сестры генерал Адам Ожаровский. Сергей оказывается в батальоне вел. кн. Екатерины Павловны и с ним участвует в заграничных походах. С 1814 находился при генерале от кавалерии Н.Н. Раевском, с сыновьями которого, Александром и Николаем, впоследствии был дружен. Вскоре после возвращения в Россию он переведен в лейб-гвардии Семеновский полк. Здесь его сослуживцами в разные годы были многие будущие члены тайных обществ – Якушкин, Шаховской, позднее Федор и Александр Вадковские, Алексей Тютчев и Михаил Бестужев-Рюмин, с которым они впоследствии стали самыми близкими друзьями. В 1820 году во время восстания в Семеновском полку попытался удержать свою роту от выступления – однако это не спасло его от общей участи: по раскассировании полка он был переведен на Украину сначала в Полтавский пехотный полк, а через некоторое время – батальонным командиром в Черниговский пехотный полк. Во время службы на Украине продолжал поддерживать отношения с бывшими солдатами Семеновского полка, которым помогал и в дальнейшем вел среди них агитацию.
В эти годы на Украине он продолжает поддерживать отношения с семейством Раевских (возможно, в доме Раевских также знакомится с Василием Давыдовым), с соседями отца по имениям – семьей поэта Василия Капниста (один из сыновей которого был женат на сестре Сергея и Матвея, Елене), подобно брату, поддерживал переписку с гувернанткой княжны Хилковой (в имении Трощинских) m-lle Гюене. Близкие приятельские отношения складываются у него с польским магнатом, киевским губернским предводителем дворянства графом Густавом Олизаром.
Член масонских лож «Соединенных друзей» и «Трех добродетелей».
Один из первых членов Союза Спасения (принят троюродным братом Никитой Муравьевым в 1816 году), член Коренного Совета Союза благоденствия. Вероятно, в эти годы впервые знакомится с Пестелем, с Сергеем Трубецким
В начале 1822 года на Киевской контрактовой ярмарке вновь встречается с Пестелем (впервые после переезда на Юг) и по приглашению Пестеля присоединяется к Южному обществу; на совещаниях в 1822 году, вероятно, впервые знакомится с Волконским, Юшневским. В дальнейшем Сергей Муравьев и принятый им в общество Бестужев-Рюмин вместе возглавляют Васильковскую управу, в которую в течение 1823-1825 годов ими были приняты полковые командиры Тизенгаузен, Повало-Швейковский, Артамон Муравьев и др. Отношения Сергея Муравьева с другими руководителями Южного общества складывались непросто отчасти из-за разногласий о планах и тактике тайного общества; в 1824 году дополнительно возникла ссора с Давыдовым (и поддерживавшим Давыдова Волконским) из-за неудачного сватовства Бестужева-Рюмина к Екатерине Бороздиной – племяннице Давыдова.
С 1823 года принимал участие в переговорах с Польским патриотическим обществом (подробнее см.в справке о Бестужеве-Рюмине).
В мае 1825 года вступил в переговоры с приехавшим в Киев по делам службы членом Северного общества Сергеем Трубецким; переговоры закончились в октябре 1825 года договоренностями о совместном выступлении в 1826 году.
В августе-сентябре 1825 года во время Лещинских лагерей Сергей Муравьев и Бестужев встретились с бывшим сослуживцем по Семеновскому полку Алексеем Тютчевым и узнали от него о существовании Общества Соединенных славян. Хотя основные переговоры о соединении двух обществ вел Бестужев-Рюмин, однако Сергей Муравьев также успел познакомиться с некоторыми руководителями и членами славянского общества – в частности, он лично общался с Петром Борисовым и с Горбачевским, на которых успел произвести большое впечатление. Здесь же во время Лещинских лагерей через Тютчева Сергей Муравьев познакомился и со Спиридовым, которого тут же принял в Южное общество. В балагане Сергея Муравьева во время Лещинских лагерей происходило общее совещание – знакомство славян с членами Васильковской управы (в том числе с Артамоном Муравьевым), а также в его балагане происходило составление списка отряда цареубийц (см.подробнее в справках о Бестужеве-Рюмине и о славянах). Однако для Сергея Муравьева стало в некотором роде сюрпризом, что ряд офицеров из его батальона в Черниговском полку (Соловьев, Кузьмин, Сухинов, Щепилло) уже давно принадлежат к Славянскому обществу. В дни восстания Черниговского полка эти четверо офицеров проявили преданность и остались со своим командиром до самого разгрома восстания.

Муравьев Артамон Захарович, 32 года

Еще один представитель разветвленного семейства Муравьевых.
Отец - Захар Матвеевич Муравьев, артиллерийский офицер, впоследствии действительный статский советник, двоюродный брат Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола (отца декабристов Матвея, Сергея и Ипполита – см.про них подробнее в соответствующих справках) и Михаила Никитича Муравьева (отца Никиты и Александра Муравьева – см.подробнее в справке про Никиту Муравьева). Мать - баронесса Елиэавета Карловна Поссе, в первом браке - Энгельгардт, родственница полководца Барклая-де-Толли. В семье было еще двое детей – младший брат Александр, в 1825 году – командир Александрийского гусарского полка и сестра Екатерина – замужем за министром финансом Е.Канкриным.
С 1818 года Артамон женат на Вере Алексеевне Горяиновой, дочери действительного статского советника; к 1825 году в семье было трое детей – Никита (по-домашнему Никоша) 5 лет, Александр 4 лет и Лев (Левушка) – 2 года.
Артамон Муравьев в юности вместе со своим братом Александром слушал лекции в Московском университете (попечителем которого в эти годы был его дядя, Михаил Никитич Муравьев), затем в Петербургской школе колонновожатых (которой также руководил дальний родственник – Николай Николаевич Муравьев). В эти годы Артамон много и тесно общался с молодым поколением многочисленных Муравьевых, его товарищами были Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы, Никита Муравьев, дети Н.Н.Муравьева – Александр, Николай и Михаил (см.отдельную справку о семье Н.Н.Муравьева и его детях). В эти годы один из братьев, Николай Муравьев-младший, придумал новое общество: они хотели удалиться на какой-нибудь дальний остров (подходящим островом был выбран Сахалин, называемый также «Чока»), основать там республику и заняться просвещением жителей острова. Николай сочинил законы общества и уговорил следовать за собой Артамона Муравьева, Матвея Муравьева-Апостола, братьев Перовских и еще нескольких юношей. Артамону Муравьеву назначено было быть лекарем – в эти годы он впервые увлекся медициной и сохранил этот интерес на всю жизнь.
Артамон вступил в военную службу в 1811 году вступил колонновожатым; воевал в 1812 году в составе Дунайской армии при адмирале Чичагове; во время заграничных походов – адъютант квартирмейстерской части при штабе Барклая-де-Толли (здесь по службе, возможно, он познакомился впервые с Пестелем, служившим в корпусе Витгентшейтена под началом Барклая-де-Толли).
Участник сражений под Бауценом, Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом, участвовал во взятии Парижа. В апреле 1814 года переведен в Кавалергардский полк, в составе которого вернулся в Россию, но вскоре принял участие в новом заграничном походе, связанном с бегством Наполеона. В Париже Артамон Муравьев был прикомандирован к оккупационному корпусу М.Воронцова и оставался во Франции до 1817 года. Вернувшись в Россию, служил в Кавалергардском полку до начала 1825 года (здесь его сослуживцами были будущие члены Петербургской управы Южного общества Вадковский, Свистунов, двоюродный брат Александр Муравьев и др.); после чего получил назначение полковым командиром Ахтырского гусарского полка, расквартированного в местечке Любар на Украине.
Артамон первоначально вступил в тайное общество еще в 1817 году: был принят Никитой Муравьевым в так называемое Военное общество, которое организационно предшествовало Союзу Благоденствия, но непосредственно в Союз Благоденствия, по-видимому, принят не был и вскоре после женитьбы от дел тайного общества отошел. Однако в 1824 году общался в Петербурге с двоюродным братом Матвеем Муравьевым-Апостолом и со своими молодыми сослуживцами по Кавалергардского полку Вадковским и Свистуновым и от них знал о некоторых планах тайного общества, хотя формально в нем в этот период не состоял.
Весной 1825 года на Украине возобновил знакомство с двоюродным братом Сергеем Муравьевым-Апостолом и был им принят в Васильковскую управу Южного общества (здесь же, вероятно, впервые познакомился с Бестужевым-Рюминым, а также с другими членами Васильковской управы – Повало-Швейковским, Тизенгаузеном и др.).
В сентябре 1825 года во время Лещинских лагерей был участником общего собрания членов Васильковской управы и только что присоединенного Общества соединенных славян; горячие речи Артамона произвели большое впечатление на молодых офицеров – членов славянского общества (Борисова, Горбачевского, Андреевича, Бечасного и других). В конце декабря 1825 года отказался от предложения приехавших к нему братьев Муравьевых-Апостолов и Бестужева-Рюмина принять участие в восстании во главе Ахтырского полка, однако попытался передать записку о планируемом восстании членам славянского общества – артиллеристам.

Бестужев-Рюмин Михаил Павлович, 24 года.

Из древнего дворянского рода Бестужевых-Рюминых. Самыми известными представителями этого рода в XVIII веке были братья дипломаты Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (канцлер Российской Империи при императрице Елизавете) и его старший брат Михаил – при Петре I российский посол в Швеции. Однако декабрист Бестужев-Рюмин принадлежал к другой, нижегородской (менее известной) ветви Бестужевых-Рюминых. Интересно также, что эта семья – не родственники декабристам Бестужевым (во всяком случае близкое родство не прослеживается)
Отец декабриста – надворный советник, городничий города Горбатова Нижегородской губернии Павел Николаевич Бестужев-Рюмин, мать – Екатерина Васильевна урожденная Грушецкая (дальняя родственница Прасковьи Грушецкой – второй жены Ивана Матвеевича Муравьева-Апостола, мачехи Матвея, Сергея и Ипполита Муравьевых-Апостолов). За ними в 1826 году числилось 641 крепостных душ в Московской и Нижегородской губерниях (в том числе в имении Кудрешки Нижегородской губернии, где родился и вырос Михаил). В 1816 году семья переехала в Москву. Мать Михаила умерла буквально накануне восстания (юноша пытался получить отпуск для того, чтобы съездить в Москву по случаю смерти матери, так как вообще бывшим семеновским офицерам отпусков не давали); отец же умер через несколько месяцев после казни сына – причем, по рассказам родственников, получив известие о казни, отец проклял Михаила, велев написать «собаке собачья смерть».
Старшие братья – Иван и Николай (в будущем – отец известного либерального историка К.Н.Бестужева-Рюмина), отставные военные. Судя по всему, между Михаилом и братьями большой близости не было. Еще два брата к этому времени уже умерли – Владимир был убит в 1805 году в сражении под Фридландом, Александр умер в начале 1820-х годов.
Дальним родственником Бестужевых-Рюминых был также декабрист Михаил Спиридов (по линии Щербатовых, см.подробнее в справке о Спиридове)
Михаил, получил хорошее домашнее образование, затем слушал лекции профессоров Московского университета и получил аттестат Университета, дающий право вступления в гражданскую службу (по собственным показаниям, он готовился стать дипломатом). Однако в 1818 году по желанию родителей вступил в военную службу первоначально в Кавалергардский полк, откуда вскоре «за шалости» был переведен в Семеновский полк. После восстания Семеновского полка в 1820 году вместе с Сергеем Муравьевым-Апостолом переведен на Украину в Полтавский пехотный полк. (О Семеновском полке см.подробнее )
С Сергеем Муравьевым Михаил Бестужев-Рюмин познакомился соответственно во время службы в Семеновском полку, однако, по свидетельству современников, первоначально близкой дружбы между ними не было. Вероятно, сблизились они уже на Украине и до конца оставались самыми близкими друзьями.
В 1824 году Михаил влюбился в Екатерину Андреевну Бороздину (дочь сенатора Бороздина, племянница генерала Раевского и декабриста Василия Львовича Давыдова – см.об этой семье подробнее в справке о Давыдове) и сватался к ней, однако не получил разрешения своих родителей на женитьбу (несмотря на попытки Сергея Муравьева посредничать в этом вопросе). Из-за неудачного сватовства Бестужев-Рюмин и Сергей Муравьев рассорились с Василием Давыдовым, а его невеста Екатерина Бороздина вскоре вышла замуж за члена Южного общества Владимира Лихарева.
Михаил был принят в Южное общество Сергеем Муравьевым в конце 1822 или в начале 1823 года, и в январе 1823 года впервые участвовал в Киеве в совещании руководителей Южного общества (соответственно здесь впервые познакомился с Пестелем, Юшневским, Волконским и Давыдовым). В дальнейшем Бестужев-Рюмин – один из самых активных южных заговорщиков, деятельный организатор, пламенный оратор, неутомимый курьер (в частности несколько раз ездил с известиями к Пестелю в Линцы – где, возможно, познакомился с Александром Барятинским и еще рядом членов Тульчинской управы).
Он участвует во всех основных совещаниях и съездах руководителей Южного общества (кроме съезда в январе 1825 года). Вместе с Сергеем Муравьевым он руководит Васильковской управой, в которую принимает множество членов (самостоятельно или вдвоем с Муравьевым), в том числе полковников Повало-Швейковского, Враницкого, подполковника Норова, офицеров конной артиллерии Пыхачева и Нащокина и др. Командир Полтавского пехотного полка В.К.Тизенгаузен, в котором служит Бестужев-Рюмин, также был ими принят в тайное общество; поэтому он закрывает глава на многочисленные разъезды Бестужева по делам заговорщиков, а также на то, что юноша почти постоянно проживает у своего друга Сергея Муравьева в Василькове. С Артамоном Муравьевым Бестужев-Рюмин знакомится весной 1825 года, когда Артамон был переведен в армию командиром Ахтырского гусарского полка.
В 1823 году Бестужев-Рюмин и Сергей Муравьев начали переговоры с представителями Польского патриотического общества – сначала с графом Ходкевичем, затем с присланным из Варшавы представителем польского общества Северином Крыжановским и заключили с ним договор в устной форме о сотрудничестве. И в дальнейшем сношения Бестужева с представителями польского общества (Гродецким, Мошинским, Олизаром) не прекращались (несмотря на то, что формально с конца 1824 года официальные переговоры между двумя тайными обществами взяла на себя Директория в лице Пестеля и Волконского).
В 1823 году, пытаясь получить помощь для осуществления Бобруйского плана, Бестужев-Рюмин ездил в Москву, где познакомился с Якушкиным и рядом других московских членов бывшего Союза Благоденствия.
С мая 1825 года вместе с Сергеем Муравьевым встречался и вел переговоры с приехавшим в Киев представителем Северного общества – князем Сергеем Трубецким. О результатах переговоров Бестужев осенью 1825 года ездил сообщить Пестелю.
В августе-сентябре 1825 года, во время Лещинских лагерей Бестужев-Рюмин и Сергей Муравьев встретились с бывшим сослуживцем по Семеновскому полку Алексеем Тютчевым и узнали от него о существовании Общества Соединенных Славян. При дальнейших переговорах он познакомился со всеми основными участниками славянского общества, в том числе с его основателем – Петром Борисовым, с Горбачевским, а также с Михаилом Спиридовым (который во время Лещинских лагерей был сначала принят в Южное общество, но затем участвовал в совещаниях от имени славян). Именно Бестужев-Рюмин вел основные переговоры о соединении двух обществ, взял клятву с участников совместных совещаний о непременном действии в 1826 году, а также из числа славян составил особый отряд заговорщиков, назначенных для совершения цареубийства. Во время объединения и при выборе посредников у Бестужева возникли конфликтные ситуации с Петром Борисовым и со Спиридовым, которые возражали против его речей и предложенного им плана конституции (краткой выдержки из «Русской правды» Пестеля). После Лещинских лагерей контакты Бестужева со славянским обществом продолжались в основном через выбранного посредника от артиллеристов – Ивана Горбачевского, с которым они обменялись рядом писем. При получении известий об открытии тайного общества, и затем о начале арестов, Бестужев пытался писать славянам, приглашая их к совместным действиям, однако последнее письмо (предположительно оставленное Бестужевым у Артамона Муравьева в Любаре) славяне не получили.

Подполковник, командир Черниговского полка, один из вождей декабризма. Родился в Петербурге в семье члена Российской академии наук И.М.Муравьева – Апостола. Детство Сергей провел в Париже, где вместе со страшим братом Матвеем, учился в престижном пансионе Хикса. О том, как у Сергея шла учеба, мать, Анна Сергеевна, писала супругу: "Прошлую неделю твой маленький Сергей был третьим в классе по французскому чистописанию, по риторике – наравне с мальчиками, которым всем почти 16 или 17 лет, а преподаватель математики очень доволен Сергеем, и сказал мне, что у него хорошая голова. Подумать только, что ему нет и 13 лет! Нужно тебе сказать, что он много работает, много больше, чем Матвей… Он очень любит читать, и охотнее проведет целый день за книгой, чем пойдет прогуляться: и притом он такое дитя, что иногда проводит время со своими маленькими сестрами, играет в куклы и шьет им одежду. В самом деле, он необыкновенный".

В двенадцать лет подросток научился говорить по-русски, а в четырнадцать вместе с братьями и сестрами вернулся в Россию. Пересекая ее границу, Анна Семеновна, детям сказала: "В России вы найдете рабов...". В Петербурге Сергей закончил институт инженеров путей сообщения.

В чине подпоручика лейб – гвардии Семеновского полка участвовал в Бородинском сражении, а так же при Тарутине, Малоярославце, Красном и др. Участник заграничных кампаний русской армии 1813 - 14 годов. За храбрость награжден орденами Анны четвертой степени, Владимира четвертой степени с бантами и золотой шпагой "За храбрость".

В 1816 году после расформирования Семеновского полка, С.Муравьев-Апостол был переведен во второй батальон черниговского полк, среди солдат и офицеров которого он пользовался доверием и уважением. Не без влияния французской просветительской мысли и революционно настроенных друзей, С.Муравьев-Апостол стал одним из основателей "Союза спасения" и "Союза благоденствия", членом Южного общества, главой Васильковской управы. Он установил связь с Обществом соединенных славян и революционно настроенным польским патриотическим обществом.

Биограф Сергея Муравьева-Апостола Балас, писал в "Русской Старине" в 1873 года: "Необыкновенная кротость Сергея Ивановича, соединенная с любезностью, живостью и остроумием, была в нем, по выражению современников, блистательна и приманчива. Возвышенный и светлый ум, глубокая религиозность, прекрасные душевные качества приобретали ему чувства любви и преданности. Приветливость и остроумие делали его душою общества".

"Вопрос. Для чего Бог создал человека?

Ответ. Для того, чтобы он в Него веровал, был свободен и щастлив...

Вопрос. Для чего же русский народ и русское воинство нещастно?

Ответ. От того, что цари похитили у них свободу.

Вопрос. Должно ли повиноваться царям, когда они поступают вопреки воле Божией?

Ответ. Нет! Христос сказал: не можете Богу работати и Мамоне; от того-то русский народ и русское воинство страдают, что покоряются царям.

Вопрос. Что ж святой закон наш повелевает делать русскому народу и воинству?

Ответ. Раскаяться в долгом раболепствии и, ополчась против тиранства и нещастия, поклясться: да будет всем един Царь на небеси и на земли - Иисус Христос...

Вопрос. Каким же образом ополчиться всем чистым сердцем?

Ответ. Взять оружие и следовать за глаголющим во имя Господне, помня слова Спасителя нашего: Блаженны алчущие и жаждущие правды, яко те насытятся, и низложив неправду и нечестие тиранства, возстановить правление, сходное с Законом Божиим.

Вопрос. Какое правление сходно с Законом Божиим?

Ответ. Такое, где нет царей. Бог создал всех нас равными и, сошедши на землю, избрал Апостолов из простого народа, а не из знатных и царей.

Вопрос. Стало быть, Бог не любит царей?

Ответ. Нет! Они прокляты суть от Него, яко притеснители народа, а Бог есть человеколюбец...

Вопрос. Стало, и присяга царям богопротивна?

Ответ. Да, богопротивна... Господь же наш и Спаситель Иисус Христос изрек: аз же глаголю вам, не клянитеся всяко, и так всякая присяга человеку противна Богу, яко надлежащей Ему одному.

Вопрос. Что же наконец подобает делать христолюбивому российскому воинству?

Ответ. Для освобождения страждущих семейств своих и родины своей и для исполнения святого закона христианского, помолясь теплою надеждою Богу, поборающему по правде и видимо покровительствующему уповающим твердо на него, ополчиться всем вместе против тиранства и восстановить веру и свободу в России".

Восставший Черниговский полк 3 января 1826 года под деревней Ковалевкой был расстрелян из пушек. Раненного командира повезли в Петербург. В Могилеве его допросил начальник штаба 1-й армии генерал-адъютант Толь. В рапорте на императора он писал: "В разговоре с подполковником Сергеем Муравьевым усмотрел я большую закоснелость зла, ибо сделав ему вопросы: как Вы могли предпринять возмущение с горстью людей? Вы, которые по молодости вашей в службе не имели никакой военной славы, которая могла бы дать вес в глазах подчиненных ваших: как могли вы решиться на сие предприятие? Вы надеялись на содействие других полков, вероятно потому, что имели в оных сообщников: не в надежде ли вы были на какое-нибудь высшее по заслугам и чинам известное лицо, которое бы при общем возмущении должно бы было принять главное начальство? На все сии вопросы отвечал он, что готов дать истинный ответ на все то, что до него касается, но что до других лиц относится, того он никогда не обнаружит, и утверждал, что все возмущение Черниговского полка было им одним сделано, без предварительного на то приготовления. По мнению моему, надобно будет с большим терпением его спрашивать".

С.И. Муравьев-Апостол был доставлен во дворец поздно ночью 20 января 1826г. Разговор его с царем вспоминали в семье декабриста Ивашева: "Во время допроса царем Сергей Муравьев-Апостол стал бесстрашно говорить царю правду, описывая в сильных выражениях внутреннее положение России; Николай I, пораженный смелыми и искренними словами Муравьева, протянул ему руку, сказав: – Муравьев, забудем все; служи мне. Но Муравьев-Апостол, заложив руки за спину, не подал своей государю...". Трудно подтвердить достоверность такого разговора, но у императора сложилось такое мнение о преступнике: "Одаренный необыкновенным умом, получивший отличное образование, но на заграничный лад, он был в своих мыслях дерзок и самонадеян до сумасшествия, но вместе скрытен и необыкновенно тверд. Тяжело раненный в голову, когда был взят с оружием в руках, его привезли закованного. Здесь сняли с него цепи и привели ко мне. Ослабленный от тяжелой раны и оков, он едва мог ходить. Знав его в Семеновском полку ловким офицером, я ему сказал, что мне тем тяжелее видеть старого товарища в таком горестном положении, что прежде его лично знал за офицера, которого покойный государь отличал, что теперь ему ясно должно быть, до какой степени он преступен, что – причиной несчастия многих невинных жертв, и увещал ничего не скрывать и не усугублять своей вины упорством. Он едва стоял; мы его посадили и начали допрашивать. С полной откровенностью он стал рассказывать весь план действий и связи свои. Когда он все высказал, я ему отвечал: – Объясните мне, Муравьев, как вы, человек умный, образованный, могли хоть одну секунду до того забыться, чтоб считать ваше намерение сбыточным, а не тем, что есть - преступным злодейским сумасбродством? Он поник голову, ничего не отвечал, но качал головой с видом, что чувствует истину, но поздно. Когда допрос кончился, Левашов и я, мы должны были его поднять и вести под руки".

Через пять дней после первого допроса, 25 января 1826г. С.И. Муравьев-Апостол отправил письмо царю, где, между прочим, ссылается на личное разрешение царя – непосредственно к нему обращаться, описывал тяжелое положение солдат и затем говорил о своем стремлении "употребить на пользу отечества дарованные мне небом способности; в особенности же если бы я мог рассчитывать на то, что я могу внушить сколько-нибудь доверия, я бы осмелился ходатайствовать перед вашим величеством об отправлении меня в одну из тех отдаленных и рискованных экспедиций, для которых ваша обширная империя представляет столько возможностей – либо на юг, к Каспийскому и Аральскому морю, либо к южной границе Сибири, еще столь мало исследованной, либо, наконец, в наши американские колонии. Какая бы задача ни была на меня возложена, по ревностному исполнению ее ваше величество убедитесь в том, что на мое слово можно положиться. На одном из следующих допросов он сказал, что: "раскаивается только в том, что вовлек других, особенно нижних чинов, в бедствие, но намерение свое почитает благим и чистым, в чем только Бог один его судить может...". В своем тюремном дневнике Сергей Муравьев-Апостол писал: "Великая ответственность лежит на каждом судье; эта ответственность увеличивается в размере с произвольной властью, данной судье, и, следовательно, снисходительность, милосердие и любовь не только самые благородные, но и самые разумные и твердые основания приговоров…".

О последнем свидании отца с Сергеем и Матвеем, их сестра – Екатерина, в замужестве Бибикова, вспоминала: "… он испросил позволение увидеть своих и проститься с ними. С ужасом ожидал он их прихода в присутственной зале; Матвей Иванович, первый явившись к нему, выбритый и прилично одетый, бросился со слезами обнимать его; не будучи в числе первых преступников и надеясь на милость царя, он старался утешить отца надеждою скорого свидания. Но когда явился любимец отца, несчастный Сергей Иванович, обросший бородою, в изношенном и изорванном платье, старику сделалось дурно, он, весь дрожащий, подошел к нему и, обнимая его, с отчаянием сказал: "В каком ужасном положении я тебя вижу! Зачем ты, как брат твой, не написал, чтобы прислать тебе все, что нужно?" Он со свойственной ему твердостью духа отвечал, указывая на свое изношенное платье: «Mon pere, cela me suffira!», т.е. что для жизни моей этого достаточно будет.

Николай I посчитали "намерение на цареубийство" С.Муравьева-Апостола доказанным. Верховный суд приговорил бунтаря к четвертованию, знаменного более гуманным – повешением. С.И. Муравьев-Апостол мужественно держась до конца, ободряя своего друга М.П. Бестужева-Рюмина.

Во время казни веревка оборвалась, и Сергей Иванович сорвался вниз, однако это не изменило его участи.

Декабрист М.А.Фонвизин о Сергее Муравьеве – Апостоле: "Возвышенный и чистый характер Сергея Муравьева – Апостола, светлый и образованный ум, нежное расположение к людям – все эти прекрасные свойства приобрели ему всеобщее уважение и любовь всех знавших его".

Спустя много лет Лев Николаевич Толстой, отнюдь не разделявший основные идеи С.И. Муравьева-Апостола, скажет: "Сергей Иванович Муравьев, один из лучших людей того, да и всякого времени".