Категория состава правонарушения более детально и полно разработана в науках уголовного и административного права применительно к составу уголовного преступления и административного правонарушения. Однако она имеет и общеправовое, общетеоретическое значение, используется с определенной спецификой в различных отраслях права.

Правонарушение - социальное, общественно значимое явление. Даже тогда, когда, казалось бы, ущерб понесен только потерпевшим, правонарушитель причиняет вред обществу, ибо посягает на его члена, занимающего свое место в системе общественного разделения труда и потому функционально связанного со всеми остальными членами общества. Если в результате правонарушения будет уничтожен товар, то пострадает и его собственник и общество, поскольку этот товар не поступит на рынок и не удовлетворит потребности тех, кто в нём нуждается.

Если в результате преступления будет убит человек, то пострадает и он сам, и экономика (он никогда не будет производить товары), и семья, которая лишится мужа, отца, брата и т. д., и государство, которое недосчитается одного гражданина, потенциального государственного деятеля или солдата.

Причины правонарушений заложены в аномалиях общественной жизни и в несовершенстве самого человека.

Среди причин, порождающих правонарушения, следует назвать прежде всего экономические, социальные и нравственные причины (их изучением занимается специальная юридическая наука, криминология).

Они являются питательной средой для различного рода злоупотреблений, хищений, коррупции, взяточничества, посягательств на жизнь и здоровье людей. На состояние преступности и уровень неправомерного поведения в обществе определенное влияние оказывают психофизиологические и биологические особенности правонарушителя.

Нарушение предписаний правовых норм в любом обществе носит массовый характер и создаёт ему весьма ощутимый моральный и материальный вред. Несмотря на разнообразие причин, условий, субъектов и характеров совершаемых противоправных деяний, все они имеют общие признаки, позволяющие отнести их к одному социальному явления - правонарушению.

Понятие «правонарушение» имеет много примерно сходных определений, например:

Правонарушение - это виновное противоправное и вредоносной поведение деликтоспособных лиц, влекущее юридическую ответственность.

Правонарушение - виновное, противоправное действие (бездействие) лица, причиняющее вред обществу, государству или отдельным лицам.

Все без исключения правонарушения представляют собой деяния людей, а не воздействие сил природы или предметов, не действия животных. Термин «деяние» включает в себя два варианта поведения личности - его активное действие и юридически значимое бездействие.

Если действие (бездействие) лица не представляет опасности для общества, то оно не может быть отнесено к числу правонарушений. Понятие общественной опасности деяния включает в себя два момента: наличие вреда и его общественную оценку.

Однако, существующая в юридической литературе точка зрения, что всякое правонарушение должно быть общественно опасным, по нашему мнению, представляется не совсем обоснованной, т. к., общественная опасность является качественной характеристикой общественной вредности. Все правонарушения общественно вредны, но только часть из них общественно опасна.

Общественно опасными считаются преступления, которые составляют только часть правонарушений.

Во второй части ст. 14 УК РФ отмечается, что не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, т. е., не причинившее вреда и не создавшее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству.

Следовательно, если деяние не содержит в себе общественной опасности, то его нельзя относить к преступлениям, но свойства «вредности» оно не теряет.

Отнесение того или иного деяния к преступлению или к проступку во многом зависит от того, насколько большой вред усмотрел законодатель в том или ином варианте поведения, каков характер этого вреда и насколько острой является потребность в борьбе с таким видом правонарушения.

Игнорируя общественные интересы, правонарушитель, как правило, преступает и закон, т. е., нарушает определённую юридическую обязанность или злоупотребляет правом.

Противоправность является юридическим выражением общественной опасности деяния.

Право выступает в этой связи формой внешнего выражения юридической оценки общественно вредного поведения личности, определяет границы возможного поведения субъектов, оценивает его с учетом как объективных, так и субъективных моментов (исторические условия, национальные интересы, особенности осуществления политической власти, традиции, обычаи, общественное мнение и т. п.). Границы противоправности и меру ответственности за их нарушение устанавливает государство, которое выносит свое решение на основе оценки комплекса объективных и субъективных факторов, в их числе: национальные традиции, особенности исторической обстановки, интересы класса или социальной группы, осуществляющих политическую власть, общественное мнение, значимость охраняемых отношений, степень причиняемого вреда и т. д.

Одно и то же деяние при различных исторических обстоятельствах может оцениваться и как преступление, и как проступок, и как юридически безразличное поведение.

Противоправность обычно связана с запрещением деяния со стороны государства при помощи юридических средств, опирающихся на возможность государственного принуждения. То, что правом не запрещено, не может считаться правонарушением.

Формы проявления противоправности следующие:

• - прямое нарушение правового запрета;
• - неисполнение возложенных обязанностей;
• - злоупотребление субъективным правом;
• - превышение компетенции и т. д.

Законом определены отдельные ситуации, когда деяние формально подпадает под признаки противоправного, но по существу не опасного и не вредно для общества и потому считается правомерным.

В уголовном и административном праве указаны такие обстоятельства, исключающие противоправность, как «необходимая оборона» (соразмерная защита от противоправных посягательств) и «крайняя необходимость» (действия для устранения опасности, которая не могла быть устранена другими средствами, если причиненный при этом вред является менее значительным, чем предотвращенный).

Обстоятельствами, исключающими противоправность некоторых деяний, является их малозначительность, исполнение служебных или профессиональных обязанностей, обоснованный риск.

Понятия «правонарушение» и «состав правонарушения» тесно взаимосвязаны, но не тождественны.

Сталкиваясь с различного рода вредными деяниями, люди первоначально фиксировали в своем сознании, а затем и в законе их непосредственно эмпирические признаки:

• - черты субъекта деяния;
• - само деяние;
• - отношение субъекта к содеянному;
• - предмет посягательства;
• - последствия совершенного анти социального поведения.

Тем самым постепенно выделялись элементы, составляющие содержание любого социально значимого поступка человека. Обобщение таких эмпирических признаков привело к появлению общетеоретической категории состава правонарушения.

Однако уровень и характер их абстрагирования различны. Если состав правонарушения фиксирует эмпирические признаки, присущие любому конкретному правонарушению, то категория «правонарушение» отражает его социальную сущность, отношение к нему со стороны общества и государства в целом.

Понятие «правонарушение» позволяет более глубоко познать данное социальное явление. Общество заинтересовано не только в нормативной фиксации опасных явлений, но и в познании их социальной природы. При этом следует заметить, что именно познание социальной сущности противоправного поведения не свободно от различного рода идеологических искажений. Состав правонарушения - научная абстракция, отражающая систему наиболее общих, типичных и существенных признаков отдельных разновидностей правонарушения. Эта система признаков необходима и достаточна для привлечения правонарушителя к юридической ответственности.

Без наличия хотя бы одного из них лицо не может быть привлечено к ответственности. Эти признаки достаточны потому, что для привлечения лица к ответственности не требуется устанавливать каких-то иных, дополнительных признаков.

К числу обязательных элементов любого состава правонарушений относятся: объект правонарушения, объективная сторона правонарушения, субъект правонарушения, субъективная сторона правонарушения.

Что касается вредности правонарушения. Имеется ввиду, что происходит нарушение интересов, обусловливающих право и охраняемых им. Значит наносится вред установленному правопорядку, то есть возникает ряд отрицательных последствий противоправного действия умаление, уничтожение благ, ценностей субъективного права, ограничения возможностей пользования ими, стеснение свободы поведения других субъектов вопреки закону – в целом, нарушение правопорядка.

Противоправность заключается в нарушении лицом действующих правовых норм и представляет собой запрещенность деяния правовой нормой под угрозой применения к виновному наказания.

Совершается дееспособным субъектом права. Лицо, совершившее правонарушение должно быть вменяемым, способным осознавать значение совершённого им действия, и не только нести за это юридическую ответственность, но и понимать, что оно подвергается наказанию за данный поступок.

Виновность . Этот признак выражается в психически-волевом отношении нарушителя к правонарушению и его последствиям. Вина – обязательный элемент субъективной стороны каждого правонарушения. Правонарушение возможно только тогда, когда у нарушителя существует реальная возможность выбора своего поведения, то есть когда они могут поступить по-разному – правомерно или неправомерно в зависимости от своего сознательно-волевого усмотрения. То есть у нарушителя должна быть осознанная возможность не совершать правонарушение. Виновность определяется именно тем, что лицо умышленно или по неосторожности выбирает неправомерное поведение, игнорируя требования государства и общества.

Реальность . Правонарушение может составить только акт поведения, внешне выраженный нарушителем. Противоправное поведение получает свое объективированное выражение лишь в поступках человека. По этому поводу К. Маркс заметил следующее: «Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом». Юридическая ответственность наступает только за фактически совершенное, то есть объективированное вовне противоправное деяние. Правонарушение может выразиться в форме действия или бездействия. Первое предполагает несоблюдение запретов, второе - неисполнение обязанностей. Бездействие является правонарушением в том случае, если лицо должно был совершить определенные действия, предусмотренные нормой права либо условиями договора, но не совершило их (прогул, оставление человека в опасном состоянии без помощи, невыплата заработной платы, неисполнение контрактных обязательств и т.д.). Таким образом, противоправное бездействие - акт пассивного поведения, заключающийся в не совершении лицом того действия, которое оно должно и могло было бы совершить. Реальность правонарушения выражается формулой: «за мысли не судят».

Наказуемость. Не всякое неисполнение юридической обязанности или несоблюдение запрета, установленного законодательством, является правонарушением. Ими признаются лишь деяния, совершение которых влечет применение правовых санкций к правонарушителю. Правонарушение всегда влечет за собой применение к нарушителю мер государственного воздействия, налагающих на него дополнительные лишения, обременения, тяготы имущественного или личного характера. Если за совершение каких-либо противоправных деяний наложение санкций не предусмотрено, привлечение нарушителя к ответственности недопустимо. «Противоправны те деяния, которые запрещены государством под страхом наступления последствий, предусмотренных правовыми санкциями». Таким образом, правонарушением признается лишь деяние, совершение которого влечет применение установленных законом мер ответственности.

Из всего вышесказанного, можно выделить следующие признаки правонарушения:

вредность

противоправность

дееспособность лица, совершившего правонарушение

виновность

реальность

наказуемость

Именно данные признаки и отличают правонарушение от нарушений иных социальных норм (морали, обычаев, религии, корпоративных норм).

1. В чём состоит общественная опасность правонарушения?

Общественная опасность является сущностью правонарушения. Этоосновной объективный признак, определяющая черта правонарушения и его объективное основание, отграничивающее правомерное поведение от противоправного.

Общественно опасное деяние – это не только то деяние, которое причинило вред, но то, которое создало угрозу возможного потенциального причинения вреда.

Общественная вредность проявляется в том, что правонарушение всегда сопряжено с посягательством на приоритеты и ценности человеческого общества, ущемляет частные и публичные (общественные) интересы. Акт правонарушения всегда есть вызов обществу, пренебрежение тем, что значимо, ценно для него. Общественная вредность или опасность правонарушения, следовательно, состоит в том, что оно посягает на важнейшие ценности общества, условия его существования. Правонарушения общественно вредны своей типичностью, распространенностью; это не единичный акт (эксцессы), а массовое в своем проявлении деяние либо обладающее потенциальной возможностью к такому распространению. Правонарушения общественно вредны и тем, что они дезорганизуют нормальный ритм жизнедеятельности общества, направлены против господствующих общественных отношений, вносят в них элементы социальной напряженности и конфликтности.

Из сказанного вытекает, что деяния, которые по своим свойствам не способны причинить вред общественным отношениям, ценностям общества и отдельной личности, ее правам и интересам, не создают угрозы правопорядку в целом или не подрывают правовой режим в той или иной сфере общественной жизни, не могут и объективно не должны признаваться правонарушениями.

2. Какие критерии лежат в основе определения степени общественной опасности правонарушения?

В современной литературе под общественной опасностью понимают объективное свойство деяний, которые влекут негативные изменения в социальной действительности, нарушают упорядоченность системы общественных отношений.

Общественная опасность - это признак правонарушения, который заключается в причинении вреда законным интересам личности, общества и государства. Общественная опасность характеризуется двумя показателями:

Характером общественной опасности (качественный признак);

Степенью общественной опасности (количественный признак).

Характер общественной опасности является качественной характеристикой, в ней содержатся особенность, свойства преступления, которые позволяют отличить его от смежных с ним, выделить из числа тех, которые составляют определенную группу преступлений, имеющих общие признаки. Характер общественной опасности позволяет выделить правонарушение в силу свойственных лишь ему объективных и субъективных признаков, которые отражают важность общественных отношений, на которые направлено правонарушение, внешнюю форму деяния, наносящего ущерб этим отношениям. Совокупность этих признаковых устойчивое взаимоотношение характеризуют специфику правонарушения, дающую возможность отличить его от других. Вместе с тем качественная характеристика выражает и то общее, что характеризует всю группу однородных правонарушений.

Общественная опасность, будучи важным социальным свойством преступления, выражается в причинении преступлением вреда или создании угрозы причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам (благам). Общественная опасность - это объективный признак преступления, поскольку преступными и наказуемыми объявляются только те деяния, которые обладают опасностью для правоохраняемых ценностей. Значение такого признака как общественная опасность заключается в следующем:

Общественная опасность позволяет отграничить преступление от иных правонарушений (гражданско-правовых деликтов, административных правонарушений, дисциплинарных проступков);

Служит основанием для криминализации деяний;

Учитывается при делении преступлений на четыре категории.

Преступления отличаются друг от друга характером и степенью общественной опасности. Характер общественной опасности - это качественная ее сторона, зависящая от того, на какой объект посягает преступление, каковы содержание причиненных преступлением последствий, способ совершения преступления, формы вины и т. д.

Например, в хищениях характер опасности необходимо устанавливать на основе их признаков: завладения имуществом, незаконности, безвозмездности завладения, завладения чужим имуществом, отсутствия согласия собственника на изъятие имущества

При этом характер опасности может выступать на нескольких уровнях:

Характер опасности всех преступлений;

Характер опасности определенной группы преступлений;

Характер опасности вида преступления;

Характер опасности преступления определенного вида.

В силу довольно высокой абстрактности первых двух уровней, по общему правилу, они особого практического значения не имеют. Скажем, характер опасности всех преступлений определяет преступление как

социальное явление; характер опасности группы преступлений является качественной обособленностью именно данной группы преступлений. Но в своей практике суд мало обращает на это внимания, лишь иногда групповая обособленность помогает ему определить качественную обособленность каждого вида преступления и преступления данного вида. Характер общественной опасности двух последних уровней более значим с практической точки зрения.

Практическое значение характера общественной опасности выражается в следующем:

В качестве основы квалификации преступления;

Как база разграничения со смежными составами преступлений;

Как основа группировки видов преступления;

В качестве базы построения санкций;

В качестве фундамента назначения наказания.

Степень общественной опасности представляет количественную сторону общественной опасности. На степень общественной опасности могут влиять сравнительная ценность объекта преступления, размер однородного ущерба, степень вины и др.

При глубоком изучении степени общественной опасности возникает проблема следующего характера. Степень общественной опасности как количественная определенность предполагает возможность ее измерения. Как пишут Б.П. Кравцов и П.П. Осипов: «Степень общественной опасности - это то, что может быть измерено и выражено математически. Попытки таких измерений предпринимаются довольно давно. Еще в начале 20 века Н.Д. Оранжереев предложил математические формулы измерения преступления и наказания и, сопоставляя ту и другую, создавал единую формулу назначения наказания за преступление, это сразу же было подвергнуто критике за то, что инженер полез не в свое дело, что только юристы могут разобраться в данных вопросах, что введение такой схемы оценок означало возврат к формальной системе доказательств. Действительно, формальная система доказательств перестала существовать, взамен нее судебный процесс строится на убеждении судьи. Мнение судьи всегда будет основано не только на законе но и на своих субъективных убеждениях, поэтому их личные представления о множестве социальных моментов с необходимостью выльются в различное решение по тому или иному делу.

Именно поэтому степень общественной опасности должна иметь какое-то количественное измерение. Но в таком случае возникают другие проблемы: как измерять, в чем выразить меру общественной опасности и кто будет измерять. По всем этим вопросам нет единства мнений. Одни авторы полагают что степень общественной опасности можно определить через совокупность соответствующих элементов (Кузнецова Н.Ф.), другие - путем экспертных оценок (Блувштейн Ю.Д.), третьи - через санкцию (Демидов Ю.А)

Что касается первой из приведенных позиций, то нужно при­знать ее очевидность и правильность, поскольку, действительно, степень общественной опасности составляют ее структурные едини­цы, о которых выше уже было сказано. Однако все это не предреша­ет ответа на вопрос - как измерить количество, заложенное в сте­пени общественной опасности. Ведь очевидно и другое: любое количество должно иметь свою меру, если оно носит реальный ха­рактер. Отсюда отсылка к составляющим анализируемый феномен проблемы измерения его не решает, поскольку не конкретизирует меру. Следовательно, необходимо, если мы согласимся с существованием степени опасности, научиться измерять ее, в противном случае все разговоры о степени как количественном эквиваленте обще­ственной опасности будут представлять собой фикции. В этом плане прав П. С. Тоболкин, заявивший, что «многие недоразумения в трактовке природы конфликта лица, совершившего преступление, с обществом могли бы быть сняты, если бы в теории уголовного права было разработано понятие меры общественной опасности», но сам автор этой проблемы касается лишь поверхностно, и никакой «меры» общественной опасности в его специально выделенном пара­графе не просматривается.

Вторая позиция - высказанное предложение об экспертной оцен­ке степени является более плодотворной, поскольку она выводит нас на количественную меру степени общественной опасности. Суть решения заключается в том, что автор избрал экспертный коллектив, состоящий из 12 человек, в котором в равной мере представлены следователи МВД, прокуратуры, судьи и адвокаты, на решение ко­торых выносились соответствующие вопросы по оценке и ранжиро­ванию опасности законом установленных видов преступлений. По мнению исследователя, коэффициент ранговой корреляции Спирмэна при такой оценке составил 0,55, что указывает на исключитель­ное единодушие экспертов. Может быть, это и так, с позиций авто­ра, но нам данный оптимизм представляется преувеличенным. Во-первых, следует согласиться с критическим отношением к анализи­руемому подходу, высказанному Б. П. Кравцовым и П. П. Осиповым. Во-вторых, трудно назвать исключительным единодушием или хотя бы высоким коэффициент, равный 0,55, при максимальной адекватной оценке в коэффициенте, равном 1, т. е. при ошибке в оценке почти наполовину. В-третьих, в конечном счете, задейство­ванные в эксперименте юристы оценивали не общественную опас­ность деяния, а само преступление и санкцию за него; как бы иссле­дователю ни хотелось, а эксперты не могли абстрагироваться от санкций как государственной оценки опасности. По существу, в предложенной оценке произошло наложение возможной ошибочной оценки вида преступления в санкции на ошибочное представление об оправданности санкций и возможной оценки опасности вида пре­ступления у эксперта. В-четвертых, при оценке любым экспертом опасности вида преступления мы никогда не сможем избежать его ошибочности, ущербности правосознания, что с необходимостью скажется на результатах эксперимента вне зависимости от количест­ва экспертирусмых; возможно, кривая разногласий при репрезента­тивной оценке будет несколько сглаженной, однако колебания в оценке будут весьма существенными. На наш взгляд, экспертная оценка не может быть надежным инструментом определения меры степени общественной опасности.

Более плодотворной нужно признать попытку мерить степени опасности через санкцию , поскольку в таком случае мы получаем именно жесткий количественный критерий - оценку вида преступ­ления в соответствующих сроках (лишения свободы, ареста, ограни­чения свободы, исправительных работ и т. д.) либо денежном экви­валенте (штраф, исправительные работы). Правда, при этом мы сталкиваемся с одним негативным моментом - меняем местами причину и следствие, так как санкция, вне сомнения, представляет собой следствие существования вида преступления; в результате общественную опасность последнего мы должны определять на ос­новании чего-то иного, но не санкции как следствия общественной опасности. Однако до тех пор, пока в уголовном праве не появятся свои омы, ватты, литры, килограммы и т. п., мы вынужденно будем пользоваться санкциями в качестве мерителя степени общественной опасности, не забывая об опосредованном, перевернутом характере такого измерения.

Итак, степень общественной опасности преступления определяется:

а) характером и размерами ущерба, который оно причиняет или может
причинить отношениям, охраняемым соответствующей нормой уголовного
права;

б) уголовной политикой, которая руководствуется иерархией
социальных ценностей, существующих в обществе. Она в дальнейшем
указывает законодателю на коррективы, которые надо внести, если
неправильно были определены параметры степени опасности либо в
диспозицию или санкцию вкрались ошибки, неточности, технические
погрешности, и т. п. Иерархия социальных ценностей подсказывает систему
как Особенной, так и Общей частей УК. Существенную помощь в этой
операции оказывают принципы и правила законодательной техники.

Свое окончательное выражение степень общественной опасности преступления находит в санкции. Как уже сказано, основным показателем бщественной опасности является ущерб, причиненный объекту преступления, что должно быть в первую очередь отражено в санкции. Далее должна быть отражена субъективная сторона преступления, в особенности умысел или неосторожность, ибо они могут иметь особое значение в определении характера и размера санкции. Затем идут возраст, рецидив и иные обстоятельства, характеризующие личность, и т.п. Существуют и технические правила, которые определяют степень и характер санкции.

Противоправность

Противоправность - второй признак преступления, неразрывно связанный с общественной опасностью. Он означает, что такое дея­ние противозаконно, то есть уголовный закон рассматривает его как преступное. Согласно УК преступлением признается только такое деяние, которое предусмотрено уголовным законом.

Противоправность – формальный признак преступления. Суть данного признака состоит в том, что преступлением признается только то деяние, которое запрещено уголовным законом. Противоправность является юридическим выражением общественной опасности. Но противоправность - это не просто формальный признак преступления, а свидетельство того, что вопрос борьбы с данным общественно опасным действием стал вопросом государственной важности.

Итак, признание деяния противоправным представляет собой официальное признание государством общественной опасности соответствующего поступка. Запрещение же его уголовным законом – это признание значительной степени его общественной опасности. Таким образом, объявление поступка уголовно наказуемым является политическим актом государственной власти.

Лицо, совершившее преступление, нарушает содержащееся в нор­ме закона запрещение подобного поведения. Применительно к уго­ловному праву речь идет об уголовно-правовой противоправности. Противоправны и другие правонарушения (например, администра­тивные), но они предусмотрены не уголовным законом.

Противоправность является юридическим выражением общес­твенной опасности деяния. Как не может быть преступного деяния, не причиняющего существенного вреда, так не может быть преступ­ным деяние, которое не является противоправным. Для признания деяния преступным необходимо, чтобы оно было обязательно пред­усмотрено уголовным законом.

В статье 3 УК РФ подчеркивается, что «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом» и «Применение уголовного закона по аналогии не допускается». В статье 8 УК РФ говорится, что «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». В статье 9 Уголовного кодекса указывается, что преступность и наказуемость определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния.

Таким образом, в Российской Федерации никто не может быть привлечен к уголовной ответственности и осужден, если совершен­ное им деяние не противоправно, если оно непосредственно не пред­усмотрено уголовным законом.

Противоправность (уголовная противозаконность) – это формальный признак преступления, который нельзя рассматривать изолировано от общественной опасности деяния. Общественная опасность – это объективное свойство деяния, оно не зависит от воли законодателя или правоприменителя. Деяние на определенном этапе развития общества приходит в резкое противоречие с изменившимися экономическими, политическими и духовными условиями жизни данного общества и в силу этого, а также в силу своей значительной распространенности в реальной жизни приобретает значительную опасность для общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Таким образом, общественная опасность деяния постепенно познается, и с момента ее познания объективно назревает необходимость борьбы с данным видом деяния именно уголовно-правовыми методами. Выявив объективно существующую общественную опасность деяния и осознав невозможность эффективной борьбы с ним без использования уголовно-правовых средств, государство в лице законодательного органа, выражающего обобщенные взгляды общества, формулирует уголовно-правовой запрет на совершение данного вида деяний и устанавливает уголовное наказание за его совершение. «На правотворческом уровне законодатель, отражая нравственное состояние общества, определяет круг наиболее важных для человека прав и свобод, нуждающихся в уголовно-правовой охране».Таким образом, уголовная противоправность деяния – субъективное (на законодательном уровне) выражение общественной опасности этого деяния. Это значит, что деяние, объективно нетерпимое для общества в силу его общественной опасности для сложившейся системы общественных отношений, криминализируется, то есть прямо запрещается нормой уголовного права под угрозой наказания. С другой стороны, деяние, запрещенное уголовным законом, в силу изменения характера общественных отношений либо по другим причинам может на определенном этапе утратить свою опасность для общества в такой мере, что отпадает необходимость в борьбе с этим явлением средствами уголовного права либо вообще перестанет быть общественно опасным. В таком случае деяние, как лишенное своего социально негативного содержания, декриминализируется, то есть отменяется уголовно-правовой запрет на его совершение.

Хотя общественная опасность и противоправность два обязатель­ных взаимосвязанных признака преступления, тем не менее, для признания преступлением решающее значение имеет общественная опасность. Именно общественная опасность является основанием для признания деяния преступным, для его криминализации.

Для правильного понимания соотношения указанных двух при­знаков преступления важное значение имеет положение, закреп­ленное в части 2 статьи 14 УК. Здесь сказано: "Не является преступ­лением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не представля­ющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или госу­дарству".

До принятия УК РФ высказывалось сомнение в необходимости сохранения нормы о малозначительности деяния, поскольку предполагалось, что ее содержание, как не привносящее ни одного позитивного качества, никакого отношения к понятию преступления не имеет.

Между тем законодатель, следуя историческим традициям, совершенно обоснованно сохранил эту норму и оставил ее в ст.14 УК («Понятие преступления»). Ведь норма о малозначительности деяния не просто констатирует возможность исключения из правил. Она органически дополняет понятие преступление определением деяний, которые, несмотря на их кажущуюся уголовную противоправность, преступлениями не являются.

Не могут считаться малозначительными деяния, наличие состава преступления в которых связывается с фактом наступления вреда (к примеру, «вред правам и законным интересам граждан» при нарушении равноправия граждан – ст. 136 УК и нарушении неприкосновенности частной жизни – ст. 137 УК) либо общественно опасных последствий, выраженных в оценочных понятиях (допустим, «существенное нарушение прав и законных интересов» при злоупотреблении должностными полномочиями – ч. 1 ст. 285 УК, превышении должностных полномочий – ч. 1 ст. 286 УК и халатности – ч. 1 ст. 293 УК либо «значительный ущерб» при умышленном уничтожении или повреждении имущества – ч. 1 ст. 167 УК), если этот вред или такие последствия не были причинены (здесь имеется в виду случаи неоконченного преступления). В подобных ситуациях в деянии просто отсутствует один из признаков состава преступления.

Малозначительность деяния может быть двух видов. Первый вид, когда действие (бездействие), формально содержащее признаки преступления, не представляет общественной опасности. Это случаи, когда похищается, например, коробок спичек, карандаш и тому подобное. В таких деяниях нет общественной опасности, они, по существу, не причиняют вреда чужой собственности, охраняемой нормами уголовного права, и не нарушают общественных отношений, урегулированных другими отраслями права. Этот вид малозначительности деяний на практике встречается редко и в силу очевидности затруднений в уяснении обычно не вызывает.

Второй вид прямо не предусмотрен уголовным законом, но логически из него вытекает. Это те случае, когда деяние обладает общественной опасностью, но она невелика, не превышая гражданско-правового, административного или дисциплинарного проступка, в силу чего деяние не может считаться преступным. Этот вид малозначительности сравнительно распространен и довольно труден для понимания. Затруднение состоит в том, как отличить проступок от преступления и какими при этом пользоваться критериями.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Исайкина, Гнатиева и других (трое четырнадцати - пятнадцатилетних подростков были осуждены за тайное хищение чужого имущества, совершенного по предварительному сговору группой лиц: в августе 1995 г. с целью кражи они пришли дачный участок, где собрали 26 арбузов общим весом 28 кг стоимостью 1000 руб. за 1 кг, причинив потерпевшей ущерб на сумму 28 400 руб.), приняв во внимание, что арбузы похищены на незначительную сумму (минимальный размер оплаты труда на момент совершения преступления составлял 55 000 руб.), возвращены потерпевшей, считавшей причиненный ей ущерб незначительным и просившей не привлекать подростков к уголовной ответственности, пришла к выводу, что действия несовершеннолетних, хотя формально и содержат признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 144 УК РСФСР (кража), но в силу малозначительности не представляют общественной опасности.

В то же время по делу Никитина, похитившего 50 л дизельного топлива на сумму 12180 руб., с учетом того, что ст. 49 КоАП РСФСР предусматривает ответственность лишь за мелкое хищение государственного или общественного имущества (дизельное топливо принадлежало коллективному предприятию «Ямаш», которое состояло из имущества отдельных членов коллектива), президиум Верховного суда Чувашской Республики указал: «Если стоимость похищенного чужого имущества не превышает одного минимального месячного размера оплаты труда, уголовная ответственность по ст. 144 УК РСФСР не исключается». По делу же Холодова, ранее признанного особо опасным рецидивистом, похитившего у С. имущество на сумму в 23 000 руб. (минимальный размер оплаты труда на момент совершения преступления составлял 43700 руб.), судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменяя кассационное определение и постановление президиума Мурманского областного суда, указала, что «уголовная ответственность за кражу чужого имущества наступает независимо от стоимости (размера) похищенного».

Следовательно, одно лишь внешнее формальное соответствие совершенного деяния признакам конкретного преступления не поз­воляет считать его таковым, если оно не представляет такой степе­ни опасности, которая присуща преступлению (существенный вред). При наличии таких случаев уголовное дело не может быть возбуж­дено, а возбужденное подлежит прекращению.

Виновность

Переходя, далее, к конструкции признака преступления «вина», нужно отметить неоднозначность его в ст. 3 и ст. 8 и 9 УК РФ. Ст. 8 и 9 трактуют вину как родовое понятие умысла и неосторожности. В ст. 3 УК РФ употребляется термин «виновность», который раскрывается как умышленное и неосторожное совершение общественно опасного и уголовного наказуемого деяния, то есть преступления. В аналогичном смысле употребляется понятие «виновен», «виноват» в уголовно-процессуальном законодательстве, а также в ст. 160 Конституции СССР.

В русском языке «виновность» и «вина» понимаются по меньшей мере в трех юридически различных смыслах. Во-первых, в процессуальном: вменение преступления и резюме о виновности лица в совершенном преступлении. Во-вторых, как субъективная сторона преступления: вина как родовое понятие умысла и неосторожности. В-третьих, как само преступление, участие лица в нем. Такую многозначность, разумеется, не может допустить ни материальное, ни процессуальное уголовное право. Поэтому термин «вина» должен толковаться в смысле ст. 8 и 9 УК РФ, которые и дают определение умысла и неосторожности. Виновность в уголовном законодательстве должна пониматься как синоним вины. Например, в понятии преступления «виновное» деяние означает только умышленное или неосторожное его совершение.

Виновность, наряду с общественной опасностью и противоправностью, является конструктивным признаком преступления.

Начиная с 40-х годов в учебной литературе почти общепризнанным признаком преступления стала виновность. И наконец, в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. этот признак получил законодательное закрепление. В ст. 14 УК сказано, что преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК под угрозой наказания. В истории российского уголовного права в отличие, например, от австрийского или немецкого виновность не включали в число признаков преступления. Многие криминалисты выступали против включения признака виновности в понятие преступления (Н.С. Таганцев, Н.Д. Дурманов), так как деяние, совершенное без умысла и неосторожности, не бывает уголовно противоправным. Следовательно, признак виновности содержится в признаке уголовной противоправности.

Виновность как конструктивный признак преступления непосредственно вытекает из принципа вины, закрепленного в ст. 5 УК: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина». Основанное на принципе субъективного вменения, уголовное законодательство Российской Федерации запрещает объективное вменение, то есть уголовную ответственность за невиновное причинение вреда.

Уголовная противоправность деяния предполагает определенное психическое отношение к нему со стороны лица, его совершившего. Право обращено к людям, обладающим сознанием и волей, и следовательно, уголовно противоправное деяние (действие или бездействие) изначально включает психическое отношение к этому деянию в форме умысла и неосторожности.

Таким образом, если учесть, что противоправность предполагает запрет уголовным законом совершения деяний умышленных и неосторожных, то становится очевидным, что совершение деяний без умысла и неосторожности не может быть уголовно противоправным. Виновность характеризуется психическим отношением лица к запрещенным уголовным законом совершаемому деянию и его последствиям. Следовательно, виновность – необходимое свойство противоправности деяний, которые относятся к преступным, но это не самостоятельный признак преступления.

Если деяние совершено без вины (случайно), то, несмотря на его объективную общественную опасность, оно не может признаваться преступлением и поэтому не влечет уголовной ответственности. Это положение является аксиоматичным для уголовного права всех развитых стран. Однако оно впервые в отечественном законодательстве закреплено только в УК РФ. В соответствии со ст. 28 УК деяние, даже если оно подпадает под законодательное описание какого-нибудь преступления, но совершено без умысла или неосторожности, считается совершенным невиновно и не признается преступлением. Указанная статья УК невиновным признает также деяние, при совершении которого лицо хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, но не могло их предотвратить в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам (ч. 2 ст. 24 УК).

Виновность как признак преступления связана с общественной опасностью и противоправностью деяния. Если отсутствуют эти признаки, то не может возникать и вопрос о вине.

Наказуемость

В ряде публикаций по уголовному праву, в том числе в учебниках, можно встретить указание на четвертое свойство преступления – наказание. Между тем, данный признак преступления признается не всеми учеными, что порождает довольно обширную дискуссию. Противники выделения данного признака в качестве характеризующего преступление, полагают, что наказание в смысле угрозы наказания охватывается понятием уголовной противоправности. Наказание же, как реальная наказанность лица за преступление является следствием совершения преступления, наступает после его совершения и потому не может являться содержанием предшествующего ему преступления.

Противоположная позиция противоречила бы принципу законности, согласно которому только законодатель, а не суд, выносящий наказание, может криминализировать либо декриминализировать деяние. Суд, органы прокуратуры, следствия, дознания, привлекая к уголовной ответственности либо освобождая от нее, не обладают полномочиями криминализации и пенализации деяния. Никакой судебной криминализации и декриминализации, которую иногда признают в публикациях, не существует.

Непризнание наказания (наказанности) свойством преступления подтверждает факт существования латентной, то есть ненаказанной преступности. Уголовная статистика фиксирует в России в последнее десятилетие совершение около трех миллионов преступлений в год. До рассмотрения дела в суде доходит около миллиона. Реально, без учета условного осуждения, наказываются судами около половины лиц. В действительности же в РФ ежегодно совершается от девяти до двенадцати миллионов преступлений.

Если признавать наказание обязательным свойством преступления, то получится, что лишь полмиллиона реально наказанных деяний – суть преступления, а остальные – не преступления. Распространенная поговорка «не пойман – не вор» в действительности не верна. «Не пойман» означает – «не осужден», а не признается, например, осужденным вором согласно презумпции невиновности. Но является вором независимо от осуждения. Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. «Не пойманный вор» - типичный субъект латентной преступности.

Сторонники включения признака наказания в характеристику преступления, в числе которых Н.Д. Дурманов, справедливо отмечают, что «Исключение наказуемости из числа признаков преступления стирает грань между преступлением и непреступлением, так как законодательство проводит грань между ними именно путем установления санкции за деяния преступные».

Действительно, аморальных проступков великое множество. Их гораздо больше, чем преступлений, во всяком даже самом большом уголовном кодексе, но государственная и общественная реакции на них совершенно иные, чем на перступления. Различие в том и заключается, что последние наказываются от имени государства, и поэтому наказуемость должна быть признаком преступления.

Главная проблема, которая при этом возникает, - связана с самим понятием «наказуемость». Обычно под таковой понимают угрозу применения наказания за совершенное деяние. И с таким пониманием наказуемости соглашаются все юристы, так как оно очевидно. Проблема в другом, как понимать наказуемость в качестве признака преступления. Ведь угроза наказания заложена в санкции уголовно-правовой нормы, санкция же сама по себе не может быть включена в преступление, так как заключенная в ней угроза наказания является следствием совершенного преступления и входить в него не может. По существу, диспозиция и санкция, преступление и наказание – две основные составляющие уголовного права. Следовательно, включая наказуемость в число признаков преступления, происходит ситуация при которой санкция включается в диспозицию, а следовательно, наказание в преступление. Таким образом, наказуемость в любой ситуации предстает исключительно как характеристика правовых последствий, но не как правовая природа преступления.

Аморальность

Последним признаком преступления, выделяемым в науке уго­ловного права, предстает аморальность. Применительно к данному признаку также нет единства, поскольку часть авторов признает его в качестве такового, а некоторые авторы считают, что такого при­знака быть не должно. На самом деле, думается, ни у кого не вызы­вает сомнения тот факт, что преступление аморально. Однако это еще не предрешает вопроса о признании аморальности признаком преступления.

Существует несколько аргументов против данного признака.

Во-первых, «признаки преступления имеют своим назна­чением отражать специфические черты преступления, которые по­зволяют отграничить его от прочих правонарушений. Аморальность присуща не только преступлениям, но и другим правонарушениям», т. е. аморальность не является специфичным признаком преступле­ния. И это действительно так. Но сказанное с таким же успехом можно распространить и на общественную опасность; ведь сама же Н. Ф. Кузнецова отождествляет общественную опасность с вредо­носностью и в конечном счете признает общественную опасность характеристикой всех правонарушении, а не только преступления, что не мешает ей относить общественную опасность к важнейшим признакам преступления. На наш взгляд, подход к рассмотрению признаков преступления должен быть одинаковым. Именно поэтому данный аргумент не работает.

Во-вторых, «признак аморальности полностью поглощается бо­лее широким понятием общественной опасности преступного дея­ния»". С данным аргументом следует согласиться, поскольку дейст­вительно преступление противоречит существующей и закреплен­ной нормативной базой морали общества; особенно видно это на примере субъективных элементов преступления как характеристики антисоциальной, противоречащей общепризнанной морали направ­ленности личности; а все структурные элементы преступления со­ставляют общественную опасность.

В-третьих, «указание на аморальность как признак преступле­ния излишне, так как это ничего не прибавляет к характеристике преступления как деяния общественно опасного и противоправного.

В резуль­тате мы видим, что аморальность содеянного дублируется в двух признаках преступления - общественной опасности и противо­правности. На этом фоне нет никакой необходимости осуществлять тройное ее повторение путем признания аморальности самостоя­тельным признаком преступления.

Подводя итог сказанному, на наш взгляд, не следует выделять виновность, наказуемость и аморальность в качестве самостоятель­ных признаков преступления; для определения его достаточно двух важных и не вызывающих сомнений признаков - общественной опасности и противоправности.

Правонарушение характеризуется следующими признаками.

1. Правонарушение - это такое поведение человека, кото­рое выражается в действии или бездействии. Правонарушения­ми не могут быть мысли, чувства людей, какими бы «черными» они ни были, до тех пор пока они не выразились в конкретных противоправных действиях. Бездействие является правонару-

§9. Правонарушения и их в и д ы 97

шением в том случае, если человек должен был совершить оп­ределенные обязанности, предусмотренные нормой права, но не совершил (не оказал помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, если он обязан был это сделать, не вы­полнил служебные обязанности, не заплатил налоги и т. п.).

2. Правонарушения противоречат н о р м а м права и соверша­ются вопреки им. На что в конечном итоге посягает правонару­шение? Прежде всего на интересы других лиц, находящихся под защитой закона. Однако не все интересы человека охраня­ются законом, поэтому их нарушение не всегда может быть противоправным. Так, конкуренция умаляет чьи-то частные экономические интересы, но правонарушения здесь нет.

3. Правонарушения совершаются только людьми. Это верно и тогда, когда ответственность несут организации, поскольку противоправные поступки от их имени совершают люди, нахо­дящиеся в коллективе организаций. Истории известны случаи, когда субъектами правонарушений признавали животных (сви­ней, мышей, крыс, собак и т. д.) и судили их по всей строгости закона. Но было это во времена Средневековья. Однако не вся­кий человек может быть признан правонарушителем, а лишь тот, кто отдает отчет в,своих действиях и может собой руково­дить. Не является поэтому правонарушением деяние, совер­шенное невменяемым (или недееспособным) лицом или мало­летним.

4. Правонарушением признается только виновное поведение субъектов права. Если вина отсутствует, то деяние правонару­шением не признается, хотя внешне оно и противоречит суще­ствующему правопорядку (например, случайное лишение жиз­ни). Виновным человек будет признан, если установят, что в момент совершения общественно опасного противоправного деяния у него был выбор: совершать его или воздержаться от этого, что свидетельствует о том, что лицо осознанно соверши­ло правонарушение, разумно руководило в этот момент своими действиями.

5. Правонарушения обладают общественно опасным характе­ром, т. е. наносят вред или создают опасность такого вреда для личности, собственности, государства или общества в целом. Наиболее опасные из них признаются законом преступления­ми. Общественная опасность отдельно взятого проступка может быть неочевидной. В самом деле, что произошло, если пешеход перешел улицу на красный свет светофора или в ненадлежащем месте? Опасных (вредных) последствий вроде и нет. Но если

Глава 2. Теория права

взять такие проступки в совокупности, то налицо дезорганиза­ция дорожного движения. Критическая же масса таких право­нарушений даст уже вполне очевидный вред от дорожно-транс­портных происшествий.

6. Правонарушение влечет за собой применение к правона­рушителю мер государственного принуждения.

Виды правонарушений. Все виды правонарушений по степе­ни их общественной опасности подразделяются на: преступления и проступки.

Самым опасным видом правонарушений являются преступ­ления. Что есть преступление, определяет закон (Уголовный кодекс РФ), принимаемый высшим законодательным органом. Законодатель, решая вопрос, отнести ли деяние к категории преступлений, руководствуется следующими критериями:

а) значимость общественного отношения, ставшего объектом
посягательства (жизнь, здоровье, честь, достоинство личности,
собственность, государственная безопасность, порядок управ­
ления обществом, основные права и свободы граждан и др.);

б) размер причиненного ущерба. Так, если в результате дорож­
но-транспортного происшествия имеется имущественный
ущерб, но нет причинения вреда жизни, здоровью людей, то
деяние не будет считаться преступлением;

в) способ, место и время совершения противоправного дея­
ния;

г) личность правонарушителя.

Вторую (очень многочисленную) группу правонарушений составляют проступки. Они характеризуются меньшей степенью общественной опасности по сравнению с преступлениями. Проступки как разновидность правонарушений крайне неодно­родны и в зависимости от сферы общественных отношений, на которые они посягают, делятся на восемь разновидностей.

1. Административные проступки - это правонарушения, пося­гающие на установленный законом общественный порядок, на от­ношения в области осуществления исполнительной и распоря­дительной деятельности государства, не связанные с выполнением служебных обязанностей. Административными проступками, например, являются различные нарушения правил дорожного движения (превышение скорости, несоблюдение сигналов све­тофора, управление автомобилем в нетрезвом состоянии и др.), правил пожарной безопасности, санитарной гигиены на пред-

i § 9. Правонарушения и их виды 99

приятиях, распитие спиртных напитков в общественном месте, безбилетный проезд и др.

2. Дисциплинарные проступки - правонарушения, которые совершаются в сфере трудовых отношений и нарушают порядок работы предприятий, учреждений, организаций. Ослабляя тру­довую дисциплину (служебную, воинскую, учебную), дисцип­линарные проступки способствуют дезорганизации работы ор­ганизаций и снижению ее эффективности. Примерами таких проступков могут быть опоздания на службу, прогулы, невы­полнение распоряжений администрации, нарушение техноло­гических правил, недобросовестное выполнение трудовых обя­занностей и др.

3. Материальные проступки - правонарушения, имеющие место также в сфере трудовых правоотношений, но связанные с причинением вреда организации, в которой правонарушитель на­ходится на службе (порча инструментов, недостача материаль­ных ценностей, их неправильное хранение й др.).

4. Гражданские проступки - правонарушения, совершаемые в сфере имущественных и таких неимущественных отношений, которые представляют для человека духовную ценность (честь, достоинство, авторство) и защищаются с помощью средств гра­жданского права. Гражданские правонарушения выражаются в нанесении организациям или отдельным гражданам имуществен­ного или морального вреда (неисполнение договорных обяза­тельств, причинение вреда источником повышенной опасно­сти, распространение сведений, порочащих честь и достоинст­во гражданина, и др.).

5. Финансовые проступки - правонарушения в области сбора и распределения денежных ресурсов государства (сокрытие нало­гов, нарушение финансовой отчетности, правил ведения кассо­вых операций и др.).

6. Семейные проступки - правонарушения в области брачно-семейных отношений (невыполнение супружеских обязанностей, отказ от содержания или воспитания детей и др.).

7. Конституционные проступки - это нарушения, выражаю­щиеся, в частности, в издании государственными органами таких нормативных актов, которые противоречат Конституции.

8. Процессуальные проступки - это нарушения установленной законом процедуры осуществления правосудия, прохождения юри­дического дела в правоприменительном органе. Примером такого проступка может быть неявка свидетеля по вызову следователя, прокурора, суда, за что может последовать наложение штрафа,

100 Глава 2. Теория права

или неявка подсудимого в суд, являющаяся основанием изме­нения меры пресечения на более суровую (например, вместо подписки о невыезде - арест).

Состав правонарушения - совокупность его элементов. Структура правонарушения такова: объект, субъект, объектив­ная и субъективная стороны.

1. Объектом правонарушения являются социальные блага, яв­ления окружающего мира, на которые направлено противо­правное деяние. Об объекте конкретного правонарушения мож­но говорить предметно: объектами посягательства являются жизнь человека, его здоровье, имущество гражданина, органи­зации, атмосфера, загрязняемая правонарушителем, лес, им уничтожаемый, и т. п.

2. Субъектом правонарушения признается лицо, совершившее виновное противоправное деяние. Им может быть индивид или организация. Важно, чтобы они обладали всеми необходимыми для субъекта права качествами (правоспособностью, дееспособ­ностью, деликтоспособностью).

3. Объективная сторона правонарушения - это внешнее про­явление противоправного деяния. Именно по такому проявле­нию можно судить о том, что произошло, где, когда и какой вред причинен. Объективная сторона правонарушения - очень сложный элемент состава Правонарушения, требующий для его установления очень много сил и внимания суда или другого правоприменительного органа. Элементами объективной сто­роны любого правонарушения являются:

а) деяние (действие или бездействие);

б) противоправность, т. е. противоречие его предписаниям
правовых норм;

в) вред, причиненный деянием, т. е. неблагоприятные и по­
тому нежелательные последствия, наступающие в результате
правонарушения (утрата здоровья, имущества, умаление чести
и достоинства, уменьшение доходов государства и др.);

г) причинная связь между деянием и наступившим вредом,
т. е. такая связь между ними, в силу которой деяние с н е о б -
ходимостью порождает вред. Именно на выяснение при­
чинной связи направлены действия, допустим, следователя, ус­
танавливающего, предшествовало ли по, времени то или иное
поведение наступившему результату или нет;

д) место, время, способ, обстановка совершения деяния.

§ 9. Правонарушения и их виды

4. Субъективная сторона правонарушения - ее составляют вина, мотив, Цель. Вина как психическое отношение лица к совершенному правонарушению имеет различные формы. Она может быть умышленной и неосторожной. Умысел бывает пря­мым и косвенным. Неосторожная вина также делится на легко­мыслие и небрежность. Именно субъективная сторона позво­ляет отличить правонарушение от казуса (случая). Казус - это факт, который возникает не в связи с волей и желанием лица. Казус может быть как следствием действия природных явлений (наводнение, пожар), так и результатом поступков других людей и даже результатом действий формального при-чинителя вреда, которые человек не осознавал либо не пред­видел возможные их последствия. Казус - это всегда неви­новное причинение вреда, хотя по некоторым своим фор­мальным признакам случай сходен с правонарушением. Будучи лишен вины (умышленной или неосторожной), он не влечет ответственности лица, по отношению к которому рас­сматривается.

Пример казуса. Следуя на автомашине по тихому переулку, води­тель неожиданно увидел, как из-за кустов на дороГУ выкатился мяч, а следом за ним выбежала девочка лет пяти. Желая предотвратить наезд на девочку, водитель резко вывернул руль влево. Девочка осталась жи­ва и невредима, но сидевший на заднем сиденье подросток в результа­те такого резкого поворота ударился головой о стойку салона автомо­биля и получил тяжкие телесные повреждения. Родители просили привлечь водителя к уголовной ответственности. Суд, рассмотрев де­ло, признал водителя невиновным, указав, что хотя водитель должен был предусмотреть все последствия его резких действий, он не мог этого сделать по причине малого промежутка времени (доли секунды)," разделяющего момент появления девочки на дороге и момент приня­тия решения - резко повернуть руль.

Пример умысла. Собственники дачи, которую они оставляют на зимний период, озабоченные проблемой сохранности имущества и же­лающие наказать возможных похитителей, оставили недопитую бутыл­ку спиртного, в которую всыпали яд. В случае смерти кого-либо из по­желавших «отведать» содержимое бутылки собственники дачи будут отвечать за умышленное убийство.

Пример неосторожности. Подростки, достигшие 15 лет, на кварти­ре одного из них осматривали охотничье ружье. Один из друзей, с ин­тересом ощупывая приклад, ствол оружия, нажал на курок... Ружье оказалось заряженным. Пуля влетела в живот стоящего напротив под-

Глава 2. Теория права

ростка. От полученного ранения тот скончался. Нажавшего на курок следует считать виновным (неосторожность в форме небрежности) в совершенном убийстве.

Различие разновидностей умысла и неосторожности, а также казуса можно проиллюстрировать (табл. 2.1).

Тот факт, что отнюдь не всякое действие и бездействие, совершенное под контролем сознания и воли человека, должно считаться преступлением, пожалуй, никогда и ни у кого сомнений не вызывал. Столь же очевидным было и другое: преступлением может называться лишь такое деяние, которое влечет за собой определенные последствия.

Примечательно, что, решая вопрос о целесообразности указания на них в определении понятия преступления, еще Н. С. Таганцев в свое время высказал ряд соображений, и ныне заслуживающих внимания. Так, заметив, что некоторые зарубежные криминалисты склонны специально упоминать в дефинициях преступлений о последствиях уголовно наказуемых деяний, он констатировал: понимаемые как самое посягательство на правовую норму, самое повреждение правоохраняемого интереса или поставление его в опасность, они (преступные последствия) присущи всякому преступному деянию, однако при такой их интерпретации данный признак преступления теряет свое практическое значение. Касаясь решения дискуссионного вопроса о существовании преступлений, не порождающих последствий материального характера, автор исходил из того, что не может быть поведения человека, которое не сопровождалось бы самыми разнообразными изменениями во внешнем мире, но вместе с тем подчеркивал: уголовное право имеет дело лишь с теми из них, которые оказываются юридически значимыми, существенными. Увязывая преступные последствия лишь с такого рода изменениями окружающей действительности, Н. С. Таганцев различал деяния вредоносные (фактически повлекшие вредные последствия) и опасные (создавшие лишь угрозу их фактического появления). Характеризуя в этой связи опасность как одно из возможных преступных последствий, он полагал, что она всегда существует объективно, независимо как от самого факт;. осознания ее виновным, так и характера – умышленного или неосторожного – психического отношения; может либо прямо указываться в уголовном законе, либо подразумеваться им; быть результатом не только действия, но и бездействия лица; грозить определенным или неопределенным благам; и др. Помимо признания опасности видом преступных последствий некоторой группы деяний автором упоминались еще два ее смысловых значения в уголовном праве: как момента развивающейся вредоносной деятельности («злая и субъективно опасная воля, осуществляясь вовне, мало-помалу приобретает и объективную опасность, становящуюся все грознее и грознее…») и как одного из «существенных признаков, определяющих самое понятие уголовно наказуемой неправды; объем и энергия этой опасности являются существенным моментом, служащим основанием для установления относительной уголовной важности деяния и для определения законодателем размеров уголовной кары»110.

С подобного рода многообразием смыслового значения термин «опасность» использовался и в последующем Однако исключительно важную роль он приобрел после принятия в нашей стране Руководящих начал по уголовному праву 1919 г., в которых в ст. 5 было сформулировано положение, что преступление есть нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным правом, и при этом следующей статьей пояснялось: преступление является «действием или бездействием, опасным для данной системы общественных отношений».

Примечательно, что в данном случае опасность деяния стала впервые рассматриваться законодателем в качестве обязательного признака всякого преступления (вне зависимости от того, повлекло оно или не повлекло фактическое причинения вреда) и ее направленность была увязана с самой «системой общественных отношений». Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг., прямо не упоминая о такого рода системе, объявляли преступлением лишь общественно опасное деяние, усматривая в нем угрозу основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период». В первоначальной редакции ст. 7 УК РСФСР 1960 г. преступление характеризовалось как общественно опасное деяние, посягающее на советский государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью Кодекса, При подготовке проекта ныне действующего УК РФ (1994 г.) его разработчики, желая «отказаться от идеологических штампов, а также подчеркнуть мысль о том, что уголовное право охраняет от преступлений не только общественные интересы, но и права и законные интересы каждого отдельного человека», предложили признавать преступлением не общественно опасное деяние, а деяние, «причиняющее или создающее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству»111. Не восприняв такой точки зрения, законодатель счел целесообразным включить в дефиницию понятия преступления указание на его общественную опасность, уточнив, однако, что оно может быть направлено против личности, общества или государства.

Не только предложение о терминологической замене, но и неприятие ее законодателем свидетельствует в пользу мнения об актуальности решения вопроса о соотношении общественной опасности деяния и его общественной вредоносности. Еще не так давно эти понятия большинством ученых считались тождественными, и сама мысль о поиске отличительных особенностей иногда рассматривалась как игра в слова, терминологическая схоластика, которая не несет в себе никакого конструктивного начала, поскольку от того, назовем ли мы объективную способность деяния нарушать интересы общества «вредностью» или «опасностью», суть дела не изменится ни на йоту112. Справедливости ради нужно заметить, что подобного рода суждения высказывались в отношении идеи связать общественную опасность с преступлениями, а общественную вредность – с иными (административными, дисциплинарными и т. п.) правонарушениями, но в данном случае этот нюанс не столь уж существенен. Вместе с тем если согласиться с тождественностью понятий «опасность» и «вредоносность», то тогда возникшую дискуссию об обоснованности отказа от одного в пользу другого нужно оценивать как спор терминологического характера, и сформулированное ныне в законе определение преступления как общественно опасного деяния следует толковать в предлагавшемся в проекте варианте: это деяние, причиняющее или создающее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству. Тогда выявившееся при обсуждении проекта настойчивое стремление многих ученых сохранить во вновь принятом УК указание на то, чти преступлением нужно признавать деяние общественно опасное, следует объяснять законодательными традициями, привычностью использованной терминологии, стремлением к ее унификации, целесообразностью отражения способности деяния причинять и создавать угрозу причинения вреда одним термином и т. п. Кстати, именно на такого рода аргументы чаще всего ссылались оппоненты позиции разработчиков проекта вступившего в силу УК РФ.

Допустив, что опасность и вредоносность не есть одно и то же, нужно заключить: говоря об опасности преступления, мы должны видеть в ней не вредоносность деяния. а другое свойство. Какое именно? Некоторые авторы пытались дать ответ на этот вопрос. Например, утверждалось, что понятие общественной опасности выражается не столько в ущербе или угрозе его причинения объектам уголовно-правовой охраны, сколько в направленности деяния против основных социальных ценностей113. Такой подход к решению вопроса, однако, ничего нового не дает и полностью укладывается в рамки представлений об общественной опасности деяния как его вредоносности. Этого нельзя сказать о позиции, сторонники которой полагают, что сущность общественной опасности заключена не во вредоносности деяния, а в его способности служить «социальным прецедентом» (примером для подражания), создавать угрозу повторения антиобщественного поведения114. Против подобной точки зрения имеются серьезные возражения, частично уже высказанные в юридической литературе: примером для подражания могут выступать и законопослушные формы поведения, и, следовательно, подобного рода свойство деяния нельзя связывать ни с сущностью общественной опасности, ни с преступлением как таковым; при преступной небрежности вряд ли вообще обоснованно говорить о подражании людей; подражание относится не к самой общественной опасности, а к реакции людей на антиобщественные деяния, и т. д. Небезупречной данная позиция является еще и потому, что в своем логически развернутом виде ведет к признанию опасным того, что способствует проявлению в будущем иной опасности, и в конечном счете вопрос о ее понимании оставляет открытым. Не случайно, резюмируя свои изыскания, автор такой концепции был вынужден увязать раскрытие сущности общественной опасности через антиобщественный прецедент и негативную ценностную ориентацию с интересами познания закономерностей причиняемого преступлением вреда. Не будет лишним также заметить: следуя предложенной интерпретации сущности общественной опасности преступлений, теория уголовного права тем самым вольно или невольно способствовала бы формированию убеждения в допустимости манипуляции с информацией о преступности (в частности, со статистическими данными), сокрытия ее от общества.

Надо полагать, что единственно правильным подходом к уяснению сущности общественной опасности как обязательного признака преступления является тот, в соответствии с которым она увязывается с вредоносностью деяния. Придерживаясь этого традиционного взгляда, многие ученые усматривают в проявлении общественной опасности две ее формы: реальное причинение вреда и возникновение реальной угрозы его причинения. Ставя фактически знак равенства между общественной опасностью преступления и опасностью его для общественных отношений, советская юридическая наука проводила мысль о том, что реально нанесенный преступлением материальный или нематериальный вред – это вред, причиненный одновременно как конкретным физическим или юридическим лицам (если таковые имеются), так и общественным отношениям. В этой связи, говоря о «взломе», «дезорганизации» и т. п. общественных отношений, был поставлен вопрос о «механизме» нанесения им ущерба в каждом конкретном случае. Единого решения данного вопроса выработать не удалось, но приверженцев этого взгляда объединяло то, что все они характеризовали последствия преступления как изменения в общественных отношениях (объекте посягательства). Не всегда однозначно в данном случае характеризовалась и «природа» возможности наступления преступных последствий, т. е. вторая форма выражения опасности посягательств: в одних работах угроза причинения вреда общественным отношениям рассматривалась в качестве признака самого совершаемого деяния; в других – как разновидность последствий преступления. Говоря о физическом характере «природы», исследователи тем не менее подчеркивали: она представляет собой определенный этап развития объективной стороны, который состоит в том, что преступное действие уже полностью совершено и уже вызвало во внешнем мире некоторые изменения, но эти изменения пока не привели (хотя способны были при дальнейшем развитии событий привести) к наступлению преступного результата. Следует заметить, что в концентрированном виде рассматриваемая концепция общественной опасности нашла свое отражение в теоретической модели УК в виде формулы: «общественно опасным признается такое действие или бездействие, которое причиняет или создает возможность причинения ущерба социалистическим общественным отношениям, охраняемым уголовным законом»115.

Та же самая логическая посылка – опасность деяния выражается в посягательстве на общественные отношения – породила и такую точку зрения, согласно которой нет и в принципе не может быть преступления, реально не причиняющего ущерба. Ясно, что в основе этого утверждения лежат уже иные представления о преступном вреде. Наиболее законченно они выражены в позиции авторов, выступающих за необходимость различать вред, с одной стороны, объекту – общественным отношениям, а с другой – их участникам и предмету. Утверждая, что первый вид вреда выражается в «дезорганизации» отношений между людьми и наносится преступлением всегда, вне зависимости от того, удалось ли виновному довести задуманное до конца, и лишь второй вид вреда – реальный, конкретный (физический, имущественный и т. п.) – носит факультативный, необязательный характер, сторонники такого понимания последствий преступления определяющее, главное значение для характеристики его общественной опасности стали отводить самому факту «дезорганизации» общественных отношений. Научное и практическое значение такого решения вопроса усматривается в том, что, «во-первых, оно устанавливает общее, внутреннее, объективное свойство (качество) всех без каких-либо исключений преступлений, т. е. раскрывает тем самым их единую сущность; во-вторых, оно объясняет их генетическую однородность и, следовательно, общий источник зараженности, сферу существования, историческую изменчивость, средства, методы и цели борьбы с преступлениями; в-третьих, оно указывает на тот фундамент, на котором стоит вся многокомпонентная конструкция общественной опасности преступления...»116. Что же касается концепции беспоследственных преступлений, то при таком подходе она оценивается как опасная и вредная, поскольку «игнорирует необходимость установления законодателем «глубины» поражения общественных отношений при оценке и познании общественной опасности совершенного деяния»117.

Об обоснованности признания общественных отношений тем, чему преступление способно причинить вред, речь шла в главе, посвященной объекту преступления. Здесь же уместно лишь отметить, что, взяв на вооружение идею Руководящих начал 1919 г. о преступлении как нарушении общественных отношений, юридическая наука одновременно восприняла и вкладываемый в эту идею смысл: опасность всякого преступления состоит не столько в том, что от него могут пострадать конкретные лица, сколько в том, что оно нарушает интересы того или иного класса. И даже после того, как в УК РСФСР 1960 г. законодатель определил в качестве своей задачи защиту не только интересов государства и правопорядка, но и личных, имущественных и других прав граждан, теория уголовного права по-прежнему видела в преступлении «борьбу индивида против господствующих в обществе отношений» (иногда говорилось об интересах общества в целом). Надо полагать, что именно такая интерпретация общественного характера опасности преступления побудила разработчиков проекта нового УК РФ говорить об идеологических штампах и желании подчеркнуть, что уголовное право призвано охранять как общественные, так и личные интересы. Между тем, с методологической точки зрения, основной недостаток советской уголовно-правовой науки заключался не столько в этом, сколько в другом: определяя понятие преступления, она видела в отношениях между людьми не то, что характеризует общественную сущность самого преступления, а то, что составляет его объект. Подобного рода смещение акцента вполне закономерно привело к соответствующему изменению взглядов на направленность опасности совершаемых деяний, в том числе посягательств на жизнь, здоровье, честь или достоинство: их опасность стала восприниматься как способность действия или бездействия причинять вред не самой личности, а опять же «совокупности общественных отношений». Думается, что, сохранив в определении понятия преступления признак его общественной опасности, ныне действующий УК РФ дает основание утверждать: преступление есть такое отношение лица к личности, обществу или государству, которое выражается в совершении деяния, причиняющего или создающего угрозу причинения вреда именно им (личности, обществу или государству), а не общественным отношениям.

Сформулированный вывод имеет важное значение для решения вопроса не только о том, в чем находит свое выражение общественная опасность преступления, но и о том, какие факторы ее обусловливают. Разделяя положение, согласно которому опасность не зависит от воли и сознания законодателя, который в состоянии лишь более или менее верно познавать и оценивать данное свойство преступления, уголовно-правовая наука вместе с тем не смогла выработать единого взгляда на ту роль, которую в этой связи играют признаки субъективной стороны (вина. мотив, цель). Разброс мнений был весьма широк, однако с некоторой долей условности можно выделить две основные точки зрения. Сторонники одной из них характеризовали общественную опасность как свойство, зависящее исключительно от специфики объекта посягательства, а также размера, способа, места, времени и обстановки причинения вреда118. Представители другого подхода основывались на посылке, согласно которой общественная опасность есть свойство, присущее преступлению в целом и определяемое не только вышеназванными, объективными, но и субъективными признаками (виной, мотивом, целью)119. Заметим, что в рамках такого взгляда было высказано немало идей, в частности, о понимании общественной опасности в философском и уголовно-правовом аспекте; рассмотрении ее не столько в качестве свойства (материального, объективного и т. п.), сколько в качестве «особого антисоциального состояния преступника»; ведущей и определяющей в ней роли «объективных признаков деяния, а среди них – объекта и последствий преступления либо, напротив, субъективной стороны; выраженности характера общественной опасности преступления в его объекте, а ее степени – в вине; делении общественной опасности на объективную и субъективную; характеристике общественной опасности как некоторого рода «структуры» («состава», «системы» и т. п.), предполагающей какую-то совокупность элементов (общественную опасность самого действия или бездействия, общественную опасность последствий, общественную опасность личности и т. д.).

Являясь в настоящее время наиболее распространенной, последняя из указанных позиций примечательна тем, что ее сторонники не отрицают возможности возникновения опасности в результате невиновных действий индивида, но подчеркивают отсутствие в ней общественного характера, поскольку они «не посягают на общественные отношения», «не включены в систему общественных отношений», «не относятся к сфере отношений между людьми», «не выражают ни положительного, ни отрицательного отношения к ним» и т. п. Если иметь в виду сказанное выше о роли общественных отношений в определении понятия преступления, то, называя вещи своими именами, нужно уточнить: при невиновном причинении вреда речь должна идти не о том, посягает или не посягает лицо на общественные отношения, причиняет им вред или не причиняет, но именно о том, имеется ли в данном случае отношение индивида к людям, носит ли оно общественный характер. При такой постановке вопроса необходимость в отрицательном его решении более чем очевидна. Однако одно дело, когда мы говорим об общественном характере преступлений как таковом, и другое – об общественном характере опасности, порождаемой деянием, Может ли второе ставиться в зависимость от того, способен человек осознавать вредоносность своего деяния или нет, осознавал ли он ее, должен ли был и мог ли осознавать? Если учесть, что отражаемое всегда существует вне и независимо от отражающего, нужно признать: от сознания и воли индивида зависит, какому варианту поведения будет отдано предпочтение в каждой конкретной ситуации, однако свойства избранного варианта поведения от лица не зависят. Поскольку иное решение вопроса противоречит не только теории отражения, но и представлению об общественной опасности как свойстве деяния причинять или создавать угрозу причинения вреда, нужно согласиться с утверждением, что с точки зрения непосредственных социальных потерь не имеет значения, умышленно ли был убит некто или по неосторожности, либо вообще пал жертвой несчастного случая.

Настаивая на тезисе об обусловленности общественной опасности преступления как объективными, так и субъективными признаками, некоторые ученые пошли еще дальше, относя к числу факторов, влияющих на эту опасность, обстоятельства, непосредственно касающиеся личности виновного (неоднократность, рецидив и т. п.). В обоснование этого обычно ссылаются на разную степень тяжести санкций статей Особенной части УК, предусматривающих ответственность за однократно и неоднократно совершенное преступное посягательство (аналогичный довод часто используется, кстати, и в подтверждение мысли о повышенной общественной опасности умышленного преступления по сравнению с неосторожным). Безупречность такой аргументации вызывает большие сомнения, но не потому, что она искажает позицию законодателя (в ряде случаев, например, при выделении категорий преступлений, он действительно дает повод для подобного толкования природы общественной опасности), а потому, что базируется на представлениях о тождественности факторов, влияющих на общественную опасность преступления, обстоятельствам, подлежащим учету при конструировании уголовно-правовых санкций. Являясь результатом так называемой юридизации (выведения за пределы юридической категории всего того, что не имеет уголовно-правового значения, и одновременно включения в нее того, что так или иначе связано с ним), данный подход неизбежно порождает гипертрофирование роли общественной опасности, причем не только при построении санкций уголовного закона (когда опасность рассматривается в качестве единственного критерия установления степени их тяжести), но и при определении понятия преступления. Стоит ли удивляться тому, что все ранее дававшиеся в советском законодательстве и юридической литературе определения понятия преступления сводились в основном к характеристике его общественной опасности, в рамках которой решались все остальные вопросы.

Впервые закрепив виновность в качестве самостоятельного признака понятия преступления, ныне действующий УК РФ тем самым дал основание полагать, что объективный характер общественной опасности нужно усматривать в ее независимости от воли и сознания как законодателя, так и лица, совершившего общественно опасное деяние. Если иметь в виду, что общественная опасность есть свойство, характеризующее способность деяния служить источником вредоносности и выражающееся в реально причиненном вреде или угрозе его причинения личности, обществу или государству, то нужно сделать вывод, что не только само наличие этого свойства, но и его величина (мера, уровень и т. п.) обусловливаются обстоятельствами, касающимися специфики объекта и внешней стороны посягательства, включая место, время, способ, обстановку совершения деяния. В этой связи вряд ли нужно рассматривать как логичные попытки авторов создать своего рода «компромиссный» вариант решения вопроса, при котором не отрицается сам факт существования общественной опасности вне зависимости от того, виновно или невиновно лицом был причинен вред, и вместе с тем утверждается, что в аспекте вида и тяжести ответственности, т. е. в рамках правового регулирования, форма вины оказывает влияние не на само наличие общественной опасности, а на ее конкретную величину, меру.

Отсутствие необходимой ясности в том, в чем именно находит свое выражение общественная опасность и какова природа факторов, ее обусловливающих, есть основная причина сложностей, возникающих при отграничении преступлений от иных видов правонарушений. В настоящее время бесспорно одно: определяющую роль в этом отграничении должна играть общественная опасность содеянного. Проблемным остается, однако, изначальное положение: присуща она только преступлению или всякому правонарушению. Отечественное уголовное законодательство издавна склонно было рассматривать ее исключительно как признак преступления. Не случайно еще в УК РСФСР 1926 г. не признавалось преступлением лишь такое предусмотренное в законе деяние, которое вообще лишено общественно опасного характера, причем в силу двух обстоятельств: явной малозначительности и отсутствия вредных последствий. Аналогичная формулировка воспроизводилась также в УК РСФСР 1960 г. с той лишь разницей, что из числа преступлений здесь исключалось действие или бездействие, формально предусмотренное Особенной частью Кодекса, но не представляющее общественной опасности в силу малозначительности деяния (указания на явную малозначительность и отсутствие вредных последствий отсутствовали). Ныне действующий УК РФ 1996 г. в первоначальной редакции, провозглашая, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, далее дополнительно устанавливал: «т. е. не причинившее и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству». Федеральным законом, принятым 20 мая 1998 г., данное дополнение исключено, и тем самым по сути дела была восстановлена редакция УК РСФСР 1960 г.

Иная позиция на этот счет господствует в научной литературе. Проходившая дискуссия привела большинство авторов к мнению о том, что общественная опасность – признак, свойственный не только преступлению, но и правонарушению, и, стало быть, различие между ними нужно искать лишь в ее степени (уровне, величине и т. п.). Выступая за необходимость внесения соответствующего уточнения в УК РСФСР 1961) г., разработчики теоретической модели Общей части уголовного закона предложили в разделе обстоятельств, исключающих преступность деяния, сформулировать положение: не является преступлением действие или бездействие, подпадающее под признаки деяния, предусмотренного в законе в качестве преступления, но в силу малозначительности не обладающее общественной опасностью, присущей преступлению120. Нет нужды гадать о том, какие соображения не позволили законодателю концептуально принять такую новеллу и что именно побудило его в последующем исключить из ч. 2 ст. 14 УК РФ слова «т. е. не причинившее и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству». Важнее обратить внимание на другое. Как уже отмечалось, общественная опасность есть свойство деяния, характеризующее его способность причинять или создавать угрозу причинения вреда. Следуя этому пониманию, логично заключить, что как не представляющее общественной опасности должно рассматриваться деяние не в силу его малозначительности, а из-за отсутствия причиненного им реального или угрожаемого вреда. Не иначе как парадоксальным нужно назвать подход, при котором общественная опасность деяния ставится в зависимость от его малозначительности, а не наоборот, малозначительность – от общественной опасности. Можно дискутировать по поводу того, достаточно ли руководствоваться лишь общественной опасностью при оценке значительности деяния, но в любом случае нельзя, во-первых, как говорится, ставить телегу впереди лошади и, во-вторых, признавать, что деяние может быть не представляющим общественной опасности и одновременно значимым (пусть даже в малой степени) с точки зрения уголовного права. Имея в виду оба этих соображения, уместно заключить, что преступлением не должно считаться предусмотренное уголовным законом действие (бездействие), которое содержит признак малозначительности, т. е. не достигло требуемого для преступления уровня общественной опасности.

Еще по теме Глава 2. Общественная опасность преступления:

1. Глава 15. Преступления против общественной безопасности и их предупреждение преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия
2. ГЛАВА 9 МЕРЫ МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА В ОТНОШЕНИИ ЛИЦ С ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ, СОВЕРШИВШИХ ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНЫЕ ДЕЙСТВИЯ