Информационно-образовательный портал. Интервью с начальником приморской краевой поисково-спасательной службы метровая лестница между домами не проедет

Стипендиаты Red Fox на VIII УТС Жетона "Спасение в горах" Александр Рыжков и Владимир Епанешников

Сегодня мы чествуем спасателей МЧС. Вопрос спасения в горном сообществе всегда стоит особенно остро, слишком узок профиль работы по сравнению, например, с пожарными подразделениями. Посему и спроса с горных спасателей больше. Кажется, на работе с ними ничего не случится, и дома их как будто никто не ждет, поэтому зачастую в экстренной ситуации мы требуем от них больше, чем от себя, забывая про то, что они такие же альпинисты, только умеют и знают о спасении чуть больше.

Федерация альпинизма России поздравляет спасателей с профессиональным праздником! От вашей жизни зависят десятки других. Берегите себя!

Александр Рыжков, спасатель Камчатского поисково-спасательного отряда, жетонист осеннего сбора уходящего года, стипендиат Red Fox, шесть лет спасает жизни людей и стремится в горы на материк.
Короткое интервью с Александром мы взяли накануне Дня спасателя:

Расскажи о себе
Проживаю в городе Петропавловск-Камчатск с 1995 года. Приехал сюда на срочную службу из города Карпинск Свердловской области, остался, женился. Двое детей: мальчик 13 лет и девочка 2,5года.
Работаю в поисково-спасательном отряде «КГКУ ЦОД» по Камчатскому краю с 2005 года, начальник ПСП, спасатель 2-го класса. Альпинизмом увлекся в том же году, так как чтобы работать спасателем в ПСО, нужно в процессе работы получить третий разряд по альпинизму. Сейчас у меня второй разряд, до первого не хватает две горы, за которыми нужно ехать на материк.

Ты никогда не выезжал на другие горы?
В 2009 году были в альплагере «Узункол», где очень понравилось, хотим еще посетить другие районы. Все, кто занимается на Камчатке альпинизмом хотели бы побывать в горах на материке, где хороший климат, много разных интересных маршрутов любой категорий сложности. Но выезжать от нас очень дорого.

Когда лучше приезжать на Камчатку?
Сезон посещения Камчатки лучше выбирать в зависимости от цели поездки. Если хочется посмотреть природу, то лучше в августе, покататься на лыжах – в апреле, мае, каждое время года здесь стоит наблюдать. Камчатка всегда прекрасна своей природой.

А какие горы вы ходите у себя?
Каждая вершина на Камчатке интересна по-своему, есть три домашних вулкана, маршруты категорий сложности на них от 1Б до 3Б, и находятся они недалеко от города. Сборы мы проводим на «Ганальских востряках» - очень красивый горный массив с маршрутами от 1Б до 5Б категории сложности.

Расскажи о своей работе спасателем?
Когда устраивался на работу, проходил специальный отбор, где из 12-ти человек взяли всего пять. Очень понравилось помогать людям в трудную минуту. Участвую во всех поисково-спасательных работах природного характера: вода, горы, работа с вертолета и многое другое. В свободное время на работе постоянно тренируемся, поддерживаем форму, чтобы быть на готове к любым неожиданностям на спасработах.

Есть ли романтика в работе спасателя?
Думаю, она у каждого своя.

Были ли случаи на работе, которые тебе запомнились больше всего?
Все ПСР индивидуальны, разное было.. От спасательных операций, которые могут продолжаться целую неделю, до “легких” выездов на 1-5 часов. Для меня в каждой спасательной операции главное - это жизни людей. Важно выносить что-то новое из каждой ПСР: после работы мы проводим тщательные разборы, обсуждаем ошибки, чтобы не допустить их в будущем.

Осенью ты получил Жетон. Твои впечатления?
Да, обучение общественных спасателей от профессиональных мало чем отличается, так как обучают на Жетоне специалисты, которые не раз спасали в горах людей. Передают свой опыт грамотно, за что большое спасибо наставникам.
Я приехал на Жетон с целью научиться правильно проводить ПСР в горах, на лавине, ради знакомства с коллегами по работе, потому что мы можем встретиться с ними в любое время в горах и должны знать как правильно друг с другом работать, кто что умеет. Жетон мне нужен для работы спасателем, а не для того, чтобы сходить на 6А.
В процессе обучения знаний получили достаточно, только 15 дней это мало. Меня, конечно, могут осуждать те ребята, кому это нужно для выхода на шестреку, но человек, который решил идти на 6А должен понимать, что спасать его придут ребята, которые прошли обучение на Жетон.
Если ты собрался ходить в горы на серьезные маршруты, то должен уметь помочь человеку до прихода спасателей. На шестерку спасатели быстро не придут, а в горах каждая минута дорога, потихоньку можно самому начинать работу по спасению. Учеба - это общение с теми, кто любит альпинизм и получение навыков от специалистов, у которых за плечами не одна спасенная человеческая жизнь в горах, и они могут передать нам свой опыт.

Кто был твоим инструктором?
Инструктором у меня был Дмитрий Жирнов, КМС, очень грамотный спасатель, от которого мы приняли достаточно полезной информаций для проведения ПСР в горах. Одним словом, мастер своего дела. Спасибо ему за терпение, люди в отделениях разные, а их нужно сплотить в одну команду, чтобы могли понимать друг друга с полуслова.

Стипендия Red Fox была ожидаема?
Получение стипендии стало для меня сюрпризом. Наверное, помог опыт работы спасателем и участие в соревнованиях МЧС. У каждого из ребят были шансы, но, видимо, мне больше повезло, за что спасибо моему инструктору Дмитрию Жирнову.

Торжественное поднятие государственного флага на первых Всероссийских соревнованиях общественных спасателей

После обучения ты остался на первые соревнования общественных спасателей…
Соревнования мне очень понравились! Нужно было думать головой, так как в акье лежал твой товарищ. Контролировать карабины, спусковые устройства, суета - невнимание может плохо закончиться для всей команды. В основном, в соревнованиях работают с манекенами, а живой человек это большая ответственность, думаю, он тоже сильно нервничает. Соревнования - это хороший опыт, их нужно проводить и приглашать команды.

Твои планы на будущее?
В планах у меня поездка в горы на материк…. Извините, что кратко. Собираюсь на спасработы..

Бишкек (АКИpress) – Каждое утро кыргызстанцы получают сводку пожаров и других чрезвычайных ситуаций, с которыми сталкиваются сотрудники спасательной службы МЧС. Спасатели не перестают заявлять, что лучшее что можно сделать - это предупредить чрезвычайные ситуации.

5 октября в Кыргызстане отмечают День снижения рисков бедствий. А с 5 сентября по 5 октября проходит месячник по всей стране по снижению рисков бедствий.

АКИpress представляет вам истории спасателей МЧС.

Бакытбек Черикчиев, командир отделения пожарной части №7.

В пожарной службе я работаю уже 8 лет. В 2008 году я вернулся из армии, уходя оттуда был уверен, что вернусь, так как хотел связать свою жизнь с военным делом. Вернувшись, сидел в спорткомплексе, увидел соревнование пожарных, мне очень понравилось и я подумал, почему бы не устроится туда. Я пошел в часть и спросил, можно ли мне работать в пожарной службе. Сдал зачет, нормативы и прошел. Так, в 2010 году я устроился в пожарную часть.

Через 2 дня после того, как устроился, я выехал на пожар. Помню, в Лебединовке горел частный дом. По приезде мои коллеги, привыкшие уже, сразу начали действовать.

В команде у каждого человека есть свои обязанности, начиная от рядового пожарного, заканчивая командиром. Тогда я был молодым стажером, меня еще к огню не подпускали. Я смотрел на огонь, стоя рядом с машиной, помогал товарищам. Когда слышишь о пожаре и наблюдаешь им издалека, а потом видишь его рядом - абсолютно разные ощущения. После этого я начал готовиться, учился, интересовался у коллег. Так я начал работать пожарным. Я очень люблю свою профессию и отдаю себя ей до того, пока сам не буду доволен результатом…

«Родители оставили 5-месячного ребенка в горящем доме»

Народ у нас благодарный. Есть, конечно, и те, кто критикует, но большинство понимают, что у нас тяжелая работа.

В 2 февраля 2016 года в 11 часов утра начался пожар в 5-этажном общежитии. Оказывается, огонь возник на складе возле парадной и охватил весь подъезд. Жители не могли выбраться, дом сильно задымился, люди остались внутри. Тогда командир дал нам правильное направление: мы установили автолестницу с одной стороны, а с другой — сами при помощи обычных лестниц и спасательных веревок помогали людям спастись.

Работали вместе пожарные расчеты Октябрьского и Свердловского районов. Пожарные нашего отделения вытащили из огня 11 человек из 3-4 этажей.

Когда уже всех спустили, выяснилось, что молодая пара из-за шока оставила своего 5-месячного ребенка дома. Мы с моим напарником поднялись 3 этаж, я нашел ребенка в комнате, прикрыл лицо мокрым полотенцем и спустился. Нас все благодарили. Ребенок остался дома и находился в горящем доме полчаса.

У нас много таких случаев, я горжусь своей профессией и даже благодарю себя за то, что выбрал ее.

Есть те, кто выбираются из огня с семьей и рады, что целы, а есть те, кто горюет из-за сгоревшего имущества. Конечно, в такие моменты мы их успокаиваем, что надо радоваться тому, что выжили.

О страхе.

Сейчас более опасно стало при пожарах, потому что все дома очень близко расположены или в домах взрывоопасные вещества, быстровоспламеняющиеся строительные материалы. Но несмотря ни на что, какие бы пожары ни были, мы не думаем: «не смогу». Что бы ни было, мы готовы войти в огонь, не думаем о страхе, у нас даже времени нет на это. Приезжаем на место - назад пути нет, думаем сразу о том, что нужно спасти людей и потушить огонь, и делаем это от всего сердца.

О семье.

Мы с женой воспитываем 2 детей. Жена, когда мы с ней только встречались, знала о моей работе, сомневалась. А потом стала понимающе относится, всегда поддерживает, гладит мою форму по утрам. Раньше всегда скитались по съемным квартирам, а в прошлом году нам дали квартиру в доме, построенном для сотрудников МЧС. Для всех сотрудников это стало большой мотивацией. До этого нам, как молодой семьей, было тяжело снимать квартиру, переезжать, а теперь слава Богу есть свой дом…

Жалиль Солпуев, спасатель службы спасения Управления МЧС Бишкека:

В службе спасения я работаю уже 3 года. Летом я инструктор-водолаз в озере Комсомольское, зимой - спускаем пострадавших альпинистов с вершин. Эта профессия заинтересовала меня, поэтому пошел Государственный центр подготовки спасателей. Месяц отучился там и начал работать. Периодично мы повышаем квалификацию в водолазном центре.

Помню, однажды в конце дежурства прибежала девушка и сказала, что ее подружке стало плохо. Скорая задерживалась, девушка потеряла сознание. Мы оказали доврачебную помощь и отвезли ее сами в больницу. Оказалось, она была на 4-5 месяце беременности.

Другой случай, пожилая женщина купалась на берегу озера, вдруг попала в обрыв и начала тонуть. В это время я делал обход. Мы вытащили ее и оказали помощь.

А однажды женщина с 5-летним ребенком на спине уплыла далеко от берега, а на обратном пути она, не заметив, отпустила мальчика. Его тоже вытащили, мать благодарила. Потом звонили им и спрашивали, как он себя чувствует.

Многие нас благодарят, а некоторые пьяные матерятся и пытаются снова войти в воду. Мы не носим специальной формы и многие думают, что спасателей не было на берегу. Когда мы вытаскиваем утопающих и оказываем им помощь, люди принимают нас за отдыхающих, а потом в соцсетях пишут, что спасателей не было. Такие случаи тоже бывают, к сожалению, не видят нашей работы…

Александр Попов, анестезиолог-реаниматолог, сотрудник отряда «Центроспас» МЧС России из Москвы, является одним из разработчиков системы авиационно-медицинской эвакуации в системе МЧС. На своих руках вынес 16 детей во время трагедии в Беслане.

«Когда я узнал о том, что меня МЧС признало лучшим врачом года, было, конечно, очень приятно. Но я считаю, что это не моя победа, а всего нашего дружного коллектива. Всей медслужбы отряда «Центроспас». Врачи, сестры, инженеры - все вместе мы делаем свое важное дело. Я не люблю громких пафосных слов, но я хочу сказать, что все мы действительно работаем в команде».

Об аэромобильном госпитале

Наша медицинская служба занимается ликвидацией медико-санитарных последствий ЧС и проведением медицинской эвакуации пострадавших из зоны ЧС. Одним из переломных моментов в развитии нашей службы стали события в Беслане в 2004 году. Десятки раненных людей нуждались в скорейшей эвакуации в другие специализированные учреждения. Тогда внутри самолета Ил-76 пришлось выстилать матрасы, над ними устанавливать капельницы и таким образом перевозить пострадавших.

О Беслане

Сентябрь 2004. Беслан. Во время освобождения заложников наша группа спасателей «Центроспаса» вынесла более 180 человек из школы, я вынес на руках 16 детей. Почти трое суток, днем и ночью боевики держали под прицелом автоматов ребятишек, среди которых было множество совсем маленьких детей, даже младенцев-грудничков, которых мамы, провожая старших детей, взяли с собой на праздник 1 сентября. Людей на корточках собрали в спортивном зале - не менее 1300 человек. После переговоров, на третьи сутки, боевики разрешили нам забрать убитых. Двух моих коллег убили сразу, трое получили ранения… Мы заходили в школу со стороны мастерских. Длинный коридор. Эти метры казались бесконечными. Сначала они пускали нас внутрь, во двор школы, а потом начиналась охота. Три раза я чувствовал, что в прицел попадал, но, слава богу, пронесло. До сих пор помню, как вытаскивал из этого ада маленькую девочку. Она меня по щеке гладила все время и говорила: «Вы наш, вы хороший, вы так не ругаетесь, как они». Я ей говорю: «Наш - наш, руки только спрячь». Мы помогали пострадавшим, оказывали первую помощь - я накладывал жгуты, обезболивал, делал перевязки. Дальше отправляли санитарным транспортом в госпиталь. В Аэромобильном госпитале МЧС России медицинскую помощь получили 235 пострадавших, по неотложным показаниям сделано 4 операции. Всех пострадавших мы вывозили в различные медицинские центры федерального подчинения.

Об эвакуации

Эта ситуация и привела к пониманию того, что нужны специальные медицинские системы транспортировки. Нужны были мобильные медицинские модули, чтобы создать на борту целое реанимационное отделение. В 2008 году по распоряжению Сергея Шойгу была создана межведомственная комиссия из врачей нашего отряда, инженеров Казанского вертолетного завода ЗАО «Заречье» и специалистов из ВЦМК «Защита». На Казанском вертолетном заводе было создано два варианта медицинских модулей: двухместный для вертолета МИ-8 на шесть тяжелых пострадавших - и четырехместный для самолета ИЛ-76. По его оси можно разместить до пяти модулей и вывезти 20 человек! Эти модули позволяли перевозить крайне тяжелых больных, что было ранее невозможно. Мои коллеги, Игорь Якиревич, Алексей Сальников и я, как члены летно-испытательной бригады, непосредственно участвовали в испытательных полетах на Ил-76, Ми-8, Ан-148 и Ка-226. Был сформирован пакет документов, пройдена сертификация и получен допуск к полетам. Сейчас наш воздушный госпиталь может отправиться на помощь в любую точку планеты. Больной во время взлета и посадки жестко фиксируется по авиационным правилам. За границей воздушные суда стационарно оборудованы для медицинских целей, а у нас вертолеты и самолеты многоцелевого использования. Это намного экономичнее и практичнее.

О «Хромой лощади»

Модули помогли нам спасти жизни 45 человек после страшного пожара в пермском ночном клубе «Хромая лошадь». Мы прибыли в Пермь утром, провели медицинскую сортировку, установили очередность доставки обожженных на борт. Наша задача заключалась в доставке пострадавших в специализированные клиники Москвы и Санкт-Петербурга. Всего было совершено пять вылетов, за двое суток мы вывезли 49 человек. Такого до нас в мире не делал никто. Мы вывезли за один рейс 17 человек, находившихся на искусственной вентиляции легких. Сейчас мы успешно перевозим пострадавших с ожогами 60-70% кожи. Как-то мы перевозили ребенка из Чечни. Во время детских игр в руках у него взорвалась бутылка с бензином. Он получил тяжелые ожоги 70% кожи. Мы его доставили в Нижний Новгород, где мальчишку удалось спасти.

О плазмаферезе

Землетрясение в Пакистане. Октябрь 2005 года. В госпиталь из завала спасатели принесли 14-летнего мальчика. Мы решали, оставить его ноги или ампутировать. Время сдавливания ног пострадавшего - более двух суток, но кости целы. КРАШ-синдром или синдром длительного сдавливания характеризуется тем, что в зажатых органах длительное время не циркулирует кровь. После того, как пострадавшего достают из завалов, в его организм резко поступают токсины, продукты распада, что вызывает острую почечную недостаточность и гибель. Мы разработали методику лечения синдрома длительного сдавливания непосредственно в зоне ЧС, силами аэромобильного госпиталя. Мы попробовали провести плазмаферез - очистку крови от токсинов. Когда мальчику мы стали фильтровать кровь через мембрану, первая партия содержавшей токсины плазмы была коричнево-бурая. Но мы продолжали, и профильтровали весь объем за двое суток. На третий день у ребенка исчезла боль, стали сгибаться ноги. На следующее утро, когда ему разрешили встать, он сначала долго сидел, а потом резко вскочил и выбежал на улицу. Потом вернулся, и упал перед нами на колени. Вот так мы спасли ему ноги. А ведь по законам военно-полевой хирургии их надо было ампутировать.

Об операции

Во время миротворческой операции в Южной Осетии госпиталь был развернут в городе Цхинвал, работали в круглосуточном режиме. Привезли несколько раненых, я обратил внимание на то, что у одного правое плечо гораздо больше левого. При осмотре на операционном столе оказалось, что в плече у солдата застрял неразорвавшийся снаряд от гранатомета, и при операции в любую секунду может произойти взрыв. Всех женщин-медиков, бывших в операционной, убрали сразу же. Остались только мужчины. Мы попросили наших ребят, чтобы нам бронежилеты и каски принесли на всякий случай. А в этот момент на территории медицинского лагеря около нашего модуля, где мы оперировали, министр Шойгу общался с журналистами. И он сказал: «Мои работают, я здесь останусь». И пока операция шла, министр был с нами с той стороны палатки. Операция прошла успешно. После операции его и еще одного бойца мы эвакуировали с медсестрой Д. Кабуловой в тыл в Джаву. Оттуда его на вертолете переправили во Владикавказ. Руку ему спасли полностью…»

«Нет легких спасательных операций…»

Есть в подмосковном поселке Видное Центр по проведению спасательных операций особого риска «Лидер», уникальное подразделение МЧС. Там впечатляет техника, робототехнический комплекс. Репортеры и операторы радостно дышат, когда им демонстрируют новейшие роботы для манипуляций в зоне радиации, мощнейшую технику, современные пульты. Но сила МЧС не в «железе». Золотой фонд - люди, вылетающие на ЧС, чрезвычайные ситуации.

Мы выбрали для разговора не генерала и не орденоносца, а самого обыкновенного спасателя. Знакомьтесь: Евгений Васильевич ЛЕНДЕЛ из воздушно-десантной службы «Лидера». Рядовой войны с катастрофами…

Он вошел в камуфляже, жизнерадостный крепыш 45-ти лет, и представился:
- Полковник МЧС Лендел. Вот такая у меня простая венгерская фамилия.

- Откуда она у вас?
- А я родился в Закарпатской области, что граничит с четырьмя государствами: Польшей, Венгрией, Чехословакией и Румынией. На краю города Берегового, где я жил до 17-ти лет, - граница с Венгрией. Там на десять человек восемь венгров, кино крутят на венгерском, в магазинах дашь форинты, а сдачу получишь в рублях… Отец у меня родом оттуда, а мать, Ильинова, русская. И я русский. Отец прекрасно владеет четырьмя языками, сестра - тремя, мать - четырьмя. Ну, я сам лоботряс - знаю только венгерский и польский. А в 1978-м ушел на срочную службу в Мурманск, оттуда попал в Рязанское воздушно-десантное училище…

- И как Вас из десанта в спасатели занесло?
- А спасателю парашютно-десантная подготовка в плюс. От нее бесстрашие, дисциплина и, если хотите, дерзость в нужный момент. Я всегда говорю: «Чего вы меня пугаете. Я с тыщи метров прыгал». У меня в подчинении уникальный народ. Запишите: старший прапорщик Марика Краав - такая вот простая эстонская фамилия. Восьмикратный чемпион мира по парашютному спорту, отличный спасатель! Или Михаил Мельников, чемпион мира 2004 года. В Центре «Лидере» только мастеров парашютного спорта восемь человек, двое - международного класса. У нас даже девушки-спасатели все прыгают и мужчинам фору дают…

Я этим, кстати, пользуюсь. Ведь в «Лидер» для спасательной работы собраны люди отовсюду - не только десантники, но и бывшие моряки, связисты, танкисты и т.д. И всем положено освоить парашют, прыгать. Смотришь: к первому прыжку нервно готовится офицер лет сорока, который и неба-то не нюхал. Это по молодости, когда хочешь проверить себя, шагнуть за борт самолета легко, а с годами чувство страха сильней. Так вот садится такой офицер в вертолет для первого прыжка, а с ним на борту одни девушки. Красавицы, молодые, с парашютами. Ну, не может он после этого струсить и от прыжка отказаться…

А если честно, то, когда в 90-е годы нашу десантную часть расформировали, и мне, 34-летнему десантнику, пришлось покинуть ВДВ, я ушел на берег реки и нарыдался, как малолетний ребенок. Воздушно-десантные войска и до сих пор - моя любовь… А тогда меня пригласили в Ногинск - создать для МЧС принципиально новое подразделение парашютистов-спасателей. До этого парашютисты-спасатели были лишь авиационные, но они работали узко: по авиакатастрофам и встрече космических аппаратов. А нужно было учиться прыгать в очаги стихийных бедствий, в труднодоступные места, куда другая помощь не скоро пробьется. Прыгать на парашютах не налегке - с контейнерами грузов, инструментов, изобретать новые методы спасения…

- Приведите пример…
- Недавно на учениях в Туле мы показали эвакуацию людей вертолетом с высотных зданий. Представьте: дом в пламени, подходов нет, а на крыше машет руками и мечется потерпевший. Над домом срочно зависает вертолет - и спасатель на веревке (мы зовем ее «концом») спускается на крышу с каской и вторым «концом» в руке. Быстро одевает «обвязку» на человека, пристегивает того к себе - и оба, как птицы, взмывают в воздух на внешней подвеске вертолета. Так их, висящих на веревках, и буксируют в безопасное место.
Служивший у нас подполковник Монаков этим способом эвакуировал людей при наводнении в Ставрополье. Бывало, прижимает к себе потерпевшего и, чтобы тот в воздухе не нервничал, кричит в ухо: «Ты чего боишься! Посмотри вокруг - красота-то какая…»

- Наверное, спасателю трудней всего в горах?
- Мне довелось через весь Памир доставить гуманитарный груз из киргизского города Ош голодающему населению Афганистана. Прошел с колонной через 11 перевалов, на высоте 6 тысяч метров, да еще зимой. Мы потеряли часть машин и несколько водителей. В буквальном смысле - они срывались в пропасть. Были сходы лавин, с лопатами пробивались сквозь завалы. И всё же я не скажу, что это самое трудное. Нет легких спасательных операций. И в принципе не может быть! На праздник, 23 февраля, мы работали на обрушившемся в Москве Бауманском рынке. Очень много погибших. Счастье, когда кого-то спасешь. Мы вот достали оттуда живого человека. А до этого было нашумевшее обрушение крыши в аквапарке. Вроде такая же спасательная операция. Но! Тут взрослые, там - дети. Дети это, конечно, страшней всего, ни с чем не сопоставить! Так что пробиваться через горы - это одно. А разбирать завал, зная, что под ним люди, это совсем другое. А обеспечивать операции гуманитарного характера - это третье.

Наш подполковник Куликов в 2000 году, сопровождая врачей для оказания медицинской помощи чеченскому населению, в Заводском районе Грозного был обстрелян из засады. Два врача погибли, подполковник получил пулю в легкое. Но при этом сумел отразить атаку и спасти оставшихся врачей, которых уже взял на прицел боевик-гранатометчик…

- Сразил его?
- Да, с серьезным ранением, смог применить оружие и опередил бандита на секунду. За что награжден Орденом Мужества. У нас в Центре много ребят награждено правительственными наградами. Потому как «Лидер» повсеместно привлекался на спасательные операции - начиная с оказания гуманитарной помощи общине духоборцев в Грузии в 1994 году и кончая катастрофами и ЧС на Тайване, в Иране, Турции, Югославии, да по всему миру… Кстати, мы часто бок о бок работаем со спасателями других стран - немцами, американцами, индийцами, французами. Они очень профессиональны - но, знаете, чем от нас отличаются? Тем, что могут в любой момент сказать: «Там опасно! Я не полезу!». А у нас другое правило: спасатель имеет право на риск. Вы не полезете? Очень хорошо - а мы за пострадавшим полезем! Полезли - и достали. Такой уж, видно, русский человек - широкой души. Он никогда не бросит товарища в беде, не пройдет равнодушно мимо несчастья…

- Вы говорите про работу или повседневную жизнь?
- А разницы нет. Вот недавний случай: в Подмосковье мы возвращались с учебно-тренировочных прыжков. Буквально за минуту до нас впереди произошла авария, столкнулись три автомобиля. Тут же выскакиваем и разбиваемся на группы. Переворачиваем «шестерку», лежащую на боку, - водителю не помочь, «двухсотый»! (т.е. мертвый, от печального «груз 200 ». Ред.) Во второй машине - то же самое! А в третьей вроде двое живы. Руками - мы ж на прыжки ехали, без инструмента - разбиваем стекла и вынимаем пострадавших. Там муж с женой - купили скоростную иномарку и стукнулись по пути с Черноголовки. Мужчина от тяжелых травм умер у нас на руках. А женщине мы два часа поддерживали жизнь, пока не приехала «скорая» и мы не передали ее медикам с рук на руки. Такая готовность к ситуациям у спасателя всегда. Недаром, у наших оперативных групп без конца учеба и тренировки - в том числе и по оказанию помощи при рваных ранах и переломах, ушибах и кровотечениях…

- Евгений Васильевич, какой совет по выживанию дадите читателю? Ведь даже в катастрофах погибают не все…
- Я лично думаю, что знание должно быть. Ведь сколько делает МЧС, чтоб люди элементарно умели спастись! На всех досках объявлений, рекламных щитах - памятки: что делать при террористическом акте, при пожаре, при наводнении и т.п. У меня, допустим, матери уже 80 лет. Во время Кишиневского землетрясения она гостила там у сестры, была на девятом этаже. Как только дом закачало - мать встала в проем двери. Потому что знала - в проеме тебя не придавит при обвале потолка. По максимуму надо себя при катаклизме обезопасить. И, в первую очередь, не паниковать.

- Вы бывали в десятках мест: в Афганистане, Киргизии, Таджикистане, во Владикавказе и Кармадонском ущелье…
- Я и в Америку был лететь готов, неделю не уходил с территории части, когда Лос-Анджелес тонул. Только американский закон, запрещающий принимать медпомощь от неграждан Америки на территории США, помешал вылету российского МЧС. У них там интересные законы бывают. В Штате Аляска есть закон, который запрещает в полете выбрасывать из самолета оленя. В Мексике, по-моему, запрещено со львом ходить в кинотеатр. Но вы знаете, дело не в территориях - при чрезвычайных ситуациях везде стресс, грязь, жестокость, кровь, беда. Тут без разницы, в какой стране, какой национальности. Видеть несчастья, конечно, тяжело. И я могу понять горе матери, когда достаешь из-под завалов погибшего ребенка. Или горе мужа, когда он видит погибшую жену… Вот эту людскую боль, нервные срывы спасатели принимают на себя. Это, пожалуй, самое тяжелое и самое страшное в нашей работе, ибо ты их пропускаешь через свое сердце. Только одного я не могу понять - это непонимания нашей миссии. Или когда спасателям начинают, что называется, «права качать», угрожать …

- Такие ситуации есть?
- Простой пример: город Ленск в Якутии во время ужасного наводнения. Летим. Вертолет пилотирует начальник управления авиацией МЧС, генерал-лейтенант Закиров. Он тоже уникальный человек, он летает, по-моему, на всем, что летает…

- Вы хотите сказать, что генерал, как простой пилот, сидел за штурвалом?
- А в МЧС это обычно - все высочайшие профессионалы любят поучаствовать непосредственно в деле. Вплоть до министра МЧС, который иные уникальные спасательные операции лично проводит. Вы посмотрите любое ЧС - первый кто там оказывается? Министр. Бросает дела, прилетает и приезжает на место моментально…

Короче, летим мы на вертолете над территорией наводнения в Ленске. И «зависаем» низко над домом, где лишь крыша из воды торчит. На крыше три человека - семья с ребенком, холодильник и какая-то свинья. Люди от помощи отказываются и кричат - мол, улетайте! Мы висим, ибо вода идет. Как вы думаете, что делает на крыше мужчина? Вам и в голову не придет - он достает «двухстволку» и целится в вертолет. Мы улетели. Через два часа вода смыла их, семью еле спасли ребята-водолазы на лодке. Утонул и холодильник, и эта свинья. И вытащили их из воды в километре от домика. Ну, зачем это нужно было? И такой дури не мало, к сожаленью. То вдруг лодку «съездить к другу» кто-то из жителей начнет требовать: «Ведь вы спасатели! Вы МЧС! Вы обязаны мне лодку дать!» И не внушишь такому, что у МЧС другая миссия - спасать пострадавших.

- Расскажите про город Ленск подробней.
- Там была адская работа. Произошел ледяной затор при ледоходе, когда река Лена тронулась. Его бомбили с самолетов. Разбомбят - вода из города уходит, на площадях остаются глыбы льда размером в полкомнаты. И снова идет затор и затопление улиц… И снова реку бомбят. Раз в полвторого ночи: «Подъем! На выезд срочно! Вода прибывает!» Водолазы заводят лодку и начинают работать на воде по поиску людей. Плывут по улицам, собирают тех, кто не успел спрятаться. Под утро выходят на связь: «Заберите нас!». - «А вы где?». - «Мы на перекрестке таких-то улиц возле светофора». Вода мгновенно ушла, вот они и сидят на асфальте - на моторной лодке. Нормально? Такие казусы, как ни странно, даже помогают снять психологическое напряжение. Как-то на вертолете сели на футбольную площадку, где посуше, и выгружаем бутилированную воду, поскольку в городе коммуникации и водопровод затоплены. Подходит поддатый мужчина из местных: «Мужики, вы что привезли?» Не отрываясь от разгрузки, мы орем: «Воду!». На его лице неподдельное изумление: «Во-ду? А у нас что - воды тут нет?».

- Можно подумать, у вас не работа, а сплошной юмор…
- А юмор спасает. И не только в переносном смысле. Вот люди среди руин, попали в беду, до прихода спасателя многие в панике. И тут должен появиться тот, кого я называю коноводом. И если он ведет себя уверенно, с юмором, то и люди успокаиваются, готовы выполнять его команды, зачастую спасающие им жизнь. Ну, а если у кого-то нервный срыв, то можно просто «не обратить внимания». Ведь как мы обычно говорим пострадавшим: «Чего вы волнуетесь? Все будет спокойно. Будет всё хорошо!».

А вот уж кому при такой ситуации больше всех достается, так это, извините, вашим коллегам-журналистам. Особенно, развязно себя ведущим. Нам раненого человека надо срочно эвакуировать. А тут оператор с видеокамерой: «Ой, подержите его еще секунду, я еще не снял!». Могут набить морду и разбить камеру. Все на нервах. Ни в коем случае нельзя мешать работе спасателей. Пожалуйста, фотографируйте, освещайте, мы уважительны к средствам массовой информации. Только, пожалуйста, не лезьте под руку на месте аварий. Там другая обстановка. Ни один спасатель вам во время работы не даст интервью. И если вы обратитесь ко мне с вопросами в такой обстановке, я повернусь к вам спиной и уйду. Потому что на ЧС превыше всего работа, всегда срочная, опасная и грязная…

- А что Вы считаете залогом успеха спасательных операций?
- Люди на спасении сильны коллективом. Масштабы чрезвычайных ситуаций обычно таковы, что один человек ничего не сделает. Всё равно, как в притче о венике - каждую веточку в одиночку легко поломать, а вместе они сила. Поэтому и людей готовим так, чтобы вместо одного пришло пять. Вот восемь наших спасателей едут в Таганрог и Геленджик, изучать работу с новейшим самолетом-амфибией «БЕ-200ЧС». Пока в мире всего три такие изумительные машины. Этот самолет садится на воду там, где надо срочно спасать людей из воды, особенно в северных морях, где переохлаждение после кораблекрушений наступает быстро. У нас много ребят, готовых к работе с «БЕ-200ЧС», и в Центроспасе, и в авиации. По мере поступления самолетов, надо готовить и спасателей «Лидера». Незаменимых быть не должно. Поэтому мы все приобретаем смежные специальности. Вот я парашютист, но, помимо прочего, и механик-водитель, и офицер-водолаз, и стропальщик, допущенный к работе с краном. Могу водить гидроцикл, катер, иную технику. Мне 45, а я всё учусь…

- Жена не ревнует к работе?
- А она у меня сама спасатель 1-го класса и мастер парашютного спорта. «Мой главный инструктор», как я говорю. Восемь тысяч прыжков. Была в свое время абсолютной чемпионкой Германии и Кубка дружественных армий. В МЧС тоже с 1994 года. И дети - Кирилл и Димка, как дети многих спасателей, тоже прыгают. Причем младший Кирилл сделал первый прыжок с высоты 200 метров, задержка раскрытия 3 секунды. Прыгал вместе с папой. Я первый, он за мной. Только про семью не надо…

- Что, закрытая тема?
-У парашютистов личных тем не обсуждают. Вот у нас в Центре есть один офицер. Если вы посмотрите его спасательную книжку - я даже не знаю, сколько там выездов и операций с его участием! К тому же и он, и жена - парашютисты-спортсмены высокого класса. Так они по три-четыре месяца иной раз не видятся - то сборы попеременно, то командировки… У них до смеха доходило: могли во Владикавказе друг с другом встретиться. Двадцать минут поговорить - он полетел в одну сторону, она в другую. Но при этом крепкая семья.

Поэтому на нашей работе нужно очень любить эту работу. Здесь можно служить лишь, если ты предан делу. Случайные люди, те, кто ищет личную выгоду или стараются сделать карьеру, надолго не приживаются. Почему я всё служу, когда давно мог пойти на пенсию при 28 календарных годах? Да потому что люблю профессию. И так вам ответят многие спасатели. Похоже, мы здесь не работаем, а живем. Просто зовем свою жизнь работой.

Беседу вел Виктор Савельев .

Интервью с человеком, который в любой момент готова отправиться на пожар или аварию

В преддверии Международного женского дня мы поговорили с представительницей прекрасного пола, которая по долгу службы в любой момент готова отправиться на пожар или аварию. В гостях у «АиФ - ДВ» психолог МЧС Елена Фомина.

Семья понимает, дети гордятся

- Немного необычно видеть женщину в МЧС. Не пугает ли вас такая, в большей степени мужская, профессия?

Мне кажется, многие хотели бы служить в МЧС. Профессия очень благородная, мы спасаем людей, жизни. Перед тем как устроиться в нашу структуру, кандидаты проходят сложный отбор. Проверяют физические данные, психическую уравновешенность, эмоциональное состояние, мотивацию, интеллект. Слова благодарности, которые приходится слышать, выше всякой похвалы.

И то, что в МЧС служат преимущественно мужчины, меня не пугает. Этого стремительного темпа жизни мне очень не хватает, когда я нахожусь в отпуске. На отдых бывает достаточно недели, а потом начинает не хватать ощущения, что в любой момент могут вызвать на работу. Наверное, влияет склад характера. Спокойные люди часто не выдерживают такого ритма жизни, уходят, а сильные и энергичные остаются. Кроме того, сотрудник МЧС должен быть добропорядочным, честным, смелым, уметь быстро переключаться с одного вида деятельности на другой. Человек, который в первую очередь ищет выгоду для себя, работать здесь не сможет. Службе нужно отдаваться полностью.

Благодаря работе у меня выросла очень самостоятельная дочь. Она сама вставала в школу, готовила, сама поступила в институт. Хоть спасатели и бывают дома редко, жёны их понимают, а дети гордятся.

- Как проходит день психолога МЧС?

Мы работаем с личным составом не только в Благовещенске. Ездим по всей области. В числе первых выезжаем на крупные пожары, железнодорожные аварии, аварии на котельных. На месте работаем с населением. Наша работа очень непредсказуемая, два года подряд мне приходилось работать в канун Нового года. В 2011 году выезжали в Сковородино, были неполадки в котельной. В этом году выезжали на железнодорожную аварию - сход вагонов.

Важная часть работы - проверка кандидатов, которые проходят профотбор. Психологи дают свои рекомендации, без нашего заключения ни одного человека на работу не принимают.

Главное - спасти жизнь

- На днях в Благовещенске была ситуация, когда какой-то человек якобы заминировал несколько зданий. Вы участвовали в этой операции?

Мы приехали в торговый центр, когда и работники, и посетители уже были эвакуированы. Паники не было, все стояли спокойно. Тут мы узнаём, что есть ещё «заминированные» здания, в том числе детский сад и жилой дом. Выехали на место, у нас было три психолога. Столкнулись с ситуацией, когда некоторые местные жители отказались эвакуироваться из дома. Пришлось уговаривать жильцов выйти на улицу. Кто-то реагировал агрессивно, один мужчина закрывал дверь перед сотрудниками, как только нас видел. На кого-то действовал аргумент, что нужно подумать о детях и внуках, если не жалко собственной жизни. В другой квартире я лично помогала одевать маленького ребёнка, нельзя было терять ни минуты. Кто-то понимал серьёзность положения, кто-то - нет. Но в целом паники не было, потому что мы пытались донести до людей достоверную и дозированную информацию.

Затем проводили эвакуацию из детского сада. Прошла информация, что взрыв должен случиться в 14.00. Перед этим прошли собаки, ничего подозрительного не нашли. Однако рисковать нельзя. Мы должны были предпринять действия. Подняли сонных малышей, помогали им одеться, обуться. Все детки реагировали спокойно, только одна девочка заплакала. Я с ней поговорила, вовремя успокоила. Если бы время упустили, могла бы расплакаться вся группа. Один мальчик и вовсе подумал, что я его мама. Я не стала спорить, предложила ему погулять на улице и покататься на автобусе.

В таких масштабах подобные происшествия у нас случаются редко. Сразу три социально значимых объекта оказались под угрозой. Нарушителя поймали сразу, свою вину он отрицать не стал. Но от своих слов так и не отказался, утверждал, что мины есть.

- Был ли в вашей практике какой-то особенный случай, которым вы гордитесь?

Мы не можем гордиться каким-то одним моментом, мы гордимся всей службой в целом.Каждый случай уникален и значим, если удаётся спасти человека. Приходится работать с молодыми людьми, которые хотят совершить суицид из-за неразделённой любви. К каждому нужно найти подход, аргументы, чтобы отговорить человека от необдуманного шага. Можно рассказать девушке, страдающей из-за парня, что будет, если она покончит жизнь самоубийством, как это будет выглядеть. И нарисовать ей другую картинку: она в свадебном платье, в окружении детей, её родные счастливы. На многих это действует. Но стандартного шаблона работы нет. То, что заинтересует одного человека, может быть совершенно неважно для другого.

Утратили чувство локтя

- При суициде работа психолога понятна - нужно отговорить человека, который хочет покончить с собой. А что делает психолог на пожаре или на аварии в котельной?

Я очень довольна результатом работы в Тыгде. Агрессии и паники не было, все структуры работали слаженно...В тот день я пришла домой в шесть вечера, это была пятница. Запланировала на выходные много домашних дел - стирку, уборку. Но все планы рухнули, когда раздался звонок и мне сообщили, что горит Тыгда. На сборы нам даётся час, у многих заранее заготовлена сумка с необходимыми вещами.

В Тыгде работало много психологов - пятеро наших, пятеро из Хабаровска. На следующий день приехали специалисты из Москвы. Работы хватало всем, нужно было успокоить население, донести до людей информацию, избежать острых стрессовых реакций. Глава хорошо организовал работу, люди видели, что для них делают, поэтому паники не было. Я заметила, как одна женщина пыталась посеять панику, начала негативно высказываться, привлекать к себе внимание. Но люди реагировали адекватно, у всех хватало своих забот, её никто не слушал.

В таких ситуациях очень важно привлекать местных психологов, сейчас идёт работа в этом направлении. Мы действуем на месте происшествия, снимаем острые реакции. Но зачастую человеку требуется более длительная реабилитация. Этим как раз и должны заниматься местные специалисты.

- Что может сделать человек, чтобы предотвратить чрезвычайные ситуации?

Я заметила такую тенденцию - общество стало утрачивать чувство коллективизма, сплочённости. Сейчас, если люди видят пожар, никто не бросается на помощь. Они рассуждают так: «Приедут пожарные, пусть они и тушат. Это их работа, им за это платят. Горит не моё, я тушить не буду».

Раньше на пожар вся деревня сбегалась с вёдрами. Если бы мы больше стояли друг за друга, возможно, подобных происшествий было бы меньше. Люди очерствели, каждый переживает сам за себя. И чем больше город, тем больше люди в нём озабочены собственными проблемами. Отчасти виной этому изменившееся воспитание, темп жизни. С детства людям прививали то, что друг другу нужно помогать, октябрята, пионеры ходили к пожилым людям. Сейчас же главным аргументом стало «мне за это не платят».

И всё же в последнее время поднимаются добровольные пожарные дружины. Возможно, со временем для добровольцев появятся льготы, пока это только на общественных началах. Радует, что сознательные люди всё-таки есть и не всё потеряно.

Если говорить конкретно, то в первую очередь при ЧС не нужно паниковать. Надо собраться с мыслями и подумать, что можно сделать в этой ситуации, собрать необходимые вещи, документы, выйти из здания. Не надо поддаваться слухам, на месте будут специалисты, которые донесут достоверную информацию. Амурская область находится в сейсмоопасной зоне. Сейчас у нас нет землетрясений, но это не значит, что их не случится. Мы должны знать основные правила поведения при ЧС и учить им своих детей.

Досье

Елена Владимировна Фомина родилась в селе Екатеринославка Амурской области. С 1998 года служила в Государственной противопожарной службе в должности диспетчера. В 2009 году заочно окончила Московский психолого-социальный институт, с этого времени работает в структуре МЧС по специальности.