Административные штрафы физлицам
Свобода совести и вероисповедания. ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях". «Антимиссионерский» закон подлежит отмене как антиконституционный

Свобода совести и вероисповедания. ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях". «Антимиссионерский» закон подлежит отмене как антиконституционный

Статья 28 Конституции РФ провозглашает:

«Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.».

Свобода совести и свобода вероисповедания основаны на светском характере российского государства, в котором никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

Под совестью понимается душевное свойство человека, проявление нравственного самосознания, самоконтроля, признания необходимости соблюдения тех или иных правил жизни. Для религиозных людей совесть, прежде всего, связана с догмами веры. Для атеистов совесть основывается на моральных критериях разграничения добра и зла. Таким образом, содержание свободы совести предполагает свободу на самоопределение личности, свободу мировоззренческого выбора человека. Одним из элементов свободы совести является свобода вероисповедания.

Содержание свободы вероисповедания включает в себя, в том числе право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать и менять, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Установление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии в Российской Федерации не допускается. Свобода вероисповедания означает право человека на, выбор религиозного учения и беспрепятственное отправление культов и обрядов в соответствии с этим учением

Статья 28 Конституции РФ в завуалированном виде закрепляется право не только на атеистические убеждения, но и на атеистическую пропаганду («распространять религиозные и иные убеждения»). С содержательной точки зрения следует признать бесполезным упоминание о праве «не исповедовать никакой» религии, поскольку это заложено в содержании свободы совести. Следует помнить, что данная статья Конституции посвящена только правам человека в области религии, что же касается правового положения самих религиозных объединений, их равенства перед законом, то основанием этого служит ст. 14 Конституции РФ.

Свобода совести и вероисповедания подробно регламентируется Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях»:

Верующий человек имеет право заменить военную службу на альтернативную, если это противоречит его убеждения;.

Никто не обязан сообщать о своей вере никому, и никто не вправе требовать этого от других людей;

– никому не может быть запрещено принимать участие в богослужениях, но и никто не может быть принуждён к этому;

– священнослужитель не может быть привлечен за отказ от дачи показаний по фактам, ставшим ему известным из исповеди;

Верующие могут объединяться в различные группы и организации. Объединение граждан может, как иметь регистрацию, так и не иметь;

– закон позволяет проводить религиозные встречи, как в специальных местах, так и в жилых помещениях;

– религиозные организации вправе проводить богослужения в больницах, детских домах, тюрьмах, домах престарелых;

– религиозные организации вправе производить, распространять, продавать и покупать религиозную литературу, аудио и видео материалы и иные предметы религиозного назначения.

Важным элементом свободы вероисповедания является право гражданина на получение религиозного образования по своему выбору индивидуально или совместно с другими. Право на свободу совести признано за ребенком, в то время как родители осуществляют воспитание и образование детей. По просьбе родителей или лиц их заменяющих, с согласия детей, обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, администрация указанных учреждений, по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления, предоставляет религиозным организациям возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы. За религиозными объединениями закреплены права в области совершения религиозных обрядов и церемоний, производства и распространения религиозной литературы и предметов религиозного назначения.

В Российской Федерации запрещены религиозные объединения, деятельность которых сопряжена с причинением вреда здоровью граждан, с побуждением к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению противоправных действий.

Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях предусмотрена ст. 5.26 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Уголовный кодекс РФ предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий (ст. 148).

Дата публикации: 21.03.2013 г.
Дата изменения: 14.12.2016 г.

Российское законодательство не содержит единого определения публичности, она понимается по-разному в каждой отрасли права. И если говорить об уголовном праве, то совершение деяния публично является обязательным признаком во многих составах, например, в ст. 205.2, 280, 280.1, иных преступлениях экстремистской и террористической направленности. Верховный суд России в связи с этим указал, что «под публичными призывами следует понимать выраженные в любой форме (устной, письменной, с использованием технических средств, информационно-телекоммуникационных сетей общего пользования, включая сеть Интернет) обращения… Вопрос о публичности призывов должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, размещение обращения в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования, включая сеть Интернет, например на сайтах, в блогах или на форумах, распространение обращений путем веерной рассылки электронных сообщений и т.п.)».

Можно резюмировать, что публичность подразумевает совершение действий в месте, где они могут стать достоянием неопределённого круга лиц, среди которых должны быть «верующие» лица (от двух, так как слово употреблено во множественном числе). Если же субъект может ограничить и контролировать круг лиц, которые с ней ознакомятся (к примеру, ограничив доступ к интернет-блогу , даже сделав приписку вроде «Верующим не читать»), то такое распространение информации не может быть признано публичным. Субъект должен умышленно совершать действия публично, и умышленно желать быть услышанным «верующими», то есть он должен знать или иметь достаточные основания полагать, что они будут находиться среди публики.

Что понимать под «явным неуважением к обществу»? Считаю, что с учетом совпадения формулировок ст. 148 и ст. 213 Уголовного Кодекса РФ, можно обратиться к Постановлению Пленума Верховного Суда, посвященному уголовным делам о хулиганстве, исходя из которого «явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним». Очевидно, что эта категория опять же является оценочной, и не может быть с точностью определена, поскольку эти «общепризнанные нормы и правила поведения» не могут быть нигде закреплены, они определяются исключительно образом жизни, сложившемся в течение длительного времени в определенном обществе.

Важно, что публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу, должны быть умышленно совершены в целях оскорбления религиозных чувств верующих. Здесь возникает сразу несколько вопросов: что понимать под оскорблением, что такое религиозные чувства, кого считать верующими и как установить, что деяние совершено именно с целью оскорбления?

С учетом отсутствия правоприменительной практики по данному вопросу, дать четкое определение понятию «религиозные чувства» невозможно. Если опираться на общие положения философии, религиоведения и иных неюридических гуманитарных дисциплин, религиозные чувства можно определить как систему жизненных целей, ценностей, установок, запретов и дозволений, которой человек руководствуется в связи с причастностью к тому или иному религиозному учению. Чувство сопричастности к этой системе, наверное, и есть чувство религиозное.

Сразу возникает вопрос - какое религиозное учение можно иметь в виду? Что вообще есть религия и вероисповедание? И подразумеваются ли только «мировые» религии (то есть христианство, ислам и буддизм, во всем разнообразии их течений), или все существующие в мире? Может быть, только религии, «составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России»? В российском законодательстве определение конфессии (опять же - вопрос о соотношении понятий «религия», «вера», «вероисповедание» и «конфессия ») имеется лишь в одном акте (и то не связанном напрямую с регулированием подобного рода отношений), где указано, что «под конфессией или вероисповеданием понимается особенность вероисповедания в пределах определенного религиозного учения, а также объединение верующих, придерживающихся этого вероисповедания. Конфессиональное деление присуще всякой религии. Так, например, христианство делится на три основные конфессии - православие, католицизм, протестантизм, а ислам - на такие конфессии , как суннизм, шиизм и ваххабизм». Данное определение крайне расплывчато, содержит логическую ошибку (определение «вероисповедания» через «особенность вероисповедания»), и, по сути, ничего не поясняет.

С учетом того, что список всех существующих в мире религий составить в принципе невозможно, а также для исключения возможности злоупотреблений, под религиозными учениями, на мой взгляд, стоит понимать только те, которые имеют последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законодательством Российской Федерации либо иного государства.

Следующая неясность возникает с «верующими». Кого под ними необходимо понимать? И, получается, что законодатель вводит новый субъект права? С учетом того, что в названии закона используется слово «граждане», а в тексте оно не фигурирует ни разу, логика, мягко говоря, не ясна. Пункт 4 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», являющегося основным регулятором религиозных отношений, также гласит о недопустимости умышленного оскорбления чувств граждан в связи с их отношением к религии (значит, можно сделать логический вывод о том, что запрещается также оскорбление чувств атеистов в связи с их непринятием религий, и чувств агностиков в аспекте их убежденности в невозможности познания наличия или отсутствия существования бога). Примечательно, что в этом законе слово «верующие» также не употреблено ни разу. Уголовный кодекс содержит дискриминационны положения в ст. 148, согласно которой защите подлежат исключительно чувства верующих. В российском законодательстве термин «атеист» вообще упоминается всего несколько раз (да и то в сочетании со словом «верующий», а не самостоятельно) - в ст. 39 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», гласящей об обязанности медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, содействовать в осуществлении права на свободу совести верующих и атеистов; а также в нескольких ГОСТах , регулирующих вопросы предоставления населению социальных услуг, в аспекте установления их форм и объемов в рамках «предоставления помещений для отправления религиозных обрядов, создания для этого соответствующих условий, не противоречащих правилам внутреннего распорядка работы учреждения и учитывающих интересы верующих различных конфессий и атеистов». С толкованием данного термина, думается, проблем не возникает - большинство словарей сходятся на рассмотрении атеиста как лица, отрицающего существование бога, безбожника, неверующего.

Примечательно, что официальные документы вообще не содержат определения понятию «верующие» ни в одном акте, в котором данное слово упоминается (например, «Концепция внешней политики Российской Федерации», содержащая крайне настораживающее положение о первоочередности недопущения оскорбления чувств верующих в аспекте наращивания взаимодействия с иностранными государствами в сфере укрепления норм защиты прав и свобод человека, или те же ГОСТы ). Проанализируем значение слова «верующий» с точки зрения русского языка, обратившись к толковым словарям. Так, С.И. Ожегов под «верующим» понимает человека, признающего существование бога. Д.Н. Ушаков определяет верующего аналогично С.И. Ожегову, но с дополнением о религиозности («Признающий существование бога , религиозный человек» ). Как это трактовать? Религиозный человек априорно подразумевается верующим (хотя вполне может быть и неверующим, просто подчиняющимся каким-либо правилам в силу воспитания, привычки и т.п.), живущим в строгом соответствии с религиозными предписаниями, отправляющим религиозные обряды? Словарь В.И. Даля не содержит слова «верующие», но дает понятие «вере» в нескольких аспектах, определяя её как «уверенность, убеждение, твердое сознание, понятие о чем-либо, особенно о предметах высших, невещественных, духовных; отсутствие всякого сомнения или колебания о бытии и существе бога; безусловное признание истин, открытых богом;
совокупность учения, принятого народом, вероисповедание, исповедание, закон (божий, церковный, духовный), религия, церковь, духовное братство».

Резюмируя, можно сделать вывод о толковании слова «верующие» в двух взаимосвязанных аспектах - как лиц, признающих существование бога, и как лиц религиозных, живущих в соответствии с канонами определенной религии. Думаю, для правоприменительной практики, в целях недопущения чрезвычайно широкого толкования и злоупотреблений, под верующими логично будет понимать лиц, живущих в соответствии с признанными большинством исповедующих канонами религии, имеющей последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законом России или иностранного государства (а не просто лиц, признающих существование бога, конкретного или абстрактного). Однако, проблематично будет установить «каноны» в религиях, не имеющих собрания текстов, равно как и то, живет ли человек в соответствии с этими канонами или нет, что в очередной раз показывает недопустимость включения в текст закона такой дискриминационной категории как «верующие». Важно учесть, что, поскольку в субъективной стороне данного состава преступления обязателен прямой умысел (так как имеется конкретная цель - оскорбление чувств верующих), необходимо установление признака заведомости - то есть субъект должен знать, что перед ним находятся верующие лица, вне зависимости от того, какую именно религию они исповедуют.

Рассмотрим толкование «оскорбления». Под оскорблением вообще в уголовном праве понималось (до отмены ст. 130 УК РФ) выраженная в неприличной форме отрицательная оценка личности, имеющая обобщенный характер и унижающая её честь и достоинство. Неприличная форма подразумевает под собой откровенно циничную (опять же - оценочная категория, толкование которой не определено, понятие «цинизм» относимо больше к философским категориям, воспринимается каждым человеком субъективно), резко противоречащую принятой в данном обществе манеру общения. Значит, оскорбление религиозных чувств верующих можно определить, как отрицательную оценку того или иного религиозного учения, выраженную в неприличной, унизительной форме (к примеру, с употреблением мата). То есть под действие данной статьи не должно подпадать выражение мнений, взглядов, суждений, даже публично и среди верующих и продиктованных неприятием к какому-либо религиозному учению, но выраженных в «приличной» форме, а также не несущей признаков явного неуважения к обществу, не нарушающей общепризнанных норм и правил поведения. Важно установление наличия обоих признаков в совокупности - и явного неуважения к обществу и, одновременно, оскорбления религиозных чувств верующих.

Установить цель оскорбления будет достаточно сложно, так как цель - это фактический результат, который субъект желает достичь посредством совершения деяния, то есть это то, что находится исключительно в его сознании. Наличие цели должно проявляется в конкретных действиях, направленных на её достижение, поэтому о том, с какой целью действовал человек, необходимо судить, исходя не только из его личных показаний, но и из объективной характеристики его действий. Думаю, что любое действие, совершенное в месте отправления религиозных обрядов (опять же, вопрос - что под ними понимать? Какие именно это должны быть обряды? Как установить, относятся ли они к конкретному вероисповеданию? А если обряд будет неким «новшеством»?), идущее вразрез с устоявшимися там правилами поведения, если оно является агрессивным и циничным (опять же - субъективная оценка), будет являться действием, совершенным с целью оскорбления религиозных чувств людей. Сочетание содержания действия и места в данном случае однозначно указывает на цель.

Резюмируя сказанное, можно сделать выводы о том, что:

Действующая редакция ст. 148 Уголовного кодекса Российской Федерации не отвечает правилам логики и юридической техники, поскольку состоит лишь из не поясненных законодателем оценочных категорий.
Федеральное законодательство, в той или иной степени касающееся общественных отношений в религиозной сфере, также не дает определения терминам, значимым для её правового регулирования.
Под «публичностью» применительно к рассматриваемой статье Уголовного кодекса предлагается считать совершение действий в месте, где они могут стать достоянием неопределённого круга лиц, среди которых заведомо должны быть «верующие» лица (от двух, так как слово употреблено во множественном числе).
«Религиозные чувства» можно рассматривать как систему жизненных целей, ценностей, установок, запретов и дозволений, которой человек руководствуется в связи с причастностью к тому или иному религиозному учению. Чувство сопричастности к этой системе можно назвать религиозным чувством.
Под «религиозными учениями» предлагается понимать только те, которые имеют последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законодательством Российской Федерации либо иного государства.
«Верующих» предлагается определить как лиц, живущих в соответствии с признанными большинством исповедующих канонами религии, имеющей последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законом России или иностранного государства.
«Оскорбление религиозных чувств верующих» можно определить как отрицательную оценку того или иного религиозного учения, выраженную в неприличной, унизительной форме (к примеру, с употреблением мата) - то есть под действие данной статьи не должно подпадать выражение мнений, взглядов, суждений, даже публично и среди верующих и продиктованных неприятием к какому-либо религиозному учению, но выраженных в «приличной» форме, а также не несущей признаков явного неуважения к обществу, не нарушающей общепризнанных норм и правил поведения. Таким образом, важно установление наличия обоих признаков в совокупности - и явного неуважения к обществу и, одновременно, оскорбления религиозных чувств верующих.

Обязательным также является установление прямого умысла и цели «оскорбления религиозных чувств верующих».

Нынешняя редакция ст. 148 Уголовного кодекса должна подлежать немедленному видоизменению, поскольку данные законодательные недочеты повлекут существенные трудности для правоприменителя . Предлагается возможным сформулировать ст. 148 в следующей редакции:

«Статья 148. Нарушение законодательства о свободе совести и вероисповеданий.

Воспрепятствование законным формам реализации права на свободу совести и вероисповеданий,

наказывается штрафом в размере до 100 тысяч рублей.

Нарушение положений законодательства об отделении религиозных организаций от государства,

наказывается штрафом в размере до пятисот тысяч рублей.

Деяния, предусмотренные частью 1 или 2 данной статьи, совершенные:

А) лицом с использованием своего служебного положения;

Б) с применением насилия или с угрозой его применения,

наказываются штрафом в размере до миллионы рублей, с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двух лет».

Текст публикуется из источника:

ФЕДОТОВА Ю.Е.,
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Кафедра уголовного права;
Уральский государственный
юридический университет,
620137, г. Екатеринбург,
ул. Комсомольская, 21

ОСКОРБЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ЧУВСТВ ВЕРУЮЩИХ
И УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН: РАБОТА НАД ОШИБКАМИ

ЮРИДИЧЕСКАЯ НАУКА И ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА
LEGAL SCIENCE AND LAW ENFORCEMENT PRACTICE
YURIDICHESKAYA NAUKA I PRAVOOKHRANITEL’NAYA PRAKTIKA
2016
N 1 (35)

стр.199

Реферат. Анализируются изменения, внесенные в Уголовный кодекс Российской Федера-
ции Федеральным законом «О внесении изменений в статью 148 и отдельные законодательные
акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и
чувств граждан» в связи с нашумевшим делом «Пусси Райот». Исследуются дефекты редакции
статьи, дается разъяснение оценочных категорий, объясняется несоответствие отдельных ее по-
ложений правилам логики и юридической техники, обосновывается необходимость изменения
формулировки нормы. Указывается на отсутствие в российском законодательстве федераль-
ного уровня определений понятий, необходимых для адекватного и справедливого норматив-
но-правового регулирования отношений, связанных с религиозной сферой человеческой дея-
тельности. Предлагаются авторские определения понятий «публичность», «религиозное учение»,
«верующие», «религиозные чувства», «оскорбление религиозных чувств верующих». Говорится
о необходимости совершения деяния с прямым умыслом и определенной целью, а именно по-
средством «оскорбления религиозных чувств верующих», поясняются сложности, связанные с
наличием оценочных, не разъясненных категорий, которые неизбежно должны возникнуть в де-
ятельности правоохранительных органов (следствия, прокуратуры, суда) при установлении нали-
чия или отсутствия данной цели для объективного, полного и беспристрастного расследования,
рассмотрения уголовного дела, а также вынесения законного, обоснованного и справедливого
судебного решения. Предлагается новая редакция рассматриваемой статьи, устанавливающей
уголовную ответственность за нарушение законодательства о свободе совести и вероисповеда-
ний в виде воспрепятствования законным формам реализации права на свободу совести и веро-
исповеданий и нарушения положений законодательства об отделении религиозных организаций
от государства.
Ключевые слова: уголовный кодекс; верующие; религия; оскорбление; религиозные чув-
ства; публичные действия.
INSULTING RELIGIOUS FEELINGS OF BELIEVERS
AND THE CRIMINAL LAW: CORRECTION OF MISTAKES
Abstract. The changes made to the RF Criminal Code by the Federal law “On amendments to
article 148 and certain legislative acts of the RF to counter insulting religious beliefs and feelings of
citizens” in connection with “Pussy Riot” case are analyzed. The defects of the article’s wording are
studied, evaluation categories are explained, discrepancy between its individual provisions and the rules
of logic and legal technique is analyzed, the need to change the wording of the norm is proved. The author
indicates the lack of definitions of the concepts necessary for an adequate and fair legal regulation
of relations connected with the religious sphere of human activity in the Russian federal legislation. The
author’s definitions of “publicity”, “religious doctrine”, “believers”, “religious feelings”, “insulting religious
feelings of believers” are proposed. The necessity of committing the act with deliberate intent, namely,
by “insulting religious feelings of believers” is described. The author analyzes the difficulties connected
with evaluation categories (which aren’t explained) that should inevitably arise in law enforcement
agencies’ activities (investigation, prosecution, court) when establishing the presence or absence of such
intent for the objective, complete and impartial investigation of the criminal case and criminal proceedings,
as well as passing a lawful, reasoned and fair court decision. A new wording of the considered
article, establishing criminal liability for violation of legislation on freedom of conscience and religion by
preventing legal forms of realization of the right to freedom of conscience and religion, as well as on
separation of religious organizations from the state, is proposed.
Keywords: Criminal code; believers; religion; insult; religious feelings; public actions.

Текст Ст. 28 Конституции РФ в действующей редакции на 2019 год:

Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Комментарий к Ст. 28 Конституции Российской Федерации

Свобода совести и вероисповедания относится к личной свободе, но ее особенность заключается в том, что по своей природе она одновременно является одной из разновидностей духовных свобод. Реализация свободы совести и вероисповедания способствует духовному развитию человека, формированию его как личности с определенной системой нравственно-религиозных воззрений.

Положения ст. 28 Конституции РФ, устанавливающие свободу совести и вероисповедания, включают в себя несколько важных понятий.

Прежде всего речь идет о совести и ее свободе. Понятие «совесть» нередко отождествляется с вероисповеданием, атеизмом либо с выбором воззрений, стоящих между ними. Однако совесть и ее свобода, хотя и составляют ядро религиозной нравственности, по своему содержанию значительно шире вопроса об отношении к Богу. Совесть есть особое душевное свойство каждого человека, присущее ему вне зависимости от того, признает человек Бога или отрицает его, и состоит оно во врожденном познании и различении нравственных категорий добра и зла. Вместе с тем, так как Россия провозглашена светским государством, ее гражданам предоставляется право самостоятельно определять нравственные основы добра и зла либо в соответствии со своими религиозными убеждениями, либо с тем, что именуют «общечеловеческой моралью или нравственностью». Поэтому в широком понимании свободы совести государство признает наличие в обществе многообразных мировоззренческих позиций и убеждений, охватывающих отношение человека к идеологии, религии, нравственности, политике, науке, культуре и т.д. В этом смысле свобода совести равнозначна свободе убеждений и мировоззрений (). В Конституции РФ прямо не сформулировано «право на убеждения», но запрещается принуждение к выражению убеждений или отказу от них ().

Конституция РФ в ст. 28 определяет свободу совести в узком смысле, подразумевая под этой категорией отношение человека к вере и религии. Отсюда свобода совести в данном контексте — это право исповедовать или не исповедовать какую-либо религию.

Свобода совести тесно связана со свободой вероисповедания. Свобода вероисповедания — более узкое понятие и касается тех, кто придерживается в своих убеждениях той или иной веры. Необходимость выделения этого элемента свободы совести связано с религиозным многообразием, исторически сложившимся на территории России, где люди исповедуют православие, католицизм, протестантизм, иудаизм, ислам, буддизм, а также входят в различные религиозные секты.

Свобода вероисповедания включает право человека в признаваемом им вероучении исповедовать свою веру индивидуально или совместно с другими, входить либо не входить в какие-либо религиозные организации. Индивидуальное или совместное с другими вероисповедание представляет собой совершение религиозных обрядов по правилам, изложенным в конкретном вероучении.

Конституция РФ в ст. 28 предусматривает возможность совершения действий в соответствии с избранными убеждениями. К таким действиям, помимо выполнения религиозных обрядов и церемоний, могут быть отнесены распространение религиозных и иных убеждений непосредственно или через средства массовой информации, миссионерская деятельность, дела милосердия и благотворительности, религиозное обучение и воспитание, подвижничество (монастыри, скиты и пр.), паломничество и иная деятельность, определяемая вероучениями.

Содержание положений ст. 28 Конституции РФ соответствует ст. 18 Международного пакта ООН о гражданских и политических правах. Это право закрепляется в ст. 9 (ч. 1) Европейской Конвенции о защите прав и основных свобод: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, учении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов».

Наряду с Конституцией РФ право на свободу совести и вероисповедания регулируется Федеральным законом от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ (с посл. изм. и доп.) «О свободе совести и о религиозных объединениях»*(118). Отдельные вопросы пределов реализации и охраны данного права определяются в Гражданском и уголовном кодексах РФ , Кодексе РФ об административных правонарушениях и других законах, нормативных правовых актах РФ, а также законах и нормативных правовых актах субъектов РФ*(119).

Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», конкретизируя положения Конституции РФ, определяет содержание права на свободу совести и свободу вероисповедания. Свобода выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения принадлежит людям не только в пределах вероисповедания, но охватывает все убеждения вообще.

Свобода вероисповедания означает, что никто не обязан сообщать о своем отношении к религии и не может подвергаться принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии. Запрещается вовлечение малолетних в религиозные объединения, а также обучение малолетних религии вопреки их воле и без согласия их родителей или лиц, их заменяющих (ч. 5 ст. 2 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»).

Иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории Российской Федерации, пользуются правом на свободу совести и вероисповедания наравне с гражданами Российской Федерации и несут установленную федеральными законами ответственность за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях.

Свобода совести и вероисповедания не является абсолютной. Существуют определенные ограничения данной свободы, обозначенные непосредственно Конституцией РФ. Поскольку вероисповедание в подавляющем большинстве случаев связано с деятельностью того или иного религиозного объединения, запрещает создание общественных объединений, цели или действия которых направлены на разжигание религиозной розни. В соответствии с запрещается дискриминация по признаку религиозной принадлежности. Согласно ч. 2 ст. 29 Конституции РФ, запрещается пропаганда или агитация, возбуждающие религиозную ненависть и вражду. Нельзя пропагандировать и религиозное превосходство.

Согласно п. 4 ст. 2 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», по просьбам религиозных организаций решением Президента РФ священнослужителям в соответствии с законодательством Российской Федерации о воинской обязанности и военной службе в мирное время может предоставляться отсрочка от призыва на военную службу и освобождение от военных сборов. В отношении предоставления священнослужителям отсрочки от призыва на военную службу Президент РФ принял специальный Указ от 14 января 2002 г.

Еще одна гарантия связана с трудовой деятельностью верующего человека. В пункте 7 ст. 4 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» для органов государственной власти предусмотрена возможность объявлять дни религиозных праздников дополнительными нерабочими (праздничными) днями.

Адвокат «Славянского правового центра», кандидат юридических наук, член экспертного совета Комитета Государственной Думы РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций Константин Андреев проанализировал для Центра «Сова» недавно принятые в рамках Ирины Яровой – Виктора Озерова , регулирующие миссионерскую деятельность.

24 июня 2016 года в третьем чтении Государственная Дума все же приняла закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О противодействии терроризму» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности».

Сказать, что принятый в завершении работы Думы закон вызвал недоумение специалистов, значит не сказать ничего. По сути, в утвержденной редакции указанный нормативно-правовой акт противоречит интересам Российской Федерации, так как нарушает фундаментальные права ее граждан (как минимум нескольких миллионов законопослушных россиян, исповедующих различные формы протестантизма) и не соответствует действующей Конституции Российской Федерации.

Так, принятый закон вносит дополнения в закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» в виде Главы III 1 , которая содержит определение миссионерской деятельности: « Миссионерской деятельностью признается деятельность религиозного объединения, направленная на распространение информации о своем вероучении среди лиц, не являющихся участниками (членами, последователями) данного религиозного объединения, в целях вовлечения указанных лиц в состав участников (членов, последователей) религиозного объединения, осуществляемая непосредственно религиозными объединениями либо уполномоченными ими гражданами и (или) юридическими лицами публично, при помощи средств массовой информации, информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» либо другими законными способами».

Таким образом, миссионерская деятельность , по сути, является известным российскому праву «распространением религиозных убеждений» , право на которое гарантировано ст. 28 Конституции РФ и ст. 3 закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».

В Российской Федерации каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

При этом конституционная норма подразумевает формулу именно «каждому» , что включает как граждан, так и религиозные объединения. Принятый Государственной Думой закон, приводя «распространение религиозных убеждений» и «миссионерскую деятельность» как синонимичные понятия, наделяет этим правом только религиозные объединения, но не граждан.

В этой связи возникают закономерные вопросы:

1)Если гражданин будет распространять свои «религиозные убеждения» , будет ли это являться осуществлением им «миссионерской деятельности» ?

2)Если гражданин «распространяет религиозные убеждения» и призывает разделить их, включая его религиозную практику, состоящую в том числе в посещении богослужений определенного религиозного объединения, является ли он при этом миссионером этого религиозного объединения, если сам не является его членом, но ассоциирует себя с ним?

3)Почему индивидуальная свобода вероисповедания гражданина связывается законодателем с его членством в религиозном объединении? А если гражданин хочет воспользоваться своей свободой вероисповедания, распространяя свои убеждения, но членом объединения себя не считает, или не хочет связывать себя формальным членством, но богослужения религиозного объединения посещать хочет?

4)Если распространение информации о своем вероучении среди лиц, не являющихся участниками (членами, последователями) конкретного религиозного объединения, проводится не в целях вовлечения указанных лиц в состав участников (членов, последователей) этого религиозного объединения, как это определить? Так, проповедь Евангелия, которая является фундаментальной частью практики большинства протестантских конфессий, в какой именно момент перестает быть распространением религиозных убеждений и становится миссионерской деятельностью? Тот, на кого направлена проповедь, должен сразу изъявить желание стать членом религиозного объединения, или может принять такое решение спустя годы? А если у религиозного объединения нет цели сделать человека членом своей организации, только последователем своей религии в целом?

5)Если распространение информации о своем вероучении заключается в распространении общедоступных религиозных текстов (например, Библии) это уже «миссионерская деятельность» или еще нет? Для протестантов важно в первую очередь распространять именно «Слово Божие» .

6)А если религиозное объединение распространяет информацию (например о христианской вере), а лица, которые эту информацию получают, принимают решение стать членами другого (похожего) религиозного объединения, – «миссионерская деятельность» будет иметь место или нет?

7)Кто будет контролировать и определять, была ли «миссионерская деятельность» и кем в конкретном случае (гражданином или членом объединения) были совершены миссионерские действия и какие? Как подобный контроль будет соответствовать праву граждан на охраняемую законом «религиозную тайну» и праву на частную жизнь, гарантированную Конституцией РФ?

8)В чем разница между распространением «публично, при помощи средств массовой информации, информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» ? Распространение через СМИ и Интернет – это всегда публично или нет? Так, по аналогии ст. 280.1 УК РФ подразумевает наказание за «публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации», а отдельный состав за те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»). Означает ли эта норма, что религиозное объединение, которое имеет «официальную страницу» в сети «Интернет», занимается миссионерской деятельностью? Но российское законодательство не имеет понятия «официальный ресурс организации в сети Интернет» . Все зависит от того, кто является арендатором конкретного доменного имени. А если доменное имя приобрело физическое лицо, которое не является членом религиозного объединения, но симпатизирует ему и распространяет информацию о нем на добровольных началах и по своему внутреннему убеждению?

9)Что такое распространять «другими законными способами»? Если верующий крестится в подъезде, заходя в лифт, или демонстрирует религиозную атрибутику в одежде или поверх ее (хиджаб, платок, ряса священника, ношение креста) – это будет «миссионерской деятельностью »? И в какой момент это будет определено как совершенное им как членом религиозного объединения? Произошла ли «миссионерская деятельность» в момент демонстрации или после того, как сосед, увидевший священника в рясе, станет членом религиозного объединения? А если сосед станет членом другого религиозного объединения, но с похожим учением?

Принятый закон излагает ч. 3 ст. 17 Жилищного кодекса РФ в следующей редакции: «Не допускается осуществление в жилых помещениях «миссионерской деятельности» , за исключением случаев, предусмотренных статьей 16 Федерального закона от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Ч. 2 ст. 16 настоящего Федерального закона, которая подразумевает, что богослужения, другие религиозные обряды и церемонии беспрепятственно совершаются: в зданиях и сооружениях, принадлежащих религиозным организациям на праве собственности или предоставленных им на ином имущественном праве для осуществления их уставной деятельности; в помещениях, принадлежащих религиозным организациям на праве собственности или предоставленных им на ином имущественном праве для осуществления их уставной деятельности.

А кто будет определять, что является «религиозным обрядом и церемонией» а что «миссионерской деятельностью» ? Так, для протестантов и обрядом и религиозной церемонией является публичная проповедь Евангелия и призыв к покаянию и принятию веры. Это особенности вероучения большинства протестантских конфессий.

Для осуществления религиозным объединением «миссионерской деятельности» в жилом помещении, в соответствии с текстом закона, достаточно иметь договор аренды с собственником помещения. Если же собственник помещения распространяет свои религиозные убеждения, которые аналогичны убеждениям религиозного объединения, установить, когда он делает это индивидуально, а когда от лица объединения, очевидно, не представляется возможным. Кроме того, собственник-арендодатель может симпатизировать религиозному объединению, но отнюдь не быть его членом.

Абсурдно в этой связи положение ст. 22 принятого закона, которая дополняет ч. 3 2 ст. 17 Жилищного кодекса РФ: «Перевод жилого помещения в нежилое помещение в целях осуществления религиозной деятельности не допускается». Предположим, гражданин передал в собственность религиозной организации свой дом, имеющий статус жилого помещения. Осуществлять религиозную (включая миссионерскую) деятельность в таком доме возможно в соответствии со ст. 16 «О свободе совести и о религиозных объединениях», а перевести его в нежилое нельзя.

Ст. 24 2 принятого закона определяется порядок осуществления «миссионерской деятельности» : «Граждане, осуществляющие «миссионерскую деятельность» от имени религиозной группы, обязаны иметь при себе решение общего собрания религиозной группы о предоставлении им соответствующих полномочий с указанием реквизитов письменного подтверждения получения и регистрации уведомления о создании и начале деятельности указанной религиозной группы, выданного территориальным органом федерального органа государственной регистрации».

«Миссионерскую деятельность» от имени религиозной организации вправе осуществлять руководитель религиозной организации, член ее коллегиального органа и (или) священнослужитель религиозной организации.

Иные граждане и юридические лица вправе осуществлять «миссионерскую деятельность» от имени религиозной организации при наличии у них документа, выданного руководящим органом религиозной организации и подтверждающего полномочие на осуществление «миссионерской деятельности» от имени религиозной организации. В данном документе должны быть указаны реквизиты документа, подтверждающего факт внесения записи о религиозной организации в единый государственный реестр юридических лиц и выданного федеральным органом государственной регистрации или его территориальным органом.

Вышеуказанные правила не распространяются на «миссионерскую деятельность» , предусмотренную п. 2 ст. 24 1 настоящего закона.

Непонятно, как в данном случае быть с правами граждан, которые не принадлежат ни к религиозной группе, ни религиозной организации, но религиозные убеждения распространяют и призывают стать членом той или иной конфессии, подразумевая, очевидно, местную церковь. Однако они не действуют от лица конкретной религиозной организации и никто их не уполномочивал, но они имеют, например, убеждение, что человеку «для спасения» необходимо начать посещать богослужения конкретной церкви. Данное убеждение является внутренним религиозным убеждением гражданина, беспрепятственное распространение которого гарантирует ему Конституция РФ.

Между тем, право граждан рассматриваемым законом связывается с деятельностью религиозной организации. И, по сути, происходит попытка введения некоего религиозного «крепостного права». Может ли при этом религиозная организация отвечать за все действия граждан, которые в той или иной мере связывают свою веру с верой, исповедуемой религиозной организацией? Очевидно, что нет. В уставе каждой религиозной организации говорится, что организация не отвечает по обязательствам своих членов, а члены – по обязательствам организации. Иначе пришлось бы декларировать, что члены религиозной организации суть одно, но этого не может быть. Даже Семейный кодекс РФ, предусматривающий особый статус супругов, тем не менее, проводит различие между гражданами, вступившими в брак, чего не делает принятый закон.

Аналогичную проблему принятый закон создает и для иностранных граждан и лиц без гражданства, законно находящихся на территории Российской Федерации, которые теперь вправе законно осуществлять «миссионерскую деятельность» только: от имени религиозной группы – только на территории субъекта РФ, в котором расположен территориальный орган федерального органа государственной регистрации, выдавший письменное подтверждение получения и регистрации уведомления о создании и начале деятельности указанной религиозной группы; при наличии документа, указанного в п. 1 настоящей статьи; от имени религиозной организации – только на территории субъекта или территориях субъектов РФ, в соответствии с территориальной сферой деятельности указанной религиозной организации при наличии документа.

Иностранные граждане, въехавшие на территорию Российской Федерации по приглашению религиозной организации, в соответствии со ст. 20 настоящего закона вправе осуществлять миссионерскую деятельность только от имени указанной религиозной организации на территории субъекта или территориях субъектов РФ в соответствии с территориальной сферой ее деятельности при наличии документа.

Почему право иностранных граждан и лиц без гражданства распространять свои религиозные убеждения, гарантированные Конституцией РФ, связано с принадлежностью к религиозному объединению? Для любого протестанта важно ежедневное свидетельствование о своей вере, распространение убеждений. Получается, что конституционное право иностранного гражданина или лица без гражданства распространять свою веру, оказавшегося на территории России, во время путешествия в другой регион (например, в поезде или самолете) больше не действует, а по приезде связано с «крепостным» религиозным объединением, к которому он приписан?

Вызывает серьезную озабоченность и ст. 11 принятого закона, которая дополняет Кодекс РФ об административных правонарушениях частью 3, подразумевающей ответственность за осуществление религиозной организацией деятельности без указания своего официального полного наименования, в том числе выпуск или распространение в рамках миссионерской деятельности литературы, печатных, аудио- и видеоматериалов без маркировки с указанным наименованием или с неполной либо заведомо ложной маркировкой.

Если по поводу маркировки продукции все более или менее понятно, то как быть с «осуществлением религиозной организацией деятельности без указания своего официального полного наименования» ? Каким образом и где именно религиозная организация обязана указывать свое официальное полное наименование? Например, при проведении богослужения в арендованном помещении должен ли это быть баннер на двери, или священники должны прикреплять соответствующие бейджи (наклейки) к облачениям во время совершения обряда, с указанием полного наименования своей местной религиозной организации (или, может быть, централизованной религиозной организации, или и той и другой)?

1. Исторически вопрос о свободе совести возник как проблема нравственного и правового выбора человека между совестью и догматами того или иного вероисповедания, на основе которого формировались мировоззренческие, нравственные и правовые принципы и нормы общества и государства. Первоначально свобода совести означала веротерпимость, толерантность и свободу толкования религиозных догм, затем свободу выбора вероисповедания (религии). Примерно так она понималась в принятом в 1598 г. во Франции Нантском эдикте, который даровал полное равноправие католикам и протестантам, и в принятом в 1689 г. в Великобритании "Акте о веротерпимости", которым закреплялось право отправлять религиозные культы за лицами, не принадлежащими к господствующей англиканской церкви*(278).

Принцип религиозной свободы постепенно приобретал все более широкое толкование. Так, в Билле о правах 1791 г. в первой поправке к Конституции США 1787 г. указывалось, что "Конгресс не должен издавать законов, относящихся к установлению какой-либо религии или запрещающих свободное исповедание оной". Эта конституционная норма и по сей день остается неизменной. Позже к пониманию свободы совести добавилось и право не исповедовать никакой религии, т.е. быть атеистом, а также запрет дискриминации по религиозному признаку. В ст. 10 Декларации прав человека, принятой Национальным Собранием Франции в 1789 г., провозглашалось, что "никто не должен испытывать стеснений в выражении своих мнений, даже религиозных"*(279).

Российская империя, как и другие европейские государства, закрепила принцип свободы совести в своем законодательстве. Он был впервые провозглашен в Манифесте 17 октября 1905 г. Тем не менее, в Основных законах Российской империи, принятых 23 апреля 1906 г., российские подданные наделялись "свободой веры", а православная церковь, как и прежде, объявлялась "первенствующей и господствующей". Временное правительство России приняло более либеральный Закон от 14 июля 1917 г. "О свободе совести", которым предусматривались не только свобода и равенство всех вероисповеданий, но и вневероисповедное состояние, а также вводился ряд мер, направленных на построение светского государства.

Пришедшее к власти в октябре 1917 г. правительство большевиков, провозгласило свободу совести и отделило церковь от государства и школы. Однако вскоре на смену господствовавшей в Российской империи государственной православной религии пришло господство атеистической идеологии. И хотя во всех советских конституциях говорилось о свободе совести, но на практике она применялась весьма ограниченно. Если еще в первой советской Конституции 1918 г. в целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести провозглашалось право на религиозную и антирелигиозную пропаганду, то в Конституции СССР 1936 г. свобода совести для верующих была уже и формально ограничена лишь свободой отправления религиозных культов, в то время как атеисты сохранили право ведения антирелигиозной пропаганды*(280). Изменения, внесенные в данное положение Конституцией СССР 1977 г., носили фактически редакционный характер.

В начале 1990-х годов в связи с отказом советского государства от поддержки атеистической идеологии свободу совести не только провозгласили в Конституциях СССР и РСФСР, а также в Декларации прав и свобод человека и гражданина*(281) от 22 ноября 1991 г., но и закрепили в союзном и республиканском законодательстве (Закон СССР "О свободе совести и религиозных организациях", Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий").

2. Следующим этапом развития комментируемых свобод стало принятие Конституции 1993 г. Свобода совести и свобода вероисповедания защищаются не только в ст. 28, но и в целом ряде других статей действующей Конституции. Религиозная свобода находится в системной связи с закрепленными в качестве основ конституционного строя России принципом светскости государства, включающим в себя запрет установления какой-либо религии в качестве государственной или обязательной, равенство всех религиозных объединений и их отделение от государства (ст. 14), и принципом идеологического многообразия (ст. 13). Кроме того, ст. 19 гарантирует равенство независимо от отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественными объединениям; ст. 29 - право на свободу мысли и слова и недопустимость быть принужденным к выражению своих мнений и убеждений и отказу от них; ст. 30 - право на объединение и недопустимость принуждения к вступлению в какое-либо объединение или пребывание в нем. Одной из существенных конституционных гарантий свободы совести и вероисповедания является закрепление права на альтернативную гражданскую службу: гражданин РФ в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой (ч. 3 ст. 59 Конституции).

Комментируемая статья закрепляет двуединую свободу: свободу совести и свободу вероисповедания. Эти два очень близких, синонимичных, но, видимо, не тождественных термина еще в период их появления в русской юридической и богословской литературе вызвали споры об истинном значении и соотношении обозначаемых ими понятий, которые продолжаются до сих пор*(282). В первую очередь необходимо решить вопрос о том, тождественны ли понятия "свобода совести" и "свобода вероисповедания".

Сложность заключается в том, что юридическая наука и практика сталкиваются здесь с необходимостью давать определения ряда понятий религиозного и философского характера высокого уровня абстракции. Филологические, философские и теологические определения понятий "совесть" и "вероисповедание", а также "свобода совести" и "свобода вероисповедания" не могут автоматически экстраполироваться на юридические понятия "свобода совести" и "свобода вероисповедания". Возможность различной интерпретации соотношения данных понятий или терминов в различных гуманитарных науках, и даже в юридической науке и в конкретной системе права, предопределяется особенностями целей и задач их исследования и применения.

Нет единства мнений в толковании этих понятий и в современном российском конституционном праве. Одни юристы считают, что избранная составителями Конституции юридико-лингвистическая конструкция комментируемой статьи хотя формально и предполагает существование не одной свободы, а двух - совести и вероисповедания, но фактически свидетельствует о том, что эти две свободы представляют собой единое понятие и единый правовой институт; другие - что свобода вероисповедания есть лишь элемент свободы совести.*(283)

В теории права и в правовых системах других государств свобода совести и свобода вероисповедания могут рассматриваться и рассматриваются как самостоятельные понятия, каждое из которых имеет специфическое юридическое наполнение. Конституция избрала иной вариант. Как следует из ст. 28 Основного Закона, здесь эти два термина ("свобода совести" и "свобода вероисповедания") рассматриваются как единое целое, наполненное одним содержанием, включающим в себя "право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними". Конечно, можно предположить, что положения данной статьи, начиная со слов "включая право", относятся лишь к свободе вероисповедания, но тогда встает неразрешимый вопрос, почему в статье дается сравнительно подробное разъяснение того, что включает в себя свобода вероисповедания, и ничего не говорится о содержании свободы совести.

Сторонники той точки зрения, что понятие "свобода совести" шире понятия "свобода вероисповедания", обращают внимание еще на одно положение комментируемой статьи, согласно которому свобода совести и вероисповедания включает в себя не только религиозные, но и "иные убеждения". Ни законодательство, ни судебная практика не выработали пока определенного толкования этого понятия - "иные убеждения". В литературе также высказываются разные взгляды по этому вопросу. Так, В.И. Иванов полагает, что свобода совести равнозначна свободе убеждений и принадлежит людям не только в пределах вероисповедания, но и охватывает вообще все человеческие убеждения. Правда, тут же он замечает, что такая свобода убеждений и мировоззрений не имеет политико-идеологического содержания.*(284) Думается, такая оговорка имеет немаловажное значение. Политические, научные и иные убеждения могут сочетаться и очень тесно переплетаться с религиозными (атеистическими), но это не значит, что не следует отделять их друг от друга. И те, и другие находятся под защитой Конституции, но первые - под защитой ст. 28, а вторые - под защитой ст. 29. В связи с этим можно уточнить, что под "иными убеждениями" в ст. 28 следует понимать не любые убеждения, а лишь мировоззренческие убеждения, не ограниченные исключительно конфессиональной или атеистической идеологией, но непременно связанные с религией, ее защитой, отрицанием или игнорированием.

3. Следует отметить, что понятие и содержание свободы совести и свободы вероисповедания, изложенные в комментируемой статье, дополняются не только иными статьями Конституции, но и общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ. Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. гарантируется свобода мысли, совести и религии, что включает в себя свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков (ст. 18), а также ряд сопутствующих этой свободе прав, в том числе: право каждого человека на использование всех прав и всех свобод, провозглашенных ею, без какого бы то ни было различия, в том числе в отношении религии, политических или иных убеждений (ст. 2); право вступать в брак и основывать семью без всяких ограничений по признаку религии (ст. 16); право на свободу убеждений и свободное выражение их (ст. 19); право на образование, которое должно содействовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми народами, расовыми и религиозными группами (ст. 26)*(285).

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. в ст. 18 подтверждает, что "каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений (ч. 1); никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору (ч. 2); свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц (ч. 3); государства обязуются уважать свободу родителей и в соответствующих случаях законных опекунов обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями (ч. 4)"*(286).

В Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 25 ноября 1981 г., отмечалось, что "дискриминация людей на основе религии или убеждений является оскорблением достоинства человеческой личности и отрицанием принципов Устава Организации Объединенных Наций и осуждается как нарушение прав человека и основных свобод, провозглашенных во Всеобщей декларации прав человека и подробно изложенных в Международных пактах о правах человека, и как препятствие для дружественных и мирных отношений между государствами (статья 3)"*(287).

Статья 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. закрепляет за каждым человеком право на свободу мысли, совести и религии, включающее в себя свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или придерживаться убеждений как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным образом, в богослужении, учении и выполнении религиозных и ритуальных порядков.

Содержащееся в Конвенции понятие свободы мысли, совести и религии нашло конкретизацию в решениях Европейского Суда по правам человека. Он определяет ее как "одну из основ "демократического общества" в значении, принятом Конвенцией. Именно этот ее религиозный параметр является одним из наиболее важных элементов, из которых складывается личность верующих и их мировоззрение, но это же является и ценнейшим достоянием для атеистов, агностиков, скептиков и безразличных. Плюрализм, неотделимый от демократического общества, который дорогой ценой был завоеван на протяжении веков, основывается на нем.*(288) Суд отмечал, что свобода религии предполагает в первую очередь свободу совести, но также и свободу исповедания (какой-либо) религии, поскольку религиозная свобода относится прежде всего к "глубинам души", однако предполагает и право исповедовать и распространять свою религию, свободу присоединяться к религии или нет и свободу исполнять все предписания религии или нет.

4. Свободы, установленные в комментируемой статье, предоставляются не только российским гражданам, но и иностранцам и апатридам, причем принадлежат им от рождения. По смыслу данной статьи и ст. 19 Конституции, эти субъекты равноправны перед законом и судом в реализации свободы совести (свободы вероисповедания). Сложнее вопрос о том, в какой мере она распространяется на юридических лиц, в особенности на религиозные организации, и коллективы верующих - церкви. То, что по своей сути свобода совести и свобода вероисповедания относятся к категории личных прав, не вызывает сомнения, однако это не означает, что личные права не могут принадлежать объединениям граждан. В ст. 28 специально подчеркивается, что это право исповедовать религию может осуществляться индивидуально или совместно с другими. Безусловно, какие-то аспекты, элементы этого права носят исключительно индивидуальный характер, например само право выбирать ту или другую религию, право исполнения определенных обрядов, но значительная часть элементов свободы совести может осуществляться коллективами и религиозными организациями. Более того, большая часть религий невозможна без существования церковных организаций, которые, в частности, участвуют в отправлении культа, создают благотворительные или гуманитарные учреждения, выпускают и распространяют религиозную литературу, ведут преподавание по вопросам религии или убеждений. Как указывает Европейский Суд, "когда вопрос касается организации религиозного объединения, отказ признать его представляет вмешательство в право заявителей на свободу вероисповедания в соответствии со ст. 9 Конвенции"*(289). Право верующих на свободу вероисповедания заключает в себе ожидание того, что общине будет позволено мирно работать, не испытывая произвольного вмешательства со стороны государства; "религиозное сообщество традиционно и повсеместно существует в организованной форме".*(290) Более того, как считает судья Европейского Суда Л. Гарлицкий, "религиозные общины должны иметь правосубъектность как необходимую предпосылку для защиты своих процессуальных и материальных прав".*(291)

Практика Конституционного Суда РФ также свидетельствует о том, что субъектами нарушения свободы совести могут быть не только физические, но и юридические лица. Это предполагает, что равенство прав и свобод человека независимо от отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, закрепленное в Конституции, должно распространяться и на равенство прав и свобод церквей и других религиозных объединений. В связи с этим возникает вопрос, в какой мере законодатель вправе предоставить той или иной конфессии какие-либо преимущества, учитывая их роль в обществе?

М.А. Буданов отмечает, что в США и Европе "сложились две модели государственно-церковных отношений и, соответственно, две традиции построения межконфессионального пространства"*(292). Первая подразумевает полный запрет государству вмешиваться в межконфессиональные отношения, что подтверждается многочисленными решениями Верховного Суда США. В рамках же европейской традиции государство обычно признает особый статус одной (реже - двух) религиозных традиций.

В конституциях некоторых европейских стран содержатся наряду со свободой совести и вероисповедания положения о наличии официальной (государственной) религии. К числу таких стран относятся, например, Дания и Норвегия, в которых евангелическая лютеранская церковь и религия в конституциях провозглашаются в качестве официальных и государственных. Конституция Андорры гарантирует только католической церкви поддержку ее особых отношений сотрудничества с государством.

Конституция избрала американскую модель государственно-церковных отношений. В ч. 2 ст. 14 однозначно утверждается, что "религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом". Однако этот принцип равенства всех религиозных объединений нашел своеобразное преломление в Законе о свободе совести и о религиозных объединениях, установившем две отнюдь не равные формы религиозных объединений: религиозные группы, права которых ограничены возможностью совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей; и религиозные организации, которым принадлежит вся полнота прав, предусмотренная ст. 15-24 Закона, но которые в отличие от религиозных групп подлежат государственной регистрации.

В связи с этим многие авторы указывают на противоречие, существующее между соответствующими положениями ст. 14 и 28 Конституции и рядом положений Закона о свободе совести и о религиозных объединениях. Высказывается сомнение в конституционности положений преамбулы Закона в той части, в какой в ней признается особая роль православия, а также перечисляются не все религии, к которым проявляет уважение Федеральное Собрание, а только некоторые. Еще чаще высказывается критика по поводу положений ст. 11 Закона в той части, в какой новое религиозное объединение может получить статус юридического лица только через 15 лет после своего создания.*(293)

Впрочем, аналогичный институт "испытательного срока" для регистрации в качестве религиозного объединения существует и в других европейских странах и сам по себе признается Европейским Судом по правам человека допустимым вмешательством государства в свободу вероисповедания, если он предусмотрен законом, преследует цель защиты общественного порядка и общественного спокойствия и является разумным*(294).

5. Сама по себе возможность и даже необходимость для государства устанавливать особый порядок регистрации религиозных организаций в качестве юридического лица не может рассматриваться как нарушение свободы совести (вероисповедания), поскольку она направлена на защиту демократического общества в целом, а также прав и свобод отдельных граждан (физических лиц) от посягательства преступных сообществ.

Как указал Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 23.11.1999 N 16-П, из ст. 28 Конституции во взаимосвязи с ее ч. 4 ст. 13, ст. 14, ч. 1 и 2 ст. 19 и ч. 1 ст. 30 следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства, в силу чего федеральный законодатель, реализуя полномочия, вытекающие из п. "в" и "о" ст. 71 и ст. 76 Конституции, вправе урегулировать гражданско-правовое положение религиозных объединений, в том числе условия признания религиозного объединения в качестве юридического лица, порядок его учреждения, создания, государственной регистрации, определить содержание правоспособности религиозных объединений. Ссылаясь на решения органов Совета Европы и Европейского Суда по правам человека, Конституционный Суд отметил, что государство вправе предусмотреть определенные преграды, с тем чтобы не предоставлять статус религиозной организации автоматически, не допускать легализации сект, нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния, а также воспрепятствовать миссионерской деятельности (в том числе в связи с проблемой прозелитизма), если она несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других и к иным конституционным правам и свободам, а именно сопровождается предложением материальных или социальных выгод с целью вербовки новых членов в церковь, неправомерным воздействием на людей, находящихся в нужде или в бедственном положении, психологическим давлением или угрозой применения насилия и т.п.

Но вместе с тем Суд обратил внимание и на то, что при этом законодатель, учитывая исторически сложившийся в России многоконфессиональный уклад, обязан соблюдать положение ч. 1 ст. 17 Конституции о том, что в Российской Федерации гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией. Вводимые им меры, относящиеся к учреждению, созданию и регистрации религиозных организаций, не должны искажать само существо свободы вероисповедания, права на объединение и свободы деятельности общественных объединений, а возможные ограничения, затрагивающие эти и иные конституционные права, должны быть оправданными и соразмерными конституционно значимым целям.

В Определении от 09.04.2002 N 113-О*(295) Конституционный Суд не усмотрел нарушения свободы совести (вероисповедания) в том, что законодатель наделил органы регистрации полномочиями по выяснению того, является ли данное объединение религиозным и совместимы ли его цели и деятельность, основы вероучения и соответствующая ему практика с требованиями Конституции и основанного на ней законодательства, если местная религиозная организация учреждается на базе не входящей в централизованную религиозную организацию религиозной группы, т.е. если, по существу, она придерживается вероучения, которое в России малоизвестно или вообще неизвестно, в том числе с точки зрения соответствующей этому вероучению практики и социальных последствий.

Вопрос о правовых последствиях вступления в силу Закона о свободе совести и о религиозных объединениях для ранее созданных религиозных организаций также был предметом рассмотрения Конституционного Суда. В указанном выше Постановлении от 23.11.1999 N 16-П, а также в Определении от 13.04.2000 N 46-О*(296) Суд, основываясь на положениях ч. 4 ст. 13, ст. 14, ч. 1 и 2 ст. 19, ст. 28 и 30 Конституции, сформулировал конституционно-правовые критерии, исходя из которых следует решать вопрос о том, в каких пределах требования названного Закона, относящиеся к порядку создания религиозных организаций, могут быть предъявлены и при перерегистрации религиозных организаций, учрежденных и действовавших до его вступления в силу.

Из правовых позиций, выраженных Конституционным Судом в данных решениях, следует, что законодатель не мог лишить учрежденные и обладающие полной правоспособностью религиозные организации возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами, закрепленными и новым законом, на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о 15-летнем сроке существования. Религиозные организации, учрежденные до вступления в силу данного Закона, должны пользоваться правами юридического лица в полном объеме, без подтверждения 15-летнего минимального срока существования на соответствующей территории, без ежегодной перерегистрации и без ограничений, установленных в абз. 4 п. 3 ст. 27 Закона.

Все принципиальные условия возможного ограничения пользования правами, гарантированными комментируемой статьей, содержатся в Конституции. В частности, в ст. 13, которая в целях гарантирования идеологического многообразия запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности РФ, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни. В ст. 29 также установлен запрет пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, и пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Статья 55 определяет основания ограничения прав и свобод человека и гражданина. При этом ограничение этих свобод в условиях чрезвычайного положения не допускается (ч. 3 ст. 56).

Естественно, что реализация этих положений Конституции предполагает возможность ограничения и свободы совести (вероисповедания). В связи с этим ст. 14 Закона предусматривает возможность ликвидации религиозной организации и установления запрета на деятельность религиозной организации или религиозной группы в судебном порядке по указанным в ней основаниям, таким как, например: нарушение общественной безопасности и общественного порядка; действия, направленные на осуществление экстремистской деятельности; принуждение к разрушению семьи; посягательство на личность, права и свободы граждан; нанесение установленного в соответствии с законом ущерба нравственности, здоровью граждан, в том числе использованием в связи с их религиозной деятельностью наркотических и психотропных средств, гипноза, совершением развратных и иных противоправных действий.