Тюнинг
Почему предмет лизинга должен “раствориться” в конкурсной массе лизингополучателя? Режим лизинга приравнивается к режиму кредита в случае банкротства лизингодателя Купили лизинговый портфель компании признанной банкротом

Почему предмет лизинга должен “раствориться” в конкурсной массе лизингополучателя? Режим лизинга приравнивается к режиму кредита в случае банкротства лизингодателя Купили лизинговый портфель компании признанной банкротом

Нашей организацией заключен договор лизинга на автомобиль. По договору мы платили вовремя. Сейчас он закончился, однако автомобиль нам не передают. Сегодня лизингодатель находится в стадии банкротства. Машины заложены в банке и не выкуплены из залога. Если лизингодателя признают банкротом, что будет с нами?

Е.Болотная, г. Красноярск

Для начала разберемся с понятием лизинга. Определение договора лизинга содержится в ст. 2 Федерального закона “О финансовой аренде (лизинге)” (Закон) и в ст. 665 ГК РФ. В силу указанных норм договор лизинга – это договор, в соответствии с которым арендодатель (лизингодатель) обязуется приобрести в собственность указанное арендатором (лизингополучателем) имущество у определенного им продавца и предоставить лизингополучателю это имущество за плату во временное владение и пользование.

Стороны могут предусмотреть в договоре лизинга условие, в соответствии с которым предмет лизинга переходит в собственность лизингополучателя по истечении срока договора лизинга.

Вправе ли лизингодатель передать имущество, являющееся предметом договора лизинга, в залог?

Ответ на этот вопрос есть в ст. 209 ГК РФ, согласно которой лизингодатель, являясь по сути собственником имущества, переданного по договору лизинга, может по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом. Более того, ст. 18 Закона прямо разрешает лизингодателю в целях привлечения денежных средств использовать в качестве залога предмет лизинга.

Однако было бы неверным полагать, что означает его потерю для лизингополучателя.

Во-первых, договор лизинга по своей правовой природе выступает разновидностью договора аренды, значит, к нему применимы нормы ГК РФ, регулирующие положения об аренде. В соответствии со ст. 617 ГК РФ переход права собственности на сданное в аренду имущество к другому лицу не служит основанием для изменения или расторжения договора аренды.

Во-вторых, ст. 23 Закона устанавливает, что к приобретателю прав лизингодателя в отношении предмета лизинга в результате удовлетворения взыскания в обязательном порядке переходят не только права, но и обязательства лизингодателя, определенные в договоре лизинга.

Таким образом, переход права собственности на имущество, являющееся предметом договора лизинга, к банку или иному лицу не лишает вас права требовать от нового собственника исполнения условий договора лизинга, в данном случае (при условии полной уплаты лизинговых платежей) передачи автомобиля.

Переуступка прав на квартиру при банкротстве застройщика
Игорь, 30 июня 2017 года, 15:56

Здравствуйте. Квартира в доме Су-155 полностью оплачена. Договор долевого участия по 214-ФЗ зарегистрирован в органах госрегистрации. Есть положительное решение суда о включении в реестр требований. Акт приёмо-передачи не...

уважительность причин пропуска срока предъявления требования
Лариса, 25 мая 2017 года, 16:01

Добрый вечер! Решением Арбитражного суда Воронежской области от 21.08.2016 потребительский жилищно-строительный кооператив "НПЧ-строй" признан банкротом. Открыто конкурсное производство на 6 мес. Я являюсь пайщиком кооператива и купила 2-х комнатную квартиру...

Здравствуйте!такая ситуация,заказали памятник в ноябре 2016,сейчас,в мае только решили узнать,что с нашим памятником,а фирма оказывается обанкротилась.,что нам делать? Удасться ли вернуть заплаченную сумму?

Банкротство: Законодательство

Банкротство: Судебная практика

Только факта признания должником наличия задолженности и неисполнения обязанности по ее погашению недостаточно для признания заявления кредитора обоснованным и введения процедуры банкротства

14 марта 2014 г. Пленумом ВАС РФ наряду с уже широко обсуждаемым Постановлением № 16 «О свободе договора и её пределах» было принято в известной степени не менее важное для оборота Постановление № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга».

Значение данного Постановления трудно переоценить, учитывая сколь часто используемым инструментом в обороте является лизинг и какие «стандартные», известные для всех риски несла эта правовая конструкция для лизингополучателя.

Итак, в п. 2 Постановления даны следующие, едва ли не самые важные по нашему мнению, разъяснения нижестоящим судам:

«Судам необходимо учитывать, что по общему правилу в договоре выкупного лизинга имущественный интерес лизингодателя заключается в размещении и последующем возврате с прибылью денежных средств, а имущественный интерес лизингополучателя - в приобретении предмета лизинга в собственность за счет средств, предоставленных лизингодателем, и при его содействии. Приобретение лизингодателем права собственности на предмет лизинга служит для него обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате установленных договором платежей, а также гарантией возврата вложенного .

По смыслу статьи 329 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) упомянутое обеспечение прекращается при внесении лизингополучателем всех договорных платежей, в том числе в случаях, когда лизингодатель находится в процессе банкротства либо он уклоняется от оформления передаточного акта, договора купли-продажи и прочих документов».

Таким образом, из вышеуказанных разъяснений следует, что при оплате последнего лизингового платежа право собственности на предмет лизинга переходит к лизингополучателю, в том числе, в ситуации, когда лизингодатель находится в процедуре банкротства.

Между тем в п. 34 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 года № 35 ВАС РФ был сформирован подход, согласно которому требования кредиторов по неденежным обязательствам имущественного характера (о передаче имущества в собственность, выполнении работ и оказании услуг) для целей определения количества голосов на собрании кредиторов и размера удовлетворения такого требования подлежат оценке и учитываются в реестре в денежной форме.

Причина включения в соответствующее Постановление 34 пункта была очевидна - до тех пор пока неденежные требования к банкроту будут удовлетворяться в общеисковом порядке, этот механизм будет традиционно восприниматься в качестве наилучшей схемы недобросовестного исключения имущества из конкурсной массы (как правило в преддверие банкротства ситуация «просуживалась», а потом заключалось моровое соглашение, которое потом, в ходе дела о банкротстве, исполнялось, в отличии от судебных актов, установивших денежные требования (Постановление ФАС УО от 14.06.2011 года по делу № А07-21120/2010). Подобное положение очевидно нарушало права кредиторов по денежным обязательствам.

Правда, в ряде случаев кредиторов по неденежным обязательствам просто лишали возможности защитить свои права, так как исполнительные производства в отношении организации банкрота прекращались, а в реестр их не пускали.

Теперь же в случае с лизингом, по нашему мнению, Пленум ВАС РФ установил исключение из п. 34 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 года № 35, чем поставил лизингополучателя в своего рода «привилегированное» положение перед другими конкурсными кредиторами.

Допустим, лизингополучатель заплатил до банкротства лизингодателя 90% лизинговых платежей, а в рамках процедуры банкротства оставшиеся 10%. Ведь в таком случае, согласно новым разъяснениям 17 Постановления Пленума, предмет лизинга переходит в собственность лизингополучателя.

Однако, подобные преимущества лизингополучателя могут быть не в полной мере справедливыми по отношению к иным конкурсным кредиторам. Попытаемся проиллюстрировать наше суждение на следующем примере.

Предположим, что стороны заключили договор купли-продажи и покупатель полностью выплатил стоимость вещи, но владение до введения процедуры конкурсного производства не было передано. В силу вышеизложенной позиции, отраженной в п. 34 Пленума № 35, покупатель (в отличие от лизингополучателя) должен будет обращаться с требованиями о включении в реестр на общих основаниях, согласно ст. 100 ФЗ «О несостоятельности».

К сожалению, исключения в российском обороте, как правило, используются для злоупотреблений. В этой связи мы опасаемся, что теперь участники оборота будут «задними числами» инспирировать договоры лизинга с участием организации банкрота (по крайне мере в отношении движимого имущества), чтобы вывести из конкурсной массы имущество, являющееся предметом договора лизинга.

Конечно, это будет сопряжено с определенными сложностями, например, фигурой продавца, у которого лизингодатель купил предмет лизинга (можно попробовать обойти через схему возвратного лизинга), а также имитацией расчетов, которые якобы имели место до банкротства притворного лизингодателя.

Однако, опыт показывает, что в такой ситуации сложности никого в России не пугают.

Хасин К.В.
руководитель практики банкротства и корпоративных споров

Другой аспект, которому хотелось бы уделить внимание, имеет более непосредственное отношение к лизингу. Он сводится к вопросу о допустимости истребования (изъятия) лизингодателем лизингового имущества у лизингополучателя после того, как в реестр требований кредиторов лизингополучателя, признанного банкротом, включены требования лизингодателя, которые в совокупности с уже выплаченными должником лизинговыми платежами составляют всю их сумму, причитавшуюся лизингодателю по договору лизинга.

По мнению конкурсного управляющего, такое истребование недопустимо, т. к.:

1) лизинговое имущество составляет конкурсную массу;

2) заявление совокупности этих требований (о включении денежных требований в реестр и об изъятии лизингового имущества) ставит лизингодателя в преимущественное положение по сравнению с иными кредиторами (явная цитата из определения ВАС РФ от 18.04.2011 № ВАС-4484/11);

3) нормы законодательства не могут быть истолкованы таким образом, что банкротство должника позволяет кредитору получить больше, чем при надлежащем исполнении обязательства должником при отсутствии в отношении него дела о банкротстве.

Коллегия судей ВАС РФ со ссылкой на концепцию “выкупного лизинга” (постановление Президиума ВАС РФ от 25.07.2011 № 3318/11) пришла к выводу о том, что:

1) на разрешение суда передан вопрос о том, с какого момента считается окончательным выбор между денежным и иным имущественным требованием у кредитора, обладающего альтернативным правом требования к должнику-банкроту:

а) с момента включения в реестр его денежного требования,

б) частичного либо

в) полного его погашения;

2) при заявлении должнику-банкроту лизинговой компанией денежных требований о выплате цены договора выкупного лизинга и включении их в реестр, она не может одновременно требовать изъятия у должника предмета лизинга.

С ОДНОЙ СТОРОНЫ,

серьезное рассмотрение утверждения конкурсного управляющего о включении лизингового имущества в конкурсную массу заставляет напомнить следующие нормы:

(1) предмет лизинга, переданный во временное владение и пользование лизингополучателю, является собственностью лизингодателя (п. 1 ст. 11 Закона о лизинге);

(2) право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества (абз. 1 п. 2 ст. 218 ГК РФ);

(3) согласно ст. 624 ГК РФ и ст. 19 Закона о лизинге в договор лизинга может быть включено условие о переходе по данному договору права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю. Такой договор следует рассматривать как смешанный (п. 3 ст. 421 ГК РФ), содержащий в себе элементы договора финансовой аренды и договора купли-продажи. К отношениям сторон по выкупу предмета лизинга применяются нормы ГК РФ, регулирующие куплю-продажу (постановление Президиума ВАС РФ от 18.05.2010 № 1729/10);

(4) в случаях, когда договором купли-продажи предусмотрено, что право собственности на переданный покупателю товар сохраняется за продавцом до оплаты товара, покупатель не вправе до перехода к нему права собственности отчуждать товар или распоряжаться им иным образом. В случаях, когда в срок, предусмотренный договором, переданный товар не будет оплачен, продавец вправе потребовать от покупателя возвратить ему товар (ст. 491 ГК РФ);

(5) на предмет лизинга не может быть обращено взыскание третьего лица по обязательствам лизингополучателя (п. 1 ст. 23 Закона о лизинге);

(6) вещные права арендодателя на оборудование имеют силу в отношении доверительного собственника при банкротстве арендатора и кредиторов арендатора, включая кредиторов, получивших обеспечительный или исполнительный документ (п. 1(а) ст. 7 Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге);

(7) при осуществлении процедур по несостоятельности в отношении должника международная гарантия имеет юридическую силу в том случае, если до начала таких процедур по несостоятельности указанная гарантия была зарегистрирована в соответствии с настоящей Конвенцией (п. 1 ст. 30 Конвенции о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования).

Кроме того, согласно п. 1 ст. 131 Закона о банкротстве конкурсную массу составляет “все имущество должника, имеющееся на дату открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства”.

Прежде, чем включить лизинговое имущество в конкурсную массу лизингополучателя, необходимо ответить на вопросы:

— во-первых, на основании каких норм права,

— во вторых, в силу какой совокупности юридических фактов и

— в-третьих, с какого момента —

право собственности лизингодателя (кредитора, претерпевающего негативные последствия нарушения обязательства), которое призвано служить гарантией возврата инвестиций и прекращается лишь при внесении всех договорных платежей (постановление Президиума ВАС РФ от 22.03.2012 № 16533/11), на предмет лизинга должно перейти к лизингополучателю (неисправному должнику)?

Неслучайно в указанном постановлении подчеркивается, что надлежащее исполнение лизингополучателем обязательств по уплате всех лизинговых платежей , предусмотренных договором лизинга, означает реализацию им права на выкуп полученного в лизинг имущества.

Нельзя признать правомерным вывод о реализации права истца на судебную защиту путем включения задолженности по договору в реестр требований кредиторов в рамках дела о несостоятельности (банкротстве). Включение заявленной суммы в реестр требований кредиторов не свидетельствует об исполнении обязательств по договору (постановление Президиума ВАС РФ от 25.07.2006 № 4020/06).

Кстати, имущество приобретено на средства лизингодателя. До тех пор, пока лизингодатель не получил, как минимум, возмещение вложенных средств, нужны очень сильные доводы в пользу того, чтобы это имущество направить на удовлетворение требований других кредиторов. Особенно, например, кредитора по обязательству, в котором должник-лизингополучатель является поручителем. На первый взгляд такие доводы вовсе не очевидны.

Наконец, упрек в получении лизингодателем преимущества перед другими кредиторами — это явное недоразумение. Коль скоро уже признано, что предмет лизинга (вернее, право собственности на него) призван служить “гарантией вложенного”, это с неизбежностью должно влечь преимущество обеспеченного кредитора перед необеспеченными — в этом и состоит смысл обеспечения. (Другое дело, что лизингодатель не должен получить в общей сложности больше, чем ему причиталось по договору, но об этом ниже.)

Есть мнение о том, что коль скоро лизинг — это обеспечительная конструкция, то и при банкротстве должника-лизингополучателя лизинг должен рассматриваться через призму обеспечительной функции. На основании этого тезиса делается вывод о том, что лизинговое имущество должно поступить в конкурсную массу.

Против этого вывода есть, как минимум, два возражения:

(1) При таком способе обеспечения, как залог, заложенное имущество не “поступает” в конкурсную массу, а напротив, во-первых, изначально в ней пребывает и, во-вторых, обособляется внутри этой массы с целью выполнения основного предназначения — служить обеспечением требований залоговых кредиторов. Механизму обособления посвящены многие специальные нормы конкурсного права, без которых обеспечительная функция не может реализоваться.

Для того, чтобы выполнить аналогичную функцию после включения (по весьма туманным основаниям) в конкурсную массу должника-лизингополучателя, лизинговое имущество также должно быть наделено в составе этой массы особым правовым режимом.

До установления такого правового режима (т. е. до принятия продуманного комплекса норм, способных позволить лизингодателю как привилегированному кредитору воспользоваться ценностью лизингового имущества как резервом, за счет которого удовлетворяются его требования) включение лизингового имущества в конкурсную массу в силу факта включения требований лизингодателя в реестр требований кредиторов должника-лизингополучателя будет означать неуважение собственности лизингодателя и нарушение ст. 1 Протокола [№ 1] к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Изъятие имущества без выплаты суммы, которая разумно соотносится с его стоимостью, представляет собой несоразмерное вмешательство, которое не может быть обосновано по смыслу ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции [постановление ЕСПЧ от 24.05.2007 по делу “Телешов и др. против Российской Федерации” (жалоба № 32718/02)].

В случаях принудительного изъятия имущества у собственника — независимо от оснований такого изъятия — должен осуществляться эффективный судебный контроль как гарантия принципа неприкосновенности собственности. В соответствии с ч. 3 ст. 35 Конституции никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Термин “лишен” означает принудительный характер прекращения права частной собственности и предполагает наличие спора, что в обязательном порядке требует судебного контроля, который может быть либо предварительным, либо последующим. По смыслу второго предложения ч. 3 ст. 35 Конституции, принудительное отчуждение имущества, по общему правилу, может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (постановление КС РФ от 24.02.2004 № 3-П).

Установление специального правового режима лизингового имущества на случай банкротства лизингополучателя — компетенция законодателя. И хотя ВАС РФ чем дальше, тем больше демонстрирует страсть к правотворчеству, включение в правовую систему целого института (который должен появится не постепенно (путем накопления отрывочных прецедентов), а единовременно во всей полноте и во всех подробностях, примерно так, как это было с банкротством застройщиков) одним судебным постановлением или даже целым постановлением Пленума было бы явным “перебором”.

Теоретически можно было бы сказать, что в отношении правового режима лизингового имущества следует установить полную аналогию с заложенным имуществом, но:

во-первых, обращение к каждой норме Закона о банкротстве, посвященной залогу, при ближайшем рассмотрении позволит выявить:

(а) массу нерешенных проблем применительно собственно к залогу. Зачем этими проблемами “обогащать” лизинг? Лучше сначала воплотить в позитивном праве идеально работающую конструкцию залога (“лучше которой за 2000 лет никто ничего не придумал”), убедиться в том, что эта конструкция и впрямь превосходно работает, а только потом распространять ее обеспечительный потенциал на альтернативные обеспечительные конструкции;

(б) сложность установления взаимно однозначного соответствия между элементами залоговых отношений и элементами лизинговых отношений;

во-вторых, не последней из причин появления лизинга было стремление наделить кредитора более сильным и эффективным обеспечительным правом в отношении определенного актива, чем залоговое право. Поэтому аналогия закона с ориентацией на правовой режим заложенного имущества был бы некорректен в силу отсутствия той степени сходства, которая требуется для применения аналогии (п. 1 ст. 6 ГК РФ).

(2) Вовсе не очевидно, что все обеспечительные конструкции должны “вести себя” одинаково во всех мелочах. Сходство может быть полным, как в США, где это установлено ст. 9 ЕТК, и последовавших их примеру Канаде, Австралии и Новой Зеландии. В то же время сходство может быть и функциональным, когда отдельные особенности той или иной обеспечительной конструкции могут обусловливать дифференцированный подход. В Руководстве ЮНСИТРАЛ для законодательных органов по обеспеченным сделкам такой подход именуется “неунитарным”.

Например, в Германии дифференцируется правовой статус:

1) субъекта права обеспечительной собственности, получившего такое право в качестве альтернативы залогу. Он утрачивает свое право на вещь, которая включается в конкурсную массу должника, но получает право на обособленное удовлетворение (Absonderungsrecht);

2) правовой статус продавца, продавшего вещь с оговоркой о сохранении титула до ее полной оплаты. Он, напротив, сохраняет свое право на проданную в кредит вещь и получает (с определенными оговорками) право на ее исключение из конкурсной массы (Aussonderungsrecht) (см.: Папе Г. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. М., 2002. С. 69; Вебер Х. определение ВАС РФ от 16.07.2012 № ВАС-5629/12). При введении в отношении должника-лизингополучателя процедур банкротства лизингодатель вправе эти убытки включить в реестр требований кредиторов.

Почему эта логика не должна работать в обратной последовательности?

ПРИМЕР 1. Общая сумма лизинговых платежей — 1 млн руб. Получено до возбуждения дела о банкротстве — 300 тыс. руб. Следовательно, для удовлетворения законного имущественного интереса лизингодателя он долен получить еще 700 тыс. руб. (Согласно постановлению ВАС РФ от 18.05.2010 № 1059/10 такое требование не только допустимо, но и может быть обеспечено поручительством. Следовательно, оно может быть включено в реестр требований должника-лизингополучателя.) После включения такого требования в реестр лизингодатель изымает лизинговое имущество и реализует его за 800 тыс. руб. В такой ситуации у арбитражного управляющего должника-лизингополучателя должно быть право требовать как исключения требований лизингодателя из реестра, так и взыскания с лизингодателя в пользу конкурсной массы разницы в сумме 100 тыс. руб.

ПРИМЕР 2. Условия те же, но изъятое имущество реализовано за 600 тыс. руб. В этом случае у арбитражного управляющего должно быть право требовать исключения требований лизингодателя из реестра в размере 600 тыс. руб. У лизингодателя остается в реестре требование на сумму 100 тыс. руб., которое удовлетворяется на равных началах с требованиями других кредиторов третьей очереди.

ПРИМЕР 3. Условия те же, но в какой-то момент (предположим, до изъятия имущества) лизингодатель получает выплату за счет конкурсной массы в размере 200 тыс. руб. Этот факт явно не должен препятствовать изъятию имущества лизингодателем. Однако он должен приводить к исключению части требований из реестра. Вопрос — какой части, в какой пропорции? Но это явно второстепенный вопрос по сравнению с вопросом о допустимости изъятия лизингодателем имущества у лизингополучателя, на который должен быть дан положительный ответ.

В силу норм статей 608, 665 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 11 Федерального закона "О финансовой аренде (лизинге)" от 29.10.98 N 164-ФЗ предмет лизинга, переданный во временное владение и пользование лизингополучателю, является собственностью лизингодателя. Пунктом 2 статьи 129 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26.10.2002 N 127-ФЗ на конкурсного управляющего возложены обязанности по поиску, выявлению и возврату имущества должника. По смыслу положений вышеназванных статей гражданского законодательства, статьи 131 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" объекты лизинга не подлежат включению в конкурсную массу.

Обозначенная проблема сводится к вопросу о допустимости истребования (изъятия) лизингодателем лизингового имущества у лизингополучателя после того, как в реестр требований кредиторов лизингополучателя, признанного банкротом, включены требования лизингодателя, которые в совокупности с уже выплаченными должником лизинговыми платежами составляют всю их сумму, причитавшуюся лизингодателю по договору лизинга.

По мнению некоторых конкурсных управляющих, такое истребование недопустимо, т. к.:
1) лизинговое имущество должно составлять конкурсную массу;
2) заявление совокупности этих требований (о включении денежных требований в реестр и об изъятии лизингового имущества) ставит лизингодателя в преимущественное положение по сравнению с иными;
3) нормы законодательства не могут быть истолкованы таким образом, что банкротство должника позволяет кредитору получить больше, чем при надлежащем исполнении обязательства должником при отсутствии в отношении него дела о банкротстве.

Коллегия судей ВАС РФ пришла к выводу о том, что:
1) суду необходимо решить вопрос о том, с какого момента считается окончательным выбор между денежным и иным имущественным требованием у кредитора, обладающего альтернативным правом требования к должнику-банкроту:
а) с момента включения в реестр его денежного требования,
б) частичного либо
в) полного его погашения;
2) при заявлении должнику-банкроту лизинговой компанией денежных требований о выплате цены договора лизинга и включении их в реестр, она не может одновременно требовать изъятия у должника предмета лизинга.

С ОДНОЙ СТОРОНЫ,
утверждения конкурсного управляющего о включении лизингового имущества в конкурсную массу заставляет обратить внимание на следующие нормы:
(1) предмет лизинга, переданный во временное владение и пользование лизингополучателю, является собственностью лизингодателя (п. 1 ст. 11 Закона о лизинге);
(2) право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества (абз. 1 п. 2 ст. 218 ГК РФ);
(3) согласно ст. 624 ГК РФ и ст. 19 Закона о лизинге в договор лизинга может быть включено условие о переходе по данному договору права собственности на предмет лизинга к лизингополучателю. Такой договор следует рассматривать как смешанный (п. 3 ст. 421 ГК РФ), содержащий в себе элементы договора финансовой аренды и договора купли-продажи. К отношениям сторон по выкупу предмета лизинга применяются нормы ГК РФ, регулирующие куплю-продажу (постановление Президиума ВАС РФ от 18.05.2010 № 1729/10);
(4) в случаях, когда договором купли-продажи предусмотрено, что право собственности на переданный покупателю товар сохраняется за продавцом до оплаты товара, покупатель не вправе до перехода к нему права собственности отчуждать товар или распоряжаться им иным образом. В случаях, когда в срок, предусмотренный договором, переданный товар не будет оплачен, продавец вправе потребовать от покупателя возвратить ему товар (ст. 491 ГК РФ);
(5) на предмет лизинга не может быть обращено взыскание третьего лица по обязательствам лизингополучателя (п. 1 ст. 23 Закона о лизинге);
Кроме того, согласно п. 1 ст. 131 Закона о банкротстве конкурсную массу составляет “все имущество должника, имеющееся на дату открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства”.
Прежде, чем включить лизинговое имущество в конкурсную массу лизингополучателя, необходимо ответить на вопросы:
- во-первых, на основании каких норм права,
- во вторых, в силу какой совокупности юридических фактов и
- в-третьих, с какого момента -
право собственности лизингодателя (кредитора, претерпевающего негативные последствия нарушения обязательства), которое призвано служить гарантией возврата инвестиций и прекращается лишь при внесении всех договорных платежей (постановление Президиума ВАС РФ от 22.03.2012 № 16533/11), на предмет лизинга должно перейти к лизингополучателю (неисправному должнику)?

Неслучайно в указанном постановлении подчеркивается, что надлежащее исполнение лизингополучателем обязательств по уплате всех лизинговых платежей, предусмотренных договором лизинга, означает реализацию им права на выкуп полученного в лизинг имущества.

Ни включение в реестр требований кредиторов требований лизингодателя в сколь угодно существенной сумме (хотя бы и равной общей сумме лизинговых платежей), ни погашение этих требований как неудовлетворенных “по причине недостаточности имущества должника” (абз. 3 п. 9 ст. 142 Закона о банкротстве) очевидно не тождественны надлежащему исполнению обязательств по уплате всех лизинговых платежей.
Нельзя признать правомерным вывод о реализации права истца на судебную защиту путем включения задолженности по договору в реестр требований кредиторов в рамках дела о несостоятельности (банкротстве). Включение заявленной суммы в реестр требований кредиторов не свидетельствует об исполнении обязательств по договору.

Приравнять ценность права собственности на более или менее “живое” имущество к виртуальному (по большей части) требованию, включенному в реестр (скорее, “растворенному” в нем), признать включение такого требования в реестр равноценным встречным предоставлением за получение в собственность имущества - означало бы очень сильно противоречить здравому смыслу. Кстати, имущество приобретено на средства лизингодателя. До тех пор, пока лизингодатель не получил, как минимум, возмещение вложенных средств, нужны очень сильные доводы в пользу того, чтобы это имущество направить на удовлетворение требований других кредиторов.
Наконец, получение лизингодателем преимущества перед другими кредиторами - это явное недоразумение. Коль скоро уже признано, что предмет лизинга (вернее, право собственности на него) призван служить “гарантией вложенного”, это с неизбежностью должно влечь преимущество обеспеченного кредитора перед необеспеченными - в этом и состоит смысл обеспечения. (Другое дело, что лизингодатель не должен получить в общей сложности больше, чем ему причиталось по договору.)

Есть мнение о том, что коль скоро лизинг - это обеспечительная конструкция, то и при банкротстве должника-лизингополучателя лизинг должен рассматриваться через призму обеспечительной функции. На основании этого тезиса делается вывод о том, что лизинговое имущество должно поступить в конкурсную массу.

Против этого вывода есть, как минимум, два возражения:
(1) При таком способе обеспечения, как залог, заложенное имущество не “поступает” в конкурсную массу, а напротив, во-первых, изначально в ней пребывает и, во-вторых, обособляется внутри этой массы с целью выполнения основного предназначения - служить обеспечением требований залоговых кредиторов.
Для того, чтобы выполнить аналогичную функцию после включения (по весьма туманным основаниям) в конкурсную массу должника-лизингополучателя, лизинговое имущество также должно быть наделено в составе этой массы особым правовым режимом.
До установления такого правового режима (т. е. до принятия продуманного комплекса норм, способных позволить лизингодателю как привилегированному кредитору воспользоваться ценностью лизингового имущества как резервом, за счет которого удовлетворяются его требования) включение лизингового имущества в конкурсную массу в силу факта включения требований лизингодателя в реестр требований кредиторов должника-лизингополучателя будет означать неуважение собственности лизингодателя и нарушение ст. 1 Протокола [№ 1] к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В случаях принудительного изъятия имущества у собственника - независимо от оснований такого изъятия - должен осуществляться эффективный судебный контроль как гарантия принципа неприкосновенности собственности. В соответствии с ч. 3 ст. 35 Конституции никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда.
Установление специального правового режима лизингового имущества на случай банкротства лизингополучателя - компетенция законодателя. Теоретически можно было бы сказать, что в отношении правового режима лизингового имущества следует установить полную аналогию с заложенным имуществом, но:
во-первых, обращение к каждой норме Закона о банкротстве, посвященной залогу, при ближайшем рассмотрении позволит выявить:
(а) массу нерешенных проблем применительно собственно к залогу.
(б) сложность установления взаимно однозначного соответствия между элементами залоговых отношений и элементами лизинговых отношений;
во-вторых, не последней из причин появления лизинга было стремление наделить кредитора более сильным и эффективным обеспечительным правом в отношении определенного актива, чем залоговое право. Поэтому аналогия закона с ориентацией на правовой режим заложенного имущества был бы некорректен в силу отсутствия той степени сходства, которая требуется для применения аналогии (п. 1 ст. 6 ГК РФ).

(2) Вовсе не очевидно, что все обеспечительные конструкции должны “вести себя” одинаково во всех мелочах.
Очевидно, что по своему характеру интерес лизингодателя ближе к интересу продавца, “отчудившего” вещь с оговоркой о сохранении права собственности, нежели к интересу кредитора, получившего обеспечительное право собственности (в качестве альтернативы залоговому праву).

С ДРУГОЙ СТОРОНЫ,
Трудно спорить с тем, что банкротство должника не должно позволять кредитору получить больше, чем при надлежащем исполнении обязательства должником в отсутствие в отношении него дела о банкротстве. Иными словами, лизингодатель не должен одновременно получить и полное удовлетворение своего имущественного интереса за счет реализации изъятого имущества, и удовлетворение требований, включенных в реестр (сверх предусмотренных договором лизинга денежных сумм).
Но решать эту задачу путем включения лизингового имущества в конкурсную массу должника-лизингополучателя - нельзя. Поэтому для урегулирования данной проблемы требуется совершенствование практики или законодательства.
Если до банкротства лизингодатель изымает имущество у лизингополучателя и реализует его с убытком для себя, он вправе требовать возмещения таких убытков с лизингополучателя (определение ВАС РФ от 16.07.2012 № ВАС-5629/12). При введении в отношении должника-лизингополучателя процедур банкротства лизингодатель вправе эти убытки включить в реестр требований кредиторов.
Довод о том, что выразив волю на включение требования о досрочном выкупе в реестр, лизингодатель тем самым реализовал дарованную ему законом альтернативу, достаточно спорно. В равной степени, можно констатировать, что банк, заявив требование о досрочном возврате кредита, теряет залог.

По материалам интернет изданий